Открытие Съезда. Кворум имеется
Едва только успели прогреметь выстрелы на Ленинградском проспекте, как в 22.00 в Белом доме начал заседать Десятый внеочередной съезд народных депутатов. Открывая его работу, Р. И. Хасбулатов заявил: "На съезд прибыли и уже зарегистрировались к настоящему времени 638 народных депутатов. Кворум имеется. Съезд правомочен начать свою работу". К утру 24-го подъехал еще 51 депутат. Общее их количество увеличилось до 689.
Съезд "прекратил полномочия" Бориса Ельцина в качестве президента и, сознавая тупиковый характер возникшей ситуации, высказался за одновременное переизбрание и президента, и народных депутатов, то есть за "нулевой вариант".
В 1994 г. бывший народный депутат А. П. Сурков опубликовал статью под названием "А был ли съезд?". Отметив, что на 23 сентября общее количество народных депутатов достигало 1046 человек, он заявил, что кворум составлял 697 голосов. Это означает, что не только вечером 23-го, но и утром 24-го кворума не было. Действовавшая тогда Конституция предусматривала избрание 1068 народных депутатов: 900 от территориальных и 168 - от национально-территориальных округов. 30 октября 1991 г. съезд народных депутатов принял решение, на основании которого кворум следовало определять не от общего числа народных депутатов, а только от числа "избранных".
Всего с 4 марта 1990 по 4 октября 1993 г. был избран 1081 народный депутат Российской Федерации. При пересчете голосов мандат одного из них подтвержден не был. 15 человек за указанное время умерли, 5 депутатов добровольно сложили свои полномочия, 22 депутата отказались от своих мандатов в связи с переходом в структуры исполнительной власти.
Поэтому на 23 сентября 1993 г. депутатский корпус насчитывал 1039 человек, и кворум составлял 693 голоса. Это значит, что его действительно не было ни вечером 23-го, ни утром 24 сентября.
"...24 сентября, - пишет В. Л. Шейнис, - собравшиеся частично поправили дело, внеся изменения в закон о статусе депутата и тут же лишив полномочий 96 своих коллег (трех за то, что состоят в правительственных структурах, а 93 за пропрезидентскую политическую ориентацию)" .
В результате общее количество народных депутатов сократилось до 942 человек, а кворум до 628.
Можно спорить о законности лишения народных депутатов мандатов "за пропрезидентскую политическую ориентацию", что в переводе на более понятный язык означает, за поддержку государственного переворота. Но лишение их мандатов в связи с переходом в органы исполнительной власти не вызывает сомнения. Между тем даже беглое знакомство со списком упомянутых 93 депутатов показывает, что по меньшей мере 25 из них к этому времени прекратили свою депутатскую деятельность.
Поэтому реально депутатский корпус к осени 1993 г. состоял максимум из 1014 человек, что дает кворум в 676 голосов. Следовательно, если вечером 23 сентября его не было, то утром 24-го он был налицо.
В связи с эти возникают три вопроса: а) почему лишение депутатов их полномочий произошло не 23 сентября, в начале работы съезда, а только 24-го? б) почему в связи с переходом в органы исполнительной власти были лишены мандатов 3 народных депутата, а не 28? в) почему съезд открыли поздно вечером 23-го, а не утром 24-го?
Тем временем, воспользовавшись нападением на штаб-квартиру объединенных войск СНГ, К. И. Кобец уже в 5.45 ночи с 23 на 24 сентября через генерал-лейтенанта Ю. Н. Калинина предъявил Белому дому ультиматум: 1) немедленно освободить от должности "новоявленных руководителей", 2) выдать "зачинщиков акции на Ленинградском проспекте для предания их суду", 3) сдать оружие и 4) распустить депутатов. На выполнение этих требований давалось 24 часа.
В ту ночь Р. И. Хасбулатов почти не спал. Съезд закончился в четыре часа, а в семь его поставили в известность об инциденте у штаба ОВС СНГ. В 10.00 работа съезда возобновилась. Через некоторое время на стол спикера лег доставленный генералом Ю. Н. Калининым ультиматум К. И. Кобеца, после чего "Лужков объявил о начале блокады Дома Советов".
Если вечером 21 сентября возле Дома Советов начали патрулировать милицейские наряды, то 24-го около 11.00 здесь появилось первое милицейское оцепление. Оно перекрыло Конюшковскую улицу в районе стадиона "Красная Пресня" и американского посольства.
