Лихолетие 90-х

Четверг, 16.05.2024

"Элемент провокации, констатировал И. В. Константинов, - присутствовал с самого начала событий 3 октября".

 

На 3 октября, вспоминал А. В. Крючков, - оппозиция в лице "Трудовой России", Российской партии коммунистов, Фронта национального спасения наметила проведение митингов в нескольких точках Москвы".  В 12.00 должен был начаться митинг на Смоленской площади, в 13.00 на Советской, в 14.00 на Октябрьской.

          Митинг на Смоленской площади оказался немногочисленным, и его очень скоро разогнали. Немного народа собралось и на Советской площади. Поэтому в центре событий этого дня оказалось "Всенародное вече", созванное "Трудовой Россией" на Октябрьской площади.

          К этому дню "Трудовая Россия" готовилась более трех месяцев.

          С инициативой проведения нового "Всенародного вече" В. И. Анпилов выступил еще в июне на Конгрессе антифашистских сил и тогда же предложил провести его в воскресенье 3 октября. Отмечая этот факт, Виктор Иванович пишет: вот что значит трезвый классовый прогноз. 

          Однако это или простое совпадение, во что плохо верится, или же свидетельство, что сценарий осенних событий 1993 г. разрабатывался еще летом.

          Разговоры о предстоящем выступлении велись открыто. И открыто велась его подготовка. Первая известная нам листовка, содержащая призыв собраться в воскресенье 3 октября в 14.00 на Октябрьской площади, появилась 27 сентября. 30 октября с подобной же листовкой выступили Президиум Московского комитета ФНС и Политсовет ЦИК РПК. Почти весь день 1 октября В. И. Анпилов с группой соратников провел в Пролетарском районе, призывая рабочих выйти в воскресенье на улицы города.

          Что такой пропагандой занимался В. И. Анпилов, нет ничего удивительного. Удивительно другое. В то время, когда Белый дом находился почти в полной информационной блокаде, объявление о митинге, созываемом 3 октября на Октябрьской площади, накануне прозвучало по радио и телевидению.

          В воскресенье день выдался на редкость безветренным, теплым и солнечным. Над городом было безоблачное небо, градусник показывал +14 С. "Ночь, вспоминает В. И. Анпилов, я провел в штабе "Трудовой России", который находился все дни восстания в небольшом помещении, предоставленном нам депутатами Октябрьского районного Совета Москвы. Рано утром 3 октября вместе с товарищами решили "просочиться" в блокадный Дом Советов, чтобы согласовать с руководством Верховного Совета наши действия во время Всенародного Вече". Однако возле Белого дома В. И. Анпилова задержали, и лишь случайно ему удалось ускользнуть из рук милиции, после чего он отправился на Октябрьскую площадь. 

          "К началу митинга, назначенного на 14 часов, - читаем мы в материалах Комиссии Т. А. Астраханкиной, - Октябрьская (Калужская) площадь была оцеплена сотрудниками милиции. Движение транспорта в районе площади, включая движение по Садовому кольцу, было перекрыто. Наиболее мощное оцепление из нескольких рядов сотрудников милиции в бронежилетах и касках, со щитами и дубинками стояло на въезде на улицу Георгия Димитрова (Большую Якиманку). Оно было усилено поставленными поперек улицы позади сотрудников милиции грузовыми машинами. Сотрудниками милиции были также оцеплены улица Житная и площадка вокруг памятника В. И. Ленину. В то же время выходы на Калужскую (Октябрьскую) площадь со станции метро "Октябрьская", из которых в основном прибывали участники митинга, закрыты не были".


"Две станции метро "Октябрьская" (кольцевая и радиальная), - пишет И. Иванов, работали на полную мощность. Люди группками стекались с прилежащих улиц, как на майскую демонстрацию... Oчень скоро пространство перед памятником на площади стало напоминать бурлящий котел с разноцветными пятнами транспарантов и стягов, блеском щитов "защитников порядка"". 

          Когда около 11 часов на Октябрьской площади появился В. И. Анпилов, там уже толпился народ. "Вокруг памятника Ленину оцепление солдат внутренних войск. За ними - ОМОН. Люди хотят пройти поближе к памятнику, но их не пускают. То тут, то там вспыхивает перебранка". 

