Приветствую Вас, Гость! Регистрация RSS

Лихолетие 90-х

Четверг, 28.03.2024

 

                                                                            «Мыслить можно только захватив или присвоив власть».

                                                                                                                                              Г.П. Щедровицкий

 

ПОСЛЕДНИЕ ПЕВЦЫ МОДЕРНА

Они были антиподами диссидентов  и были про-советчиками, но сидели в советских тюрьмах ничуть не меньше первых. Их идеи были математически точны, но экологически нелепы. Они были технократами, одержимыми идеей вершить историю.  Они были последними соловьями модерна

Феномен Московского Методологического Кружка  был с одной стороны  специфически советским явлением, а с другой он вписывался в мировой контекст эры модерна.

Историческая эпоха —  «переломный» период  модерна.  Модерн был героической эпохой, эпохой идеи, овладевшей массами и техникой, проникшей на все уровни бытия; эпохой социальной и научно-технической  революций,  достигшей своего апогея на перекрестке времен, где  сошлись энергичные и молодцеватые предшественники со своими обрюзгшими потомками, где столкнулась цивилизация с  бурно растущим новым варварством.

Это событие «перелома»  инициировало наряду с обычными в истории консервативной и реставрационной реакциями еще два типа самоопределения — деконструктивистское и конструктивистское. Деконструктивизм именуется постмодернизмом  и развит в западной философской мысли. Конструктивизм, напротив, озабочен укреплением модерна — именно таков  и был ММК. Если постмодерн – это демонтаж модернизма и разрушение проектности, то «конструктивизм» – это установка на предельную артификацию и тотальную инженерию.

Модерн был рожден первоначально в сфере эстетического, а затем охватил всю жизнь. Самосознание человека модерна формировалась в условиях радикального разрыва с традицией, а сам разрыв  трактовался как «эмансипация». Оборотной стороной этой свободы было то, что будущее становилось  для человека модерна главным вызовом, а прошлое — тормозом и оковами. Претензии его самоутверждения в данной ситуации упиралась в проблему связи настоящего с будущим, при котором настоящее могло бы  господствовать над будущим, а это и составляло смысл проектов всех видов: от частного предпринимательства и инженерии до теорий всемирно-исторического прогресса. Модерн создал спрос на проектные онтологии.

Идея того, что не бог, а человек творит мир,  стала отличительной чертой эпохи. Субъект и его субъективность выступили краеугольным камнем новой философии.

Субъективность модерна раскрывается в двух моментах: рефлексии и свободе. Хайдеггер определил метафизику Нового времени как «метафизику субъективности», где свобода , по сути, была метафизикой воли к власти. Принцип субъективности приводит к ситуации множества субъектов, конкурирующих друг с другом за свой образ будущего, способных разжечь войны  за это будущее, за  ресурсы  развития (территории, рабочую силу, природные ископаемые, производственные мощности, рынки сбыта и т.д.). В любом случае человек вынужден опираться на технику, на науку – и на инженерию. Так модерн становится эпохой беспрецедентной перманентной научно-технической революции.

Историю ММК принято начинать с образовавшегося в 1952 – 1954 гг. дружеского студенческого кружка Александра Зиновьева, Георгия Щедровицкого, Бориса Грушина и Мераба Мамардашвили, Давыдова, Э. Ильенкова.   Щедровицкий, основатель ММК,  считал себя марксистом. В юности он искренне участвовал в разнообразной комсомольской  деятельности. Он постоянно вступал в публичные дискуссии – на собраниях, совещаниях, заседаниях, семинарах... Побеждая в них в плане мышления, Щедровицкий в социальном плане оказывается на грани исключения из комсомола, университета или партии, на грани попадания в места не столь отдаленные или в психушку, даже на грани самоубийства. Однако реальные и болезненные репрессии в отношении него и других членов ММК осуществляло советское академическое сообщество, а не госбезопасность.

Социальные отношения интересовали Г.П. Щедровицкого не в качестве «коммунальных», а в качестве общественных, классовых, сословных и т.п.,  как «движущая сила истории». Будучи убежден, что «ничего более мощного», чем марксизм, «человеческий гений вообще не создавал», Щедровицкий, тем не менее, понимал дефекты социологии и социально-политического учения Маркса, в частности он видел, что  устранение буржуазных отношений эксплуатации отнюдь не устраняет отношений господства и подчинения между разными стратами, слоями и классами.