Можно подумать, что это ответные действия на инцидент у Штаба ОВС СНГ. Однако, как сообщил Комиссии Т. А. Астраханкиной первый заместитель МВД В. А. Васильев, В. Ф. Ерин утвердил "план обеспечения охраны общественного порядка и безопасности по периметру здания Дома Советов Российской Федерации и на прилегающей к нему территории" еще днем 23 сентября.
24-го в 11.00 у В. С. Черномырдина началось совещание. Обсуждался вопрос: штурмовать Белый дом или же нет? Мнения разделились. И предложение о штурме поддержано не было.
Между тем стало известно, что Б. Н. Ельцин распорядился перевести департамент охраны Дома Советов в подчинение Министерства внутренних дел, а В. Ф. Шумейко заявил: "Никаких компромиссов с преступниками быть не может" и "призвал отключить воду, тепло, свет в Парламентском дворце".
24-го, когда Белый дом получил ультиматум, А. Ф. Дунаев связался с командующим внутренними войсками МВД генералом А. С. Куликовым (908). Если верить первому из них, они договорились, "чтобы ни они, ни мы не стреляли". А. С. Куликов договоренность отрицает.
"Все нужные решения Съездом приняты, записал в этот день в своем дневнике спикер. Надо прекратить регулярные заседания и направить хотя бы треть депутатов в: 1) Москву, 2) Московскую область, 3) регионы, 4) армию, 5) на предприятия Москвы и крупные промобъекты страны. ЦЕЛЬ: разъяснить смысл происходящего, довести до людей решения Верховного Совета РФ, и X Съезда, и Конституционного суда. Превращаемся в говорильню... Воронин, Агафонов, Исправников - согласны".
Около 14.00 по предложению Амана Тулеева народные депутаты договорились прервать свою работу до 19.00. Одни направились в Министерство обороны, другие в МВД, третьи на предприятия города, четвертые в редакции газет и журналов и т. д. После этого предполагалось собраться снова, обменяться информацией и решить: что делать дальше.
В 1994 г. бывший народный депутат А. П. Сурков опубликовал статью под названием "А был ли съезд?". Отметив, что на 23 сентября общее количество народных депутатов достигало 1046 человек, он заявил, что кворум составлял 697 голосов. Это означает, что не только вечером 23-го, но и утром 24-го кворума не было. Действовавшая тогда Конституция предусматривала избрание 1068 народных депутатов: 900 от территориальных и 168 - от национально-территориальных округов. 30 октября 1991 г. съезд народных депутатов принял решение, на основании которого кворум следовало определять не от общего числа народных депутатов, а только от числа "избранных".
Всего с 4 марта 1990 по 4 октября 1993 г. был избран 1081 народный депутат Российской Федерации. При пересчете голосов мандат одного из них подтвержден не был. 15 человек за указанное время умерли, 5 депутатов добровольно сложили свои полномочия, 22 депутата отказались от своих мандатов в связи с переходом в структуры исполнительной власти.
Поэтому на 23 сентября 1993 г. депутатский корпус насчитывал 1039 человек, и кворум составлял 693 голоса. Это значит, что его действительно не было ни вечером 23-го, ни утром 24 сентября.
"...24 сентября, - пишет В. Л. Шейнис, - собравшиеся частично поправили дело, внеся изменения в закон о статусе депутата и тут же лишив полномочий 96 своих коллег (трех за то, что состоят в правительственных структурах, а 93 за пропрезидентскую политическую ориентацию)" .
В результате общее количество народных депутатов сократилось до 942 человек, а кворум до 628.
Можно спорить о законности лишения народных депутатов мандатов "за пропрезидентскую политическую ориентацию", что в переводе на более понятный язык означает, за поддержку государственного переворота. Но лишение их мандатов в связи с переходом в органы исполнительной власти не вызывает сомнения. Между тем даже беглое знакомство со списком упомянутых 93 депутатов показывает, что по меньшей мере 25 из них к этому времени прекратили свою депутатскую деятельность.
Поэтому реально депутатский корпус к осени 1993 г. состоял максимум из 1014 человек, что дает кворум в 676 голосов. Следовательно, если вечером 23 сентября его не было, то утром 24-го он был налицо.
В связи с эти возникают три вопроса: а) почему лишение депутатов их полномочий произошло не 23 сентября, в начале работы съезда, а только 24-го? б) почему в связи с переходом в органы исполнительной власти были лишены мандатов 3 народных депутата, а не 28? в) почему съезд открыли поздно вечером 23-го, а не утром 24-го?