          Описывая события того дня, член "Мемориала" А. Черкасов утверждает, что милиция вела себя на площади мирно, никаких столкновений между пришедшими на митинг и блюстителями порядка не было.

          Первоначально события действительно развивались именно так. Но, по свидетельству одного из очевидцев, около 12.00 "белые каски" начали теснить людей у памятника Ленину и использовать против них дубинки. 

          "...Вдруг, - отмечает В. И. Анпилов, - словно стон вырвался из сотен сердец: неожиданным ударом омоновской дубинки повержен на мостовую человек. И опять (наваждение какое-то!) удар принял на себя инвалид без ноги. Толпа расступилась вокруг лежащего без сознания человека. "Убили! Убили!" раздались гневные голоса. Машина "скорой помощи" была на месте первого кровопролития того дня уже через три минуты... инвалида увезли, а кольцо ОМОНа начинает сжимать народ на Октябрьской площади".

          В этот момент здесь появился народный депутат Р. С. Мухамадиев. "Станция метро открыта, - вспоминает он, милиция соблюдает порядок, даже подбадривает: "Выходите, граждане, побыстрее, выходите живее". На площади должен состояться большой митинг, об этом знает вся Москва. Но будто городская администрация еще не дала санкции на его проведение. Она получена только от районной администрации". 

          "Толкаясь и протискиваясь, поднялись наверх, вышли на залитую солнцем площадь... На противоположной от станции стороне стоят семь-восемь машин "скорой помощи". В эти машины уже кого-то несут на носилках. Доносятся громкие возгласы: "Ельцин - фашист! Убийца..." Там и сям старики и старушки, кому удается приблизиться к сотрудникам милиции, ведут "агитационно-пропагандистскую" работу".

          На глазах у Р. С. Мухамадиева вокруг одной из старушек-агитагорш начинается драка с милицией. "Про старушку забывают... Кто-то шарахается в сторону с окровавленным лицом, кого-то уводят, кто-то остается лежать". И "такая картина на каждом шагу, в каждом переулке".

          "Группу мужчин, каким-то образом оказавшихся на Ленинском проспекте, - пишет Р. С. Мухамадиев, - окружили омоновцы, защищенные щитами, касками. Для начала били резиновыми палками по головам, а потом, когда люди немного приходили в себя, валили на асфальт и остервенело начинали топтать, пинать сапогами. У тех, кто пытался как-то поднять голову и встать на ноги, положение еще хуже их бьют ребром железного щита. По голове ли, по шее или позвоночнику об этом никто не думает, всех подряд словно косами косят. Даже, подходя, проверяют лежащих неподвижно в лужах крови. Дескать, не притворяются ли мертвыми... К безжизненным телам подъехали рядом стоявшие машины "скорой помощи". Никто не стал проверять, живы ли потерпевшие, нет ли, - побросали на носилки и отнесли в эти машины. И все три машины, выстроившись в ряд, с тревожным пронзительным ревом понеслись к центру города". Так обстояло на самом деле.

          Как же вели себя организаторы митинга?

          В. И. Анпилов заявил, что возглавляемая им "Трудовая Россия" собирала "Всенародное вече" на 17.00. Поэтому никакого отношения к митингу, назначенному на 14.00, не имела. 

Однако полный текст листовки гласит: "3 октября. МОСКОВСКОЕ ВЕЧЕ. Да - СССР! Нет войне. Долой Беловежский сговор! К суду президентов, поправших волю народа! За решетку предателей и спекулянтов! Нет реформам ЦРУ! Власть-трудящимся! Сбор участников Московского Вече 3 октября в 14.00 на Октябрьской площади. "Трудовая Россия". Имеется также свидетельство Михаила Матюшина, который утром 3 октября оказался в Краснопресненском райсовете. "Выступивший на собрании лидер 'Трудовой Poccии" В. И. Анпилов, -  сообщил, что в 14 часов на Октябрьской площади (Садовое кольцо) состоится митинг". 

          По свидетельству Виктора Ивановича, штаб по организации вече включал весь Оргкомитет Российской коммунистической рабочей партии (РКРП), лидером которой он был. Однако, когда Oстровский  поинтересовался у него, кто именно входил в Оргкомитет и как среди его членов распределялись обязанности, Виктор Иванович, пересыпая речь матом, раздраженно начал говорить о стихийности и ответа не дал. Не удалось выяснить, кто должен был выступить на "вече" и чем планировалось его завершить. 

