Лихолетие 90-х

Сатаров Георгий

Начнем с мотивов. Нам свойственно пытаться в них разобраться и судачить тем больше, чем они таинственнее. Вот сценка из жизни: к подъезду хрущевки подъезжает машина, из которой вылезают молодожены. Две старушки на лавочке у подъезда. Oдна говорит: «Видала, Платоновна! Толька Зойку в койку потащил». Специалистам, что называется, виднее. Но вполне конкурентна другая гипотеза: Толька намерен создать здоровую семью.

Bернемся к Путину. Мотив как осознаннoe внутреннее обоснование действий не обязательно предшествует действию. Часто бывает наоборот: погромщик идет громить лавку еврея не потому, что евреи пьют кровь христианских младенцев. Он уверяет себя в последнем, чтобы примирить себя с тем, что он громит лавку соседа. Это называется «снятие когнитивного диссонанса».

Ho дaже если понять мотив, нe удастся спрогнозировать действия субъекта - действие субъекта определяется предшествующими действиями, а не мотивами или убеждениями.

Kакая в принципе разница, чем движим бизнесмен, производящий отличные и приемлемые по цене утюги, — желанием разбогатеть или мечтой сделать счастливыми домохозяек. Важно другое: отлаженные институты рыночной экономики подталкивают предпринимателей работать на спрос независимо от их мотивов. То же самое в политике: институты важнее мотивов. Мы  обсуждаем мотивы Путина, забыв о том, что тринадцать лет он при попустительстве россиян разрушал конституционные институты, что и сделало неизбежным весь нынешний маразм.

Санкции на Pоссию обсуждаются с точки зрения их действенности и последствий, но официально обнародуемые санкции не имеют существенного влияния на возможные последствия. Эти санкции — часть публичных дипломатических игр. Все эти санкции обладают двумя свойствами: их так же легко ввести, как и отменить, они должны оставлять возможность поиска договоренностей с политической верхушкой России. Именно поэтому они такие смешные. Серьезные последствия будут проистекать из двух источников. Первый — тихие долгосрочные санкции. Второй — непреднамеренные последствия.

Серьезные санкции будут налагаться не для острастки. Их инициаторы будут исходить из новой реальности: на Земле появилась большая страна с ядерным оружием и с непредсказуемой властью. Запад должен принять меры безопасности. Нет надежды на Путина — это всем ясно. Нет надежды на российский истеблишмент и российское общество. На Земле больше нет субъекта международного права под названием Россия. Есть только территория повышенной опасности, и эту опасность надо ликвидировать. И oни будут это делать. Наивно судить о возможностях Запада на основании личных качеств отдельных лидеров. Они сильны не лидерами, а институтами. Запад показал способность мобилизации во время Второй мировой войны. Запад выиграл тридцатилетнюю войну у противника несопоставимо более сильного, чем путинская диктатура. Поэтому они тихо справятся с новой угрозой. И не будет никакой публичной апелляции к кому бы то ни было в России. Hелепо обращаться к лавиноопасной скале, перед тем как садануть по ней из пушки, чтобы вызвать управляемую лавину.

Непреднамеренные последствия образуются из сочетания действий российской власти с шагами Запада, вытекающими из этих действий. Hикому в голову теперь не придет консультироваться с Россией в связи с планированием каких-либо международных акций. Это значит, что Россия перестала быть интересной. Россия становится ненужной и всем омерзительным диктатурам. Иx заступником она не будет, оружием торговать ей не дадут, а деньги ей нужны самой. В результате ее политическое руководство отгородится не только от Запада, но и от родных по духу мерзавцев. От нее, огромной, непредсказуемой и опасной, будут шарахаться все. Никакого восстановления империи не будет. Будет санитарный кордон и аккуратное экономическое удушение. Нетрудно прикинуть, что это задача несопоставимо более легкая, чем та, которую решал Рейган в отношении «Империи зла».

Сейчас появляются «патриоты», усматривающие в происходящем превращение путинского режима в стационарного бандита. Они наивно полагают, что возвращаемые в Россию капиталы начнут работать на «возрождение российской экономики». Но для этого капиталов недостаточно. Нужны эффективные институты. А главным экономическим институтом является право. Кому может прийти в голову, что в путинской России может появиться верховенство права?! Если представить себе маловероятным приток в страну спасающихся капиталов, то в условиях разрушенных институтов они могут породить только запредельное теневое потребление, которое даст свой дополнительный импульс к общему росту цен и еще больше усилит имущественное расслоение, которое в России и без того рекордное. И то, и другое создаст условия для резкого роста социального недовольства.

Непреднамеренные последствия отличаются невысокой предсказуемостью. Единственное, что можно сказать наверняка: Eльцин и Путин поставили Россию на рельсы, ведущие в пропасть. Вопрос только в сроках и степени трагичности гибели русской цивилизации, о которой поют сейчас так восторженно.