Тем временем, воспользовавшись нападением на штаб-квартиру объединенных войск СНГ, К. И. Кобец уже в 5.45 ночи с 23 на 24 сентября через генерал-лейтенанта Ю. Н. Калинина предъявил Белому дому ультиматум: 1) немедленно освободить от должности "новоявленных руководителей", 2) выдать "зачинщиков акции на Ленинградском проспекте для предания их суду", 3) сдать оружие и 4) распустить депутатов. На выполнение этих требований давалось 24 часа.
В ту ночь Р. И. Хасбулатов почти не спал. Съезд закончился в четыре часа, а в семь его поставили в известность об инциденте у штаба ОВС СНГ. В 10.00 работа съезда возобновилась. Через некоторое время на стол спикера лег доставленный генералом Ю. Н. Калининым ультиматум К. И. Кобеца, после чего "Лужков объявил о начале блокады Дома Советов".
Если вечером 21 сентября возле Дома Советов начали патрулировать милицейские наряды, то 24-го около 11.00 здесь появилось первое милицейское оцепление. Оно перекрыло Конюшковскую улицу в районе стадиона "Красная Пресня" и американского посольства.
Можно подумать, что это ответные действия на инцидент у Штаба ОВС СНГ. Однако, как сообщил Комиссии Т. А. Астраханкиной первый заместитель МВД В. А. Васильев, В. Ф. Ерин утвердил "план обеспечения охраны общественного порядка и безопасности по периметру здания Дома Советов Российской Федерации и на прилегающей к нему территории" еще днем 23 сентября.
24-го в 11.00 у В. С. Черномырдина началось совещание. Обсуждался вопрос: штурмовать Белый дом или же нет? Мнения разделились. И предложение о штурме поддержано не было.
Между тем стало известно, что Б. Н. Ельцин распорядился перевести департамент охраны Дома Советов в подчинение Министерства внутренних дел, а В. Ф. Шумейко заявил: "Никаких компромиссов с преступниками быть не может" и "призвал отключить воду, тепло, свет в Парламентском дворце".
24-го, когда Белый дом получил ультиматум, А. Ф. Дунаев связался с командующим внутренними войсками МВД генералом А. С. Куликовым (908). Если верить первому из них, они договорились, "чтобы ни они, ни мы не стреляли". А. С. Куликов договоренность отрицает.
"Все нужные решения Съездом приняты, записал в этот день в своем дневнике спикер. Надо прекратить регулярные заседания и направить хотя бы треть депутатов в: 1) Москву, 2) Московскую область, 3) регионы, 4) армию, 5) на предприятия Москвы и крупные промобъекты страны. ЦЕЛЬ: разъяснить смысл происходящего, довести до людей решения Верховного Совета РФ, и X Съезда, и Конституционного суда. Превращаемся в говорильню... Воронин, Агафонов, Исправников - согласны".
Около 14.00 по предложению Амана Тулеева народные депутаты договорились прервать свою работу до 19.00. Одни направились в Министерство обороны, другие в МВД, третьи на предприятия города, четвертые в редакции газет и журналов и т. д. После этого предполагалось собраться снова, обменяться информацией и решить: что делать дальше.
В руководстве парламентом
Когда 24-го в 19.00 народные депутаты собрались вновь, Р. И. Хасбулатов предложил завершить работу съезда.
Он был прав. В Белом доме достаточно было оставить членов Верховного Совета. Остальным депутатам следовало разъехаться по своим округам, чтобы на местах организовать массовое сопротивление: митинги, демонстрации, забастовки.
Однако председатель Совета республики В. С. Соколов выступил против этого и поставил вопрос об отставке спикера.
Когда его предложение поставили на голосование, оно неожиданно для многих получило большинство голосов. Тогда в поддержку Р. И. Хасбулатова выступили А. В. Руцкой, Б. В. Тарасов и некоторые другие. При повторном голосовании предложение В. С. Соколова не прошло. По утверждению И. И. Андронова, после этого "Соколов продолжал плести интриги, будучи в тайном альянсе с Кремлем". "Все телефоны в здании парламента, пишет он, - были отключены", только В. С. Соколов "имел телефонную связь", причем не с кем-нибудь, а "с президентской администрацией". Позднее С. А. Филатов признал этот факт, но отнес его к последним дням переворота.
