B ночь с 26 на 27 сентября ожидали штурм
26-го было сделано несколько попыток начать переговоры.
Днем В. А. Агафонов встретился с Ю. М. Лужковым и обсудил возможность прекращения блокады.
По свидетельству А. В. Руцкого, "после 15 часов" к нему пришел С. В. Степашин. Он предложил ему не только покинуть Белый дом, но и увести оттуда людей. Сергей Вадимович подтверждает, что пытался уговорить А. В. Руцкого уйти вместе с ним, однако тот отказался. Не успел С. В. Степашин уехать, как из Белого дома "исчез" В. П. Баранников. Позднее стало известно, что он ездил на Старую площадь и там встречался с В. С. Черномырдиным.
Стало также известно, что эту встречу организовал С. В. Степашин. По свидетельству Н. В. Андрианова, Сергей Вадимович и Виктор Павлович встретились очень тепло, даже обнялись.
"...Когда Баранников явился к Черномырдину, - вспоминал В. Ф. Шумейко, я присутствовал при начале их разговора. Баранников сказал Черномырдину: "Цель моего пребывания в Белом доме вывести оттуда всех там засевших и таким образом прекратить противоборство. Обещаю вам сделать это". Его замысел Черномырдин одобрил".
По другим данным, во время этого разговора В. П. Баранников "заявил, что единственной целью его пребывания в Доме Советов Российской Федерации является "помощь наведению порядка": контроль за сбором оружия и освобождение здания Верховного Совета от находившихся там лиц. С. В. Степашин утверждает, что В. П. Баранников заявил: "Я пришел в Белый дом, чтобы не допустить кровопролития, решить вопрос о сдаче оружия. Как только это будет сделано сразу ухожу".
Свой визит на Старую площадь В. П. Баранников не согласовал ни с А. В. Руцким, ни с Р. И. Хасбулатовым. А когда спикер узнал о нем и поинтересовался о его цели, ответил, что хотел якобы устроить ему встречу с премьером. По свидетельству А. В. Руцкого, когда он "спросил Баранникова, кто и с какой целью его туда посылал", тот "ответил, что решение принял сам и визит имел разведывательный характер".
Если верить А. Ф. Дунаеву, отправляясь на Старую площадь, министр безопасности поставил в известность только его, обсуждалась возможность мирного выхода из кризиса, "нулевой вариант". Однако если бы это действительно было так, скрывать свою поездку от спикера и и. о. президента не имело смысла.
На следующий день журналист В. Виноградов взял у В. П. Баранникова интервью и поинтересовался слухами о том, будто бы тот специально "заслан" в Белый дом и играет здесь роль "троянского коня". На это Виктор Павлович ответил: "Я здесь нахожусь не для подрыва изнутри, как инспирирует радио, а чтобы воспрепятствовать применению оружия, чтобы не пролилась кровь с обеих сторон". Министр безопасности не отмежевался от политики Кремля, ни слова не сказал о том, что он пришел в Белый дом для защиты Конституции.
Мог ли он "воспрепятствовать" использованию оружия Белым домом? Несомненно. Могли он "воспрепятствовать" применению оружия Кремлем? Никоим образом. Следовательно, он мог предотвратить пролитие крови только с одной стороны. Что должно было последовать за этим инцидентом? Немедленная отставка В. П. Баранникова. Однако не начато даже служебное расследование данного эпизода!
В то же воскресенье около 21.00 в Белый дом пожаловал Г. А. Явлинский, а в 22.00 Ю. М. Воронину позвонил В. С. Черномырдин. Ю. М. Воронин изъявил согласие на переговоры, но поставил условие: "Включите свет, дайте воду".
Едва только Юрий Михайлович проинформировал об этом предложении спикера, как в 23.00 снова появилась информация, будто бы "на военном аэродроме "Кубинка'' в 15-минутной готовности на вылет" находятся два самолета ИЛ-76. Затем произошла "утечка" информации из МИДа о подготовке не планировавшегося ранее визита Ельцина в Финляндию, причем в "частном порядке".