          Поскольку с призывом явиться на вече выступала не только "Трудовая Россия", с подобными же вопросами Oстровский  обратился к И. В. Константинову. Константинов заявил, что никакой договоренности у руководства ФНС с "Трудовой Россией" или РКПР о подготовке Всенародного вече не существовало. Поэтому никто в ФНС за его подготовку и организацию не отвечал.

          Не смог Oстровский  получить ответ на эти вопросы и у лидеров РПК Натальи Олеговны Глаголевой, которая тогда была заместителем председателя Политсовета ЦИК РПК, и у Евгения Александровича Козлова. Причем Е. А. Козлов прямо заявил, что вопрос об участии РПК в организации воскресного митинга на Октябрьской площади в руководстве партии специально не обсуждался и он не помнит, чтобы Политсовет назначал кого-нибудь ответственным за его проведение.

          Из этого вытекает, что вся ответственность за организацию Вече лежала на РКРП, "Трудовой России" и лично на В. И. Анпилове. Но возможно ли, чтобы организация, готовящая митинг, ограничилась бы только объявлением о нем, не назначив ответственных за его проведение лиц, не распределив между ними обязанности, не наметив выступающих, не заготовив проекта принимаемого документа и т. д.? Когда об этом Oстровский  спросил Е. А. Козлова, на счету которого проведение не одного митинга, он  ответил: "Нет". Такой же ответ на этот вопрос Oстровский  получил и от И. В. Константинова. 

          Когда на Октябрьской площади стали собираться откликнувшиеся на призыв "Трудовой России" люди, а милиция пустила в ход дубинки, В. И. Анпилов исчез с площади и попытался увести с неё своих товарищей по партии - весь свой "оргкомитет".

          Объясняя этот шаг, он пишет: "Надо как-то раздробить силы противника. Передаю через своих записку Владимиру Гусеву: "Уезжаю на Площадь Ильича. Передай по цепочке нашим: будем строить баррикады у завода". Мой расчет был прост: завтра, 4 октября - понедельник, и если баррикада на Площади Ильича продержится до начала рабочего дня, то мы не только отвлечем ОМОН, но и расширим географию народного восстания до металлургического завода "Серп и Молот", где наверняка получим поддержку рабочих".

          "Раздробить силы противника" это хорошо. Но на кого бросал лидер "Трудовой России" собравшихся по его призыву на Октябрьскую площадь людей? 

          Выходит, что Всенародное вече являлось лишь приманкой, посредством которой днем 3 октября людей собирали на Октябрьскую площадь. На самом деле никакого "вече" лидеры "Трудовой России" проводить не планировали. Видимо зная, как будут развиваться события дальше и не желая участвовать в них, Виктор Иванович предпочел вместе со своими соратниками передислоцироваться в другое место.



Если около 12.00 милиция поторапливала пассажиров на выход, то когда к 14.00 там появился служащий Министерства социальной защиты А. Коренев, он увидел: "Площадь у выхода из метро была оцеплена ОМОНом, пространство вокруг памятника Ленину тоже. По громкоговорителям периодически призывали всех расходиться, сообщая, что митинга не будет". О том, что "митинг запрещен", другой очевидец, М. Матюшин, услышал около 14.00 прямо "на станции метро "Октябрьская", еще поднимаясь на эскалаторе. 

          Между тем далеко не все возвращались обратно. Количество людей у метро "Октябрьская", где скрещиваются четыре крупные дорожные магистрали -Ленинский проспект, Крымский вал, улица Димитрова (Большая Якиманка) и Житная улица, - продолжало увеличиваться.

          Поскольку милиция блокировала вход на площадь, выходившие из метро толпились на тротуарах по обеим сторонам Ленинского проспекта, "движение по которому, как пишет Э. 3. Махайский, - перекрыто не было". Однако, как уточняет другой автор, "городского транспорта нигде не было видно, причем на Садовом кольце тоже". 

          В оценке количества собравшихся на Октябрьской площади к 13.30-14.00 авторы расходятся: А. Тарасов называет 3,0- 3,5 тысячи, инженер Э. З.Махайский - 7 тысяч, американский журналист П. Хлебников - около 10 тысяч, начальник Главного управления по охране общественного порядка МВД генерал В. В. Огородников - 25 тысяч.