В 21.30 съезд сделал перерыв. Пока Р. И. Хасбулатов совещался с А. В. Руцким и министрами, в Белом доме "погас свет". Как явствует из материалов Комиссии Т. А. Астраханкиной, "министр топливно-энергетических ресурсов Российской Федерации Шафранник Ю. К. по телефону сообщил вице-президенту акционерного общества "Мосэнерго" Горюнову И. Т. о принятом решении прекратить снабжение Дома Советов теплом и электроэнергией" еще днем 23 сентября, "после 15 часов". "В тот же день к 19 часам" отключили "3 кабельные линии из 4 имеющихся". 24-го в 22.00 произошло "полное отключение Дома Советов от электроэнергии".
А поскольку в здании парламента была автономная электростанция, работавшая на солярке, "часа через два" заработал "движок", появился "аварийный свет", правда не во всех помещениях.
И тут обнаружился следующий факт. Несмотря на то, что о грядущем перевороте писали и говорили уже более года, несмотря на то что о существовании указа No 1400 Р. И. Хасбулатову и А. В. Руцкому стало известно за неделю до его обнародования, несмотря на то что с начала переворота прошло три дня, резервуар для солярки оказался пустой. Он был заполнен всего на 10%.
Когда в 22.10 съезд продолжил работу, Руслан Имранович снова предложил прервать его работу и депутатам, не входящим в состав Верховного Совета, заняться организацией "сопротивления". И снова его предложение не получило поддержки.
В 23.40 состоялось совещание, в котором приняли участие В. А. Агафонов, В. О. Исправников, А. В. Руцкой, Р. И. Хасбулатов. Спикер прежде всего поставил вопрос о необходимости единства действий в руководстве парламентом. Далее он заявил, что до сих пор не приведены в действие основные рычаги воздействия на Кремль: армия, регионы, массовые выступления в Москве и поставил ряд конкретных практических задач: "Надо организовать крупные митинги в разных районах Москвы. Пусть за это возьмутся Соколов и Абдулатипов: возглавит эту работу Агафонов".
""Полной победы" достигнуть невозможно, - заявил спикер, - это надо понять. Нужен разумный компромисс. Но он возможен, если сумеем опереться на армию, хотя бы на какие-нибудь подразделения, которые придут сюда и заявят о верности Конституции, и на массовые выступления москвичей".
По всей видимости, именно тогда или же сразу после этого совещания были приняты два принципиально важных решения: организовать в ближайшее воскресенье, 26 сентября, общемосковский митинг протеста (он был назначен на 12.00), а 27-го с 15.00 начать "всероссийскую политическую стачку".
А. В. Руцкой выступил с обращением к москвичам. Он призвал их принять 26 и 27 сентября участие "в акциях протеста, гражданского неповиновения". "Организуйте пикеты, марши и демонстрации, - говорилось в обращении, - проводите предупредительные забастовки". "Добивайтесь прекращения информационной блокады! Верните радио и телевидение в руки российского народа!". "Кремль должен принадлежать России, а не Ельцину". А. В. Руцкой призвал москвичей явиться 26 сентября к 12.00 на митинг у Дома Советов, 27-го принять участие во всеобщей политической стачке.
Tогда же появилось подобное обращение к работникам силовых ведомств. А. В. Руцкой призвал их тоже принять 26 сентября участие в общемосковском митинге протеста, а 27-го во "всероссийской политической стачке". "26 сентября 1993 г., говорилось в обращении, начнется активное пикетирование учреждений средств массовой информации, прежде всего радио и телевидения, с требованием добиться правды о событиях в стране".
Таким образом, только на четвертый день переворота, когда момент был упущен, Белый дом решил перейти к активным наступательным действиям. Успех этих действий во многом зависел от Штаба сопротивления под руководством Ю. М. Воронина, созданного вечером 21 сентября, и трех общественных организаций: КПРФ, ФНС и ФНПР.
Ю, М. Воронин издал две книги воспоминаний. Однако самого главного, чего ожидали от него читатели, освещения деятельности возглавляемого им Штаба, мы в них не найдем. Штаб существовал только на бумаге и в воображении спикера.
Когда 24-го в 19.00 народные депутаты собрались вновь, Р. И. Хасбулатов предложил завершить работу съезда.
Он был прав. В Белом доме достаточно было оставить членов Верховного Совета. Остальным депутатам следовало разъехаться по своим округам, чтобы на местах организовать массовое сопротивление: митинги, демонстрации, забастовки.
Однако председатель Совета республики В. С. Соколов выступил против этого и поставил вопрос об отставке спикера.