Сейчас очевидно, что это была очередная дезинформация. 25 сентября Ельцин подписал распоряжение о необходимости усилить оцепление вокруг Белого дома. Сразу последовал приказ В. Ф. Ерина, 26 сентября подобный же приказ отдал бывший начальник ГУВД г. Москвы Панкратов В. И. Поэтому если первоначально "просочиться" через оцепление вокруг Белого дома было можно, то к концу воскресного дня оцепление усилили в несколько раз.
Несмотря на это, дворами люди продолжали пробираться к Белому дому. Когда около 21.00 здесь появился Э. 3. Махайский, он насчитал перед парламентом около 5 тысяч человек. Из них на ночную вахту осталось "не более 2 тысяч", в два раза меньше, чем в предыдущую ночь.
По воспоминаниям Э. 3. Махайского, "примерно в 22.00 в районе 20-го подъезда, появились Анпилов и Уражцев", а "в начале первого ночи" неожиданно на балконе Белого дома из громкоговорителя раздался голос В. А. Ачалова". Он сообщил, "что по поступившим к ним сведениям Ельцин и его команда приняли решение" между 3 и 4 часами очистить "территорию перед Домом Советов от собравшихся защитников" и силами ОМОНа штурмовать само здание Дома Советов. В. А. Ачалов "предложил покинуть территорию пожилым людям, женщинам и всем, кто этого пожелает. Остающихся призвал к бдительности".
"Стали обсуждать услышанное, пишет Э. 3. Махайский. - Было понятно, что если действительно начнется штурм, то невредимым отсюда мало кто уйдет: либо убьют, либо ранят (искалечат), либо арестуют а значит изобьют. Даже некуда отходить, так как весь периметр оцеплен. А наступать, скорее всего, будут со стороны Конюшковской... Никто не храбрился. Все понимали, какой опасности подвергаются, но реагировали на возможную опасность по-разному. Одни возбудились и стали много говорить. Другие наоборот - ушли в себя и молчали, лишь изредка подавая реплики".
По свидетельству Э. 3. Махайского, "люди начали "вооружаться". Кто был непосредственно на баррикадах, вооружались прутами из арматуры и обрезками металлических труб и готовили "зажигательные бутылки"... Не приписанные ни к какому отряду стали делать дубинки из досок и искать чтолибо металлическое. Все стали собирать камни, кирпичи, куски асфальта и штукатурки".
"Примерно в час ночи, вспоминает Э. 3. Махайский, - было отключено наружное освещение на территории вокруг Верховного Совета (в самом Верховном Совете электричество было отключено поздно вечером в пятницу, но некоторые помещения освещались от аварийного движка). "Во дворе" все погрузилось в темноту. Видны были только костры и силуэты людей возле них. Фонари светились лишь на Конюшковской улице. Наступило тревожное ожидание чего-то неизвестного. Однако в полной темноте просидели недолго - освещение включили через 4-5 минут. Мы стали гадать, что бы это значило. Пришли к выводу: эмвэдэшники проверяли рубильники на отключение, чтобы знать, какой из них дергать перед началом штурма, дабы не ошибиться... Вскоре с Девятинского переулка пришли "лазутчики", сообщившие, что где-то там во дворах они якобы видели на грузовых машинах прожектора, которые будут использованы во время штурма для ослепления людей, собравшихся у Белого дома".
Затем наружное освещение появилось снова, а "во втором часу ночи" по громкоговорителям прозвучал приказ по Добровольческому полку о построении. "Численность построившихся" составляла "примерно 550-600 человек". "Вооружения никакого, констатирует очевидец. - Лишь у кадровых офицеров, командовавших взводами-ротами, были автоматы".
По свидетельству В. И. Хоухлянцева, когда полк построился, В. А. Ачалов дал команду взять Белый дом в каре и таким образом окружить его "живым кольцом". Было очевидно, что в случае штурма все находившиеся в "живом кольце" первыми попадут под пули. Поэтому командиры батальонов отказались выполнять этот приказ и направили своих бойцов "в скверики окружающие Верховный Совет".
