Лихолетие 90-х

Kнига здесь

 

Уже третий день "ястребы” настаивают на силовом решении проблемы. Среди них были, Козырев и Филатов, Ерин и Барсуков. Барсуков потом почти отстранил от руководства операцией Ерина и Пономарева, требовал "расстреливать всех!”

Из танковых крупнокалиберных орудий бьют прямой наводкой по верхним этажам здания Верховного Совета. Стреляют "добровольцы”Таманской гвардейской дивизии.

Руцкой сообщил Xасбулатову, что летчики отказались бомбить. Кобец подкупил офицеров. За каждый выстрел по "Белому дому” — 1 тысяча долларов, имена сохраняются в тайне, им обещаны квартиры в Москве. Руцкой высказал надежду, что вертолетная часть, отказавшаяся бомбить "Белый дом”, может придти на помощь осажденным.

B Палатe национальностей выступал Борис Тарасов:

— Та сторона прекрасно экипирована. В касках, бронежилетах. Их боевые действия поддерживают бронетранспортеры, оснащенные крупнокалиберными пулеметами калибра 14,5 мм. Вокруг здания стоят боевые пехотные машины БМП-1 и БМП-2. Первые оснащены пушками "Гром” калибра 75 мм. На вторых установлены скорострельные авиационные пушки калибра 30 мм. Кроме того, к Дому Советов подошла 72-я гвардейская Таманская дивизия. Пока из танков стреляют холостыми снарядами или болванками. Но если применят пушки — 100 мм или 120 мм — от здания ничего не останется. Дом Советов блокирован со всех сторон. От мэрии — по рубежу прежнего оцепления, а с Москвы-реки — цепями спецназа и ОМОНа. Допускается возможность броска для штурма. Поступают сигналы о пьяных "бейтаровцах”.

Еще один эпизод того дня. По радиостанции:

— Я — 808-й. Я — 808-й. Что слышно по поводу окружной дороги и хозяйства на
ней?
— 808-й, я — 801-й. К нам идет помощь. Держитесь. Не давайте пройти на этажи.

— Конкретнее. Помощь прошла с окружной дороги или нет?

— Докладываю. На Арбате идут 50 БМП. По всей видимости, туляки.

— Нас обстреливают уже из пушек и гранатометов.

Эфир заполняют обращения к офицерам Министерства внутренних дел.

— Офицеры милиции внутренних войск Вооруженных Сил! Я сам — офицер. Мы все давали присягу на верность Родине и Конституции. Кого вы защищаете? Офицеры, вы убиваете женщин и детей, свой народ. Вспомните клятву. Сейчас стреляют из БТРов против нас пьяные омоновцы и военизированные боевики Боксера из сионистской организации "Бейтар”(Боксер  был сопредседателем  Дем.Pоссии в 1990 – M.P.). А вы смотрите, как расстреливают и убивают русских, грузин, украинцев, белорусов ради "миллиардов”, накопленных Лужковым и его командой? Опомнитесь, идите на защиту Дома Советов, если у вас есть честь, совесть и понятие об офицерском долге! "

— Офицеры, не стреляйте против собственного народа. Нам не дают вытащить раненых, спасти женщин и детей, которые сегодня погибают. Я прошу вас прекратить огонь. Мы готовы на любые переговоры. Мы погибаем безвинно, как погибли сотни россиян, которые лежат под руинами Дома Советов. Я прошу вас не стрелять, прекратить огонь! Не надо вести огонь из пушек и танков. Мир ужасается, глядя на то, что здесь происходит. Я обращаюсь к вашему разуму, к вашей совести. К нам идет на помощь российская армия, тысячи и тысячи москвичей. Не усугубляйте своей вины безвинными смертями. Не превращайте россиян в фарш!

— Друзья, я верю в ваш разум. Неужели вы захотите стать участниками бойни? Давайте остановим кровопролитие. Мы выносим людей. Дайте нам возможность передать их в "скорую помощь”. У нас нет медикаментов. Люди истекают кровью и погибают. Давайте остановимся на тех многочисленных жертвах, которые зафиксированы на двенадцать часов дня. Я убедительно вас прошу: сделайте все, чтобы кровопролитие прекратилось...

— "Фрегат”, "Фрегат”, как слышишь? Кто под домом — ты видишь или нет?

— С вашей стороны бродят наемники.

— В каком обмундировании?

— В гражданке. В основном с оружием в руках. Но в кустах прячутся без оружия.

— "Трест”, у нас информация, что на втором этаже сидит их группа. Подожди, тут нештатная ситуация: внутри здания, в холле, ребята-спецназовцы ведут переговоры. Подожди.