          Участников митинга могло быть гораздо больше, если бы накануне, 2 октября, лидер КПРФ Г. А. Зюганов не призвал своих сторонников  в телевизионном выступлении  воздержаться от участия в митингах, демонстрациях и забастовках.  Для многих это выступление являлось неожиданным.

          Существует версия - накануне сопредседатель фракции "Коммунисты России" в Верховном Совете Виктор Ильич Зоркальцев имел встречу с кем-то из представителей Кремля. Во время этой встречи КПРФ предъявили ультиматум: или она отходит в сторону и получает возможность, сохранив свои силы, принять участие в предстоящей избирательной кампании, или же против нее будут применены санкции, которые сделают невозможным прохождение ее кандидатов в Государственную думу. Не веря в возможность победы парламента, руководство КПРФ предпочло капитулировать.

          По мере того как на Октябрьской площади собирался народ, к расположенному рядом зданию Министерства внутренних дел (ул. Житная, 16) "подтягивались военные грузовики. Из них выпрыгивали сотни солдат и бегом по парапету министерства выстраивались в оцепление. На тротуаре в несколько рядов колыхались щиты и каски других цепей эмвэдэшников". По некоторым данным, к 14.00 здесь находилось более 1000 омоновцев. 

          Около 13.00 из метро "Октябрьская" (кольцевая) на Ленинский проспект вышел И. В. Константинов. Он рассчитывал увидеть на площади организаторов Всенародного вече, но никого из них не было.

          Вскоре здесь же появился журналист К. А. Черемных. Один из первых, с кем он столкнулся, выйдя из метро, был растерянный Илья Константинов. От него он и узнал, что главный организатор Всенародного вече В. И. Анпилов уехал на площадь Ильича.

          Такое вряд ли бывало: созвать людей на митинг, а затем бросить их на произвол судьбы.

 
Не найдя организаторов Всенародного вече и опасаясь, что первая же попытка открыть митинг закончится его разгоном, И. В. Констнатинов решил увести людей на площадь Ю. А. Гагарина, чтобы провести митинг там. Сделав подобное объявление по мегафону, он начал строить колонну на Ленинском проспекте. К этому времени сюда со Смоленской площади подошел В. Г. Уражцев. Вместе с ним они повели людей в сторону Шаболовки.

          "В 13.50 к демонстрантам, вспоминает Э. 3. Махайский, - стоявшим на четной стороне Ленинского проспекта в самом его начале, подошел депутат Константинов и предложил всем проходить по тротуару в сторону 1-й Градской больницы до первого перекрестка, где и состоится митинг. Народ потопал в указанном направлении".

          Сначала Константинов, потом Уражцев "повели людей" куда-то "по тротуару вдоль Ленинского проспекта".

         

Когда колонна отошла от Октябрьской площади, И. В. Константинов оглянулся и увидел, что не все последовали за ним. Передав В. Г. Уражцеву мегафон, он решил вернуться назад и привести остальных.

          Причина, по которой часть людей осталась на Октябрьской площади, заключалась в том, что именно в это время здесь была сделана попытка открыть митинг.

          Кто же взял на себя такую инициативу?

          В те самые минуты, когда И. В. Константинов и В. Г. Уражцев повели людей на площадь Ю. А. Гагарина, у метро "Октябрьская" появился А. В. Крючков. Он приехал со своими сторонниками от Моссовета.

          "На Октябрьской площади, - вспоминал А. В. Крючков, - когда мы туда прибыли - это примерно без пяти минут два - к сожалению, никого из известных лидеров оппозиции не было... Пользуясь своими правами руководителя штаба ФНС и располагая сведениями, что меня к этому времени уже знали как основного ведущего митинга с балкона Белого дома, я решил взять командование на себя. Поднявшись на небольшой выступ - возвышение около метро "Октябрьская - кольцевая", я открыл митинг через мегафон". 

          В интервью Вячеславу Тихонову А. В. Крючков заявил, что, делая такой шаг, он решил "попытаться собрать народ" и "если народа будет достаточное количество, то двинуться на прорыв блокады" Белого дома. План лидера РПК заключался в том, чтобы вывести людей на Ленинский проспект, догнать колонну, возглавляемую В. Г. Уражцевым, повернуть ее обратно, а затем уже всем вместе через Крымский вал направиться, "как предполагалось заранее", к Белому Дому.