Когда его предложение поставили на голосование, оно неожиданно для многих получило большинство голосов. Тогда в поддержку Р. И. Хасбулатова выступили А. В. Руцкой, Б. В. Тарасов и некоторые другие. При повторном голосовании предложение В. С. Соколова не прошло. По утверждению И. И. Андронова, после этого "Соколов продолжал плести интриги, будучи в тайном альянсе с Кремлем". "Все телефоны в здании парламента, пишет он, - были отключены", только В. С. Соколов "имел телефонную связь", причем не с кем-нибудь, а "с президентской администрацией". Позднее С. А. Филатов признал этот факт, но отнес его к последним дням переворота.
В 21.30 съезд сделал перерыв. Пока Р. И. Хасбулатов совещался с А. В. Руцким и министрами, в Белом доме "погас свет". Как явствует из материалов Комиссии Т. А. Астраханкиной, "министр топливно-энергетических ресурсов Российской Федерации Шафранник Ю. К. по телефону сообщил вице-президенту акционерного общества "Мосэнерго" Горюнову И. Т. о принятом решении прекратить снабжение Дома Советов теплом и электроэнергией" еще днем 23 сентября, "после 15 часов". "В тот же день к 19 часам" отключили "3 кабельные линии из 4 имеющихся". 24-го в 22.00 произошло "полное отключение Дома Советов от электроэнергии".
А поскольку в здании парламента была автономная электростанция, работавшая на солярке, "часа через два" заработал "движок", появился "аварийный свет", правда не во всех помещениях.
И тут обнаружился следующий факт. Несмотря на то, что о грядущем перевороте писали и говорили уже более года, несмотря на то что о существовании указа No 1400 Р. И. Хасбулатову и А. В. Руцкому стало известно за неделю до его обнародования, несмотря на то что с начала переворота прошло три дня, резервуар для солярки оказался пустой. Он был заполнен всего на 10%.
Когда в 22.10 съезд продолжил работу, Руслан Имранович снова предложил прервать его работу и депутатам, не входящим в состав Верховного Совета, заняться организацией "сопротивления". И снова его предложение не получило поддержки.
В 23.40 состоялось совещание, в котором приняли участие В. А. Агафонов, В. О. Исправников, А. В. Руцкой, Р. И. Хасбулатов. Спикер прежде всего поставил вопрос о необходимости единства действий в руководстве парламентом. Далее он заявил, что до сих пор не приведены в действие основные рычаги воздействия на Кремль: армия, регионы, массовые выступления в Москве и поставил ряд конкретных практических задач: "Надо организовать крупные митинги в разных районах Москвы. Пусть за это возьмутся Соколов и Абдулатипов: возглавит эту работу Агафонов".
""Полной победы" достигнуть невозможно, - заявил спикер, - это надо понять. Нужен разумный компромисс. Но он возможен, если сумеем опереться на армию, хотя бы на какие-нибудь подразделения, которые придут сюда и заявят о верности Конституции, и на массовые выступления москвичей".
По всей видимости, именно тогда или же сразу после этого совещания были приняты два принципиально важных решения: организовать в ближайшее воскресенье, 26 сентября, общемосковский митинг протеста (он был назначен на 12.00), а 27-го с 15.00 начать "всероссийскую политическую стачку".
А. В. Руцкой выступил с обращением к москвичам. Он призвал их принять 26 и 27 сентября участие "в акциях протеста, гражданского неповиновения". "Организуйте пикеты, марши и демонстрации, - говорилось в обращении, - проводите предупредительные забастовки". "Добивайтесь прекращения информационной блокады! Верните радио и телевидение в руки российского народа!". "Кремль должен принадлежать России, а не Ельцину". А. В. Руцкой призвал москвичей явиться 26 сентября к 12.00 на митинг у Дома Советов, 27-го принять участие во всеобщей политической стачке.
Tогда же появилось подобное обращение к работникам силовых ведомств. А. В. Руцкой призвал их тоже принять 26 сентября участие в общемосковском митинге протеста, а 27-го во "всероссийской политической стачке". "26 сентября 1993 г., говорилось в обращении, начнется активное пикетирование учреждений средств массовой информации, прежде всего радио и телевидения, с требованием добиться правды о событиях в стране".
Таким образом, только на четвертый день переворота, когда момент был упущен, Белый дом решил перейти к активным наступательным действиям. Успех этих действий во многом зависел от Штаба сопротивления под руководством Ю. М. Воронина, созданного вечером 21 сентября, и трех общественных организаций: КПРФ, ФНС и ФНПР.
Ю, М. Воронин издал две книги воспоминаний. Однако самого главного, чего ожидали от него читатели, освещения деятельности возглавляемого им Штаба, мы в них не найдем. Штаб существовал только на бумаге и в воображении спикера.