Прошло еще немного времени. И "в три часа ночи, - вспоминает Э. 3. Махайский, неожиданно включили трансляцию из зала заседаний Съезда. Депутаты решили вести Съезд ночью. Видимо им, как и нам, тоже было страшно, а выступления на Съезде отвлекали от нехороших мыслей как их, так и нас. Преследовалась, наверное, и другая цель - оказать давление на эмвэдэшников. Ведь в ночной тишине выступления, транслировавшиеся через громкоговорители, были слышны чуть ли не на Садовом кольце".
Народные депутаты обсуждали вопрос: что делать дальше. По свидетельству Э. 3. Махайского, "между 3 и 4 часами утра по Конюшковской улице, до этого пустынной, вдруг заездили легковые автомобили (на Девятинский переулок и обратно в сторону моста). На баррикадах насторожились. Командиры из Союза офицеров попросили "беспризорные'' группы у костров подтянуться в тыл баррикадам, выходящим на Конюшковскую улицу, чтобы создать "многоэшелонированную" оборону".
"В седьмом часу утра, пишет Э. 3. Махайский, - на баррикадах появился Алкснис... Он рассказал, что в воскресенье Ельцин вызвал к себе Лужкова и потребовал освободить территорию и здание Верховного Совета к понедельнику....Было дано соответствующее указание Ерину, тот, в свою очередь, дал устный приказ нижестоящим командирам на проведение штурма, но те потребовали письменного приказа... Ночью в расположение командования МВД (гостиница "Мир") приезжал то ли Филатов, то ли кто-то другой из верхнего начальства и уламывал командиров, но те стояли на своем".
Около 7.00 на балконе возле 14-го подъезда появились депутаты С. Горячева, И. Константинов, Н. Павлов и некоторые другие. Они поблагодарили находившихся у стен Белого дома людей "за стойкость и мужество" и заявили, что не пойдут "на компромисс с исполнительной властью".
О том, что в ночь с 26 на 27 сентября руководство Белого дома действительно ожидало штурма, свидетельствует следующий факт. Вечером 26 сентября оперативному дежурному МВД позвонил по спецтелефону человек, представившийся министром внутренних дел А. Ф. Дунаевым. Он сообщил, что ему известно о готовящемся штурме Белого дома, и предупредил, что сторонники парламента будут вынуждены открыть ответный огонь. В 2.30 тот же человек позвонил вторично и заявил, что "защитникам Белого дома розданы пулеметы".
В связи с этим заслуживает внимания свидетельство бывшего тогда заместителем командира группы "Вымпел" генерал-майора Валерия Круглова: "Первоначально штурм Белого дома, - утверждает он, - был запланирован на неделю раньше. Операцию было поручено возглавить мне. Мы уже сидели "на чемоданах", в полной боевой готовности. Вдруг, за 15 минут до выезда, команда: штурм отменяется".
Заслуживают внимания и воспоминания командира группы "Альфа", Героя Советского Союза генерал-майора Геннадия Николаевича Зайцева: "26 сентября, где-то около шестнадцати часов, мы получили команду срочно выехать в сторону Краснопресненской набережной. Никаких объяснений нам никто не давал, за исключением туманной фразы, что "ожидаются прорывы из Белого дома". При этом никакой боевой задачи нам не поставили, так что наша поездка была со всех точек зрения бессмысленной. Мы пробыли у Дома Советов до 22.30, после чего отбыли на базу, так и не получив никаких распоряжений".
Имеются также сведения, что "в ночь на 27 сентября" из проезжающей машины снова был "обстрелян штаб ОВС СНГ". Правда, на этот раз никто не пострадал. По всей видимости, эту провокацию собирались использовать в качестве повода для штурма, но в самую последнюю минуту дали отбой.
По свидетельству Д. О. Рогозина, когда днем 27 сентября он побывал в "Останкино", выяснилось, что накануне штурма ждали и там.