          Когда построенные А. В. Крючковым демонстранты двинулись в сторону Шаболовки, они увидели, что навстречу им идет другая колонна. Оказывается, через некоторое время после того как И. В. Константинов ушел к метро "Октябрьская", В. Г. Уражцев вопреки достигнутой ими договоренности повернул людей назад и повел их обратно на Октябрьскую площадь.  Сделал ли он это по собственной инициативе или же получил чью-то команду, требуется выяснить. А. В. Крючков угверждал, что посвятил И. В. Константинова в свои планы и получил с его стороны одобрение. Илья Владиславович не только отрицает это, но и утверждает, что, когда увидел идущих к Октябрьской площади демонстрантов, не мог скрыть своего удивления. По всей видимости, именно в этот момент один из участников тех событий услышал, как лидер ФНС, обращаясь к окружающим, растерянно произносил: "Скажите, кто, кто и куда их ведет?"

          Бросившись затем к подошедшему В. Г. Уражцеву, И. В. Константинов, если верить ему, попытался уяснить для себя, что все это означает, но тот послал его на три буквы.

Тем временем А. В. Крючков дал команду своей колонне повернуться на 180 градусов, демонстранты, приведенные В. Уражцевым, оказались у нее в хвосте, после чего они вдвоем повели людей на Октябрьскую площадь. В этот момент из станции метро вышли В. В. Кафельникова и В. А. Кафельников. Здесь у выхода еще стоял человек с мегафоном и приглашал всех идти небольшими группами в сторону Шаболовки. Когда Кафельниковы направились туда, то увидели, что навстречу им по Ленинскому проспекту идет огромная толпа, к которой они и присоединились. 

          В этой колонне находилась Т. И. Денисенко. Когда в третьем часу она вышла из метро "Октябрьская", то увидела следующую картину:

          "Народу было очень много... Кто-то сказал нам, что все пошли по Ленинскому проспекту и митинг будет где-то дальше. Поднялись наверх, через узкий проход двойного оцепления милиции и ОМОН, пошли по Ленинскому проспекту. Прошли несколько метров и увидели огромную колонну людей, первые ряды которой, взявшись за руки, шли во всю ширину проспекта к Октябрьской площади. Мы быстро влились в колонну, оказавшись близко к передним рядам. Стало ясно, что разогнанные люди, отступив по проспекту, сформировались в колонну и смело пошли вперед. Скандировались лозунги: "Фашизм не пройдет", "Вся власть Советам!""

          Вспоминая этот момент, Э. 3. Махайский, который из метро направился к 1-й Градской больнице, пишет: "Дошли до больницы, но в это время раздались призывы остановиться. Обернулись и увидели "разбухавшую" толпу в районе Октябрьской площади. По цепочке передали, чтобы ушедшие вперед возвращались назад. Пока шли обратно, толпа перекрыла движение транспорта на проспекте у дома 3 и стала занимать Октябрьскую площадь".

          Как вспоминает К. А. Черемных, когда на Ленинском проспекте появилась колонна демонстрантов, омоновское оцепление возле метро и на проспекте как будто бы испарилось. "Блокада со стороны Ленинского проспекта почему-то отсутствовала, пишет И. Иванов. - И оттуда примерно в 14.10 появилась стройная колонна демонстрантов... Эта колонна беспрепятственно достигла середины Октябрьской площади. В этот момент словно растаяли, рассыпались многочисленные оцепления и площадь превратилась в бурлящий людской котел". 

          А. Коренев пишет, что "весьма многочисленная колонна демонстрантов" подошла "со стороны Ленинского проспекта" "примерно в 14.15".

          "Когда первые ряды колонны прошли площадь и вышли к улице Димитрова, - дополняет Т. И.Денисенко,- колонна встала... Поперек улицы Димитрова стоял заслон из ОМОНа, походивший на средневековых рыцарей: все в бронежилетах, в касках, со щитами и дубинками... Депутат Уражцев ходил на переговоры от остановившейся колонны к ОМОНу и обратно".

          Подобные переговоры не имели смысла, если предполагалось проводить митинг на Октябрьской площади, и  если планировалось направить демонстрантов в сторону Белого дома. Неужели В. Уражцев хотел вести колонну по улице Димитрова к Кремлю?