Почему «отношения господства и подчинения» были важны для Щедровицкого?  Отношения начальствования и подчинения, как отмечал А.А. Зиновьев, являлись  базисными для советского общества. Через эти отношения определялась элита, к которой Г.П. Щедровицкий принадлежал по рождению, и быть в которой он считал очень важным фактором.

Здесь стоит напомнить, что отец Г.П. Щедровицкого работал директором Оргавиапрома СССР; старший брат отца был одним из основателей социал-демократической партии, второй брат отца участвовал в событиях 1905 года, сидел в царских тюрьмах, сестра была эсеркой и участвовала в известных покушениях; двое из них «работали непосредственно с Лениным и Троцким». Но после революции все они стали «практически внутренними эмигрантами». Сам Георгий неоднократно говорил  в своих воспоминаниях, что  «я был сыном своего класса, класса партийных работников», «я принадлежал к власть имущим».

Именно в 1952 году он сформулировал для себя основной принцип, который определял всю его дальнейшую работу: для того, чтобы Россия могла занять свое место в мире, нужно восстановить интеллигенцию».

Разобраться в отношениях Г.П. Щедровицкого с властями не просто. С одной стороны, он был противником советского партийно-бюрократического режима, а с другой – считал советское диссидентство неумной тратой сил. Он постоянно говорил, что «не надо бить стекла», потому что подлинная революция – это революция в мышлении, «а все остальное – само изменится».  В самом деле, к чему заниматься политикой или борьбой против строя, устойчивость которого на многие десятилетия вперед не вызывала сомнений, вообще зачем стремиться к административной власти, если можно достичь власти более реальной и значительной — власти, дающей возможность вершить историю?..

Проблема, в действительности, заключалась в «двойственном» характере советского строя. Декларировалось в качестве главных ценностей одно, на деле делалось по другому. Публичная идеология была создана для «идиотов», но при этом в ней была возможность «творить историю»;  что же касается реальной советской действительности, то она представала перед мыслящим человеком «бесконечным тупиком». Поэтому многие в те годы обратились к философии, и разработка новой логики (методологии) была почти неизбежной. Возникла парадоксальная ситуация, когда люди, искренне заинтересованные в развитии страны в направлении, указанном Программой КПСС, в социальной жизни оказывались в жесточайшем конфликте с властями. Для поверхностного взгляда эти люди мало чем отличались от  диссидентов,  но по сути они были их противоположностью, поскольку диссиденты были непримиримыми врагами советской власти.

Этих людей репрессировали за то, что они поступают в соответствии с прокламируемыми этим режимом идеалами. Яркий пример дает история отца Г.П. Щедровицкого, который, начиная с 1929 года, отдавал все свои силы реальному строительству социализма в СССР. В 1948 г. он выступил с проектом реорганизации авиастроения, но не нашел понимания у руководства. Стал настаивать на своем, был уволен и подвергнут т.н. «суду чести».

В докладе в Институте истории естествознания и техники АН СССР 22 июня 1973 г. Щедровицкий выделил пять стратегий самоопределения в науке: 1) «натуралистическая стратегия», или позиция «естественнонаучного кретинизма»; 2) «стратегия следования за лидером», где «лидер» – это Запад и это интеллектуальная «эмиграция» в проблематику западной науки; 3) «стратегия самовыражения»; 4)  бегство в занятия историей культуры; и 5) «стратегия социокультурного действия» – позиция, которую он называл своей.

Эта стратегия предполагает не только учет исторического и социокультурного контекста, но и сознательное и логически осуществляемое выдвижение целей и задач действия, анализ и оценку отношения этих целей и задач к целям и задачам разных групп, действующих в современности, анализ и оценку возможных последствий осуществляемого социокультурного действия.

Но как совместить социокультурное действие,приводящее действующий субъект к вторжению в сферу социальной власти, с жаждой свободы от этой власти?.. Если исключить прямое насильственное свержение политического режима, то вопрос кажется неразрешимым. Тем не менее, Г.П. Щедровицкий находит ответ в создании ММК.