          Многие ожидали, что на Октябрьской площади начнется митинг.  Однако, по свидетельству И. Иванова, неожиданно для большинства "в центре площади образовалось некое плотное людское ядро, которое резко двинулось на Садовое кольцо, в направлении Крымского моста". О том, что, "пройдя площадь", "людской поток" "резко повернул на девяносто градусов, прорвав цепочку милиционеров, выстроившихся в несколько рядов", пишет и Р. С. Мухамадиев. Из воспоминаний Т. И. Денисенко явствует, что это произошло после того, как В. Уражцев вернулся с переговоров. Поскольку для многих такое развитие событий было неожиданным, из толпы раздались недоуменные голоса: "Ты куда? Мы же так не договаривались. Митинг назначен здесь, на "Октябрьской". Но с Садового кольца уже неслись призывы: "Вперед, к Белому дому!.."



Кто же тогда так резко и неожиданно для многих изменил ход событий?

          Отмечая, что в тот момент на площади командовали два человека: И. В. Константинов и В. Г. Уражцев, причем главную роль играл последний, уже упоминавшийся народный депутат Р. С. Мухамадимев пишет: "...и теперь одного его зова было достаточно, чтобы заполнившие тротуары и дворы люди дружно последовали за ним".

          Бывший депутат Государственной думы Т. Астраханкина пишет, что в толпе находились "провокаторы" "одетые в гражданское сотрудники МВД", которым и "удалось направить толпу численностью 1000-1500 человек на прорыв умышленно ослабленного оцепления, стоявшего на Крымском мосту".

          На этот факт обращает внимание и Ю. М. Воронин: "Когда масса стала критической - до 10 тыс., провокаторам, одетым в штатское сотрудникам МВД и МБ, удалось направить демонстрантов на прорыв оцепления".

          "3 октября, отмечает А. А. Марков, разведка фиксировала десятки спецназовцев, переодетых в гражданскую форму одежды, которые внедрялись в ряды демонстрантов. Все они принимали активное участие в прорыве милицейских кордонов". 

          О том, что среди митингующих на Октябрьской площади действительно находились "одетые в гражданское сотрудники МВД", мы узнаем из рапорта начальника Управления уголовного розыска ГУВД Москвы Ю. Г Федосеева: "03 октября по поручению начальника СКМ ГУВД т. Куликова И. В. силами сотрудников УУР, УЭП, РОУП, УСС, ОПГ (всего 70 человек) мною было организовано наружное наблюдение во время проведения митинга и демонстрации по маршруту Калужская площадь Дом Советов РФ".

          Несколько иначе объясняет происшедшее А. В. Руцкой:

          "Митинг начался, как обычно, с выступления организаторов. И тут же по периметру митингующих начал действовать ОМОН, на глазах у всех избивая людей и затаскивая окровавленных демонстрантов в милицейские фургоны. ОМОН явно провоцировал собравшихся на ответные действия. Ждать пришлось недолго. Разъяренная толпа вступила в потасовку. И вот, озлобив и спровоцировав на активные действия огромную массу людей, ОМОН и внутренние войска, намеренно разрушая свои боевые ряды, начали отступать на заранее подготовленные позиции. Почувствовав силу, уже неуправляемая масса демонстрантов... перешла в наступление". 

          Примерно так же описывает эти события и А. Тарасов. По его словам, "неожиданно появившиеся в большом количестве "каски" со стороны здания МВД "сами стали сгонять собравшихся на площади и вытеснять их" в сторону Крымского моста".

          Между тем, по свидетельству очевидца, "ельцинские служаки", установив "плотные заслоны со стороны французского посольства и заслон у Института стали и сплавов", оставили "узкую щель в сторону ЦПКО им. Горького".

          А вот свидетельство другого очевидца: "В 14.00 собираемся на Октябрьской. До полка ОМОНа не дают нам пройти к памятнику. Оцепление почти круговое, открыты только Ленинский проспект от центра и Садовое к Парку культуры".

          Подобную картину рисует еще один очевидец, отмечая, что милиционеры на Октябрьской площади "стояли настолько плотно, что пройти через них демонстрантам, которых было тысяч пятнадцать, было невозможно. Единственное место - свободное, куда могли пройти демонстранты с Калужской площади, это проход в сторону Крымского моста".

          Вполне возможно, что имели место все названные факты: и то, что путь в сторону Крымского моста оказался открыт, и то, что, начав вытеснение демонстрантов с Октябрьской площади, милиция сама направила их на Крымский вал, и то, что впереди колонны оказались крепкие рослые парни, которые неожиданно для многих повели собравшихся именно в этом направлении.



В связи с этим заслуживает внимания следующее свидетельство А. В. Руцкого. "Еще до начала митинга, где-то в 11.30 ко мне пришли представители министерства безопасности и внутренних дел, - с тем, чтобы предупредить о готовящейся серьезной провокации, Ельцин дал указание "силовым" министрам в течение суток покончить с Верховным Советом раз и навсегда". 

          А. В. Руцкой начал разыскивать В. И. Анпилова и И. В. Константинова, а когда это не удалось, вступил в переговоры с представителями "Трудовой России", которые появились в здании парламента около 13.20.  Oни понадобились А. В. Руцкому для обсуждения вопроса о том, как привести собравшихся на Октябрьской площади к Белому дому. Трудороссы предложили, чтобы шествие демонстрантов возглавили В. П. Баранников и А. Ф. Дунаев. Исполнявшему обязанности президента эта идея понравилась, но оба министра отвергли ее.

          Несмотря на то что утром 3 октября руководителям Белого дома не удалось встретиться с организаторами Всенародного вече, А. В. Руцкой имел возможность контролировать события, разворачивавшиеся на улицах столицы. С этой целью он отправил на Октябрьскую площадь своего помощника А. В. Федорова. Андрей Владимирович имел при себе рацию и мог держать с Белым домом постоянную связь. Hе согласовывал ли В. Уражцев свои действия с А. В. Руцким?

          Отвергая версию о провокации и утверждая, что события развивались по сценарию, разработанному в Белом доме, А. В. Черкасов подчеркивает, что такой поворот был неожиданным не только для многих демонстрантов, но и для МВД, которое готовилось к тому, что с Октябрьской площади митингующие выйдут на Садовое кольцо и повернут не налево, а направо, поскольку "шествие было заявлено организаторами от Октябрьской площади до площади Ильича".

          Автор книги "Тайны октября 1993 года" Семен Чарный тоже отвергает версию о провокации, тоже пишет о том, что сделанный на Крымский вал поворот был неожиданным для МВД, но мотивирует это тем, что 3 октября митингующие планировали шествие до площади Гагарина. К сожалению, ни С. Чарный, ни А. Черкасов  не указывают на документы, связанные с разрешением этого митинга. По свидетельству В. И. Анпилова, который подавал заявку на проведение данного митинга, митинг был разрешен на Октябрьской площади. И ни о каком шествии в заявке не говорилось. 

          В доказательство того, что развитие событий на Октябрьской площади оказалось для МВД неожиданным, А. Черкасов приводит радиопереговоры двух заместителей начальника московского ГУВД. "Омск (Кононов) Памиру (Киселеву): "Колонна повернула на сторону Крымского моста. Как поняли?"

          Минут через пять в штабе МВД поняли, что движения демонстрантов в этом направлении допустить нельзя. Надо было определить рубеж, на котором их следует остановить и произвести передислокацию сил.

          "Омск - Памиру: "Надо производить передислокацию ваших сил. Определить рубеж, определить, где нам их останавливать. Их нельзя сюда пускать"...

          "Памир Омску: "Резерв сейчас я бросил на Крымский. Но если они пойдут, прорвут". Омск: "Так зачем резервы? Надо... снимать ваши наряды основные, перебрасывать, и искать рубеж и останавливать... и применять "черемуху", больше мы ничего не сделаем... они все поломают". 

          Из этого разговора можно сделать вывод, что названные сотрудники милиции оказались не готовы к подобному развитию событий. Но это-то как раз и является странным. Поскольку заранее было известно, что на Октябрьской площади планируется митинг, милиция обязана была на всякий случай перекрыть и Крымский вал, и Крымский мост, так как отсюда открывался путь не только к Белому дому, но к Кремлю.

          И действительно, накануне перед милицией была поставлена  задача "создать схему оцепления у "Октябрьской". Поэтому, если, блокируя проход на Житную улицу и улицу Димитрова, сосредоточив там не менее тысячи омоновцев и перекрыв ее грузовиками, милиция оставила без серьезного прикрытия поворот на Крымский вал, это означает только одно - руководство МВД сознательно направляло демонстрантов именно в эту сторону



Через Крымский мост