ММК был своеобразным телом развития – то есть собственное развитие было способом его существования.   Концепция развития, разработанная в ММК, трактует развитие как искусственно-естественный процесс, в котором время схвачено дважды, где только настоящее существует во времени, собирает и поглощает прошлое и будущее.

Щедровицкий определяет методологию следующим образом:

 «Методология есть такая форма организации мышления и деятельности, которая организует свое пространство за счет нескольких направляющих досок. На одной доске рисуется схема объекта, на другой – схемы мышления и деятельности, которые должны быть осуществлены. И в этом отличие методологии от науки, ибо наука таких двух досок не имеет. В науке есть схема объекта. И грамотные ученые (получившие школу) умеют работать по прототипам. Методология экстериоризует эту деятельность, выносит ее, описывает и фиксирует. А, следовательно, для методолога его собственная методологическая деятельность и его мышление выступают еще как внеположный предмет. Он не задает объект и не задается объектом, но у него есть  его собственная деятельность. И он может работать со своей собственной деятельностью как с конструктом: он там, на схеме что-то переменит, задаст новые направления, другие связки процессов, а после этого осуществит. Итак, методолог (в отличие от ученого) – это человек, который работает над собственной деятельностью и собственным мышлением, меняя их, трансформируя, создавая новые формы – сначала в мысли, а потом в реализации. На мой взгляд, в этом суть дела» [1, c.184-185].

Методологическая работа по сути своей есть аналог оргуправленческой работы. Что это значит? Не только то, что методолог, подобно управленцу, «узурпирует мышление». Оргуправление возможно лишь на основе наличия власти. Наука же функционирует в соответствии с «парадигмой» и представляет собой своего рода традицию, поддерживаемую «властью формы», а потому методология по отношению к ней может выступать в функции оргуправления — то есть развивать.  

Методология ММК доводит до предела  характерную для модерна идею развития. Методология же ставит перед собой — и частично решает в рамках организационно-деятельностной игры — проблему управления развитием.

Трансформация марксизма (и гегельянства) производится в методологии ММК не за счет привлечения новых философских течений (например, феноменологии), но за счет инженерного подхода типа научно-технического отчета по НИОКР. В лекциях 1981 года по оргуправленческому мышлению Щедровицкий излагает своеобразную «историю человека»:

«…Есть практик, который использует орудия, над ним стоит техник, который это орудие создает. Но и техник не конец цепи: дальше стоит ученый, который дает ему знание, учитель, который его формирует, и философ, который всегда обслуживает учителя.  Дальше кооперация усложняется. Появляется инженер в высоком смысле — это человек, который все может. ... Это означает, что он автономен, ему не нужны те, кто создает средства. Он и знание, как ученый, создаст, и средства, технику — он в себе это объединяет. Что же происходит дальше? Кооперация еще больше усложняется. Теперь инженеру тоже нужны ученые, создающие знания, нужны педагоги, которые его формируют. И мы приходим к методологу. Теперь методолог — это тот, кто автономен, собирая в себе все эти функции» [2, c.448].

Нетрудно заметить, насколько эта «история человека» окрашена принципом субъективности, представляя собой скорее историю человеческой субъективности (субъектности). Особенно примечательно здесь, во-первых, определение инженера в духе классического субъекта философского рационализма, а во-вторых — то, что методолог сменяет инженера. Получается, что методолог сегодня — это тот, кем инженер был вчера (во времена своей автономности), или что «настоящий» инженер сегодня — это методолог.

Таким образом, в методологии  находится специфическое единство «власти» и «инженерии». Аналог можно встретить разве что в империи  как особом теле власти, живущим по принципу расширенного воспроизводства.

ММК был проектом создания Империи разума. Он был плоть от плоти модерна и довол его идеи до предела. MMK стал  последним проектом модерна — как по времени, так и по существу.·

Литература

1.Щедровицкий Г.П. (1989) «На Досках». Публичные лекции по философии Г.П. Щедровицкого. М, 2004.

2.Щедровицкий Г.П. (1981) Оргуправленческое мышление: идеология, методология, технология (курс лекций). М., 2003.

Источник: ж. Кентавр № 34 (август 2004) Никитаев В.  Философия и власть