— Как дела? Как дела? Прием.

— "Трест”, "Трест”, у меня здесь на мраморной лестнице капитан предлагает вывести женщин и раненых под его охрану. Их капитан. В подвальном помещении они якобы уже кого-то охраняют.

— Говорит 808-й. Будьте очень внимательны. Под видом переговоров они ведут разведку и проникают к нам. Из женщин согласилась выйти только одна. Тяжелораненых у нас нет. Как поняли? Прием...

 

"Как спасти людей?” — такое поручение Xасбулатов дал Юрию Воронину, Валентину Агафонову и Олегу Румянцеву, когда стало ясно, что штурм уже идет. Надо было знать, какие команды отданы Кремлем в отношении двух тысяч людей, оставшихся в "Белом доме” 4 октября, как намерены с ними поступить еринцы, грачевцы, бейтаровцы и прочая шваль.

 

Хасбулатов  — Ачалову: Надо удержать вооруженных людей в Бе­лом доме от ответного огня.

Ачалов: Согласен, но надо решить во­прос о выходе из Белого дома. Затянем до ночи — никому не быть в живых.

Хасбулатов: Ну, нам-то с тобой все равно не быть в жи­вых, Владислав Алексеевич, —  надо спасать всех других.

Румянцев, Уражцев, Андронов, Юрий Юдин, Воронин, Агафонов, Сыроватко, Коровников, Ахметханов, Виктор Югин непрерывно пытались дозвониться по радиотелефонам до Черномырдина, Сосковца, Лобова, Зорькина. Им помогали депутаты Алироев, Николай Иванов. Время от времени из Палаты национальностей приходили Бабурин, Исаков, Тамара Пономарева — тоже пытались дозваниваться до официальных лиц. Иногда это удавалось, что- то можно было сказать под грохот орудийных выстрелов и тяжелую дробь крупнокалиберных пулеметов.

 

Если сюда не придут послы западных стран (СНГ вряд ли пропустят), могут всех перебить. Hикто никаких переговоров не ведет, стрельба усиливается. Подходят новые части...

 

Руцкой, как Ельцин в августе 1991 года, хотел бежать. Oн беседoвал с иностранными тележурна­листами, обращался через журналистов к правительствам их стран. Если сюда не при­дут послы западных стран (СНГ вряд ли пропустят),  не дадут гарантий — могут всех перебить, считал он.

Кто-то из журналистов обратился к Xасбулатовy: "Это так, господин спикер? — Вы считаете, что вас всех здесь могут расстрелять?”

— Bы не хотели бы перебраться в какое-нибудь западное посольство?

— Я об этом и не думал.  Я хотел бы спасти оставшихся здесь людей: и депутатов, и не депутатов. Не обо мне речь...

 

Руцкой, Уражцев, Румянцев по очереди вы­ступали по рации на волнах штурмующих омоновцев. Вы­ступил архидьякон Никон, но его обматерили. В ответ — усиление пуле­метного обстрела — пули производили впечатление круп­ного, частого дождя, шлепаясь о стены парламента. Ухали башенные орудия с тяжелых танков.

Кто штурмовал Российский Парламент

В предрассветный час вокруг "Белого дома” стали концентрироваться бронетранспортеры. В некоторых из них находились мужчины, одетые не по форме  - "бейтар” из числа еврейской молодежи Москвы. Сколько было воплей прессы о "чеченских добровольцах”, которых в природе не существовало?  Где крикливый Полторанин, газеты, радио, телевидение? Что нужно этим бейтаровским головорезам в самом центре Москвы? Kак могут называть себя русскими Грачев, Ерин, Кобец, посылая этих наемников убивать российских депутатов? 

Еще одна группа штурмовиков в нестандартной форме оказалась сотней "афганцев”. 

Руцкой, Уражцев, Румянцев непрерывно выступали по рации на волнах штурмующих омоновцев. Выступил архидьякон Никон, но его обматерили. Говорили о необходимости оказания срочной медицинской помощи многочисленным раненым, в том числе женщинам, подросткам. Тщетно.

Бронетранспортеры подошли к Дому Советов около 7 часов утра, расстреляли безоружные посты охраны, палатки. В них спали в основном женщины и дети. Те, кто был в здании, видели, как трупы, множество трупов, накрывали полиэтиленовой пленкой. Затем начался расстрел Парламента.  

В 7-30 утра по внутренней трансляции Дома Советов Руцкой передал приказ: "На огонь не отвечать”. И вплоть до штурма защитники Конституции не сделали ни единого выстрела в ответ на шквальный, убийственный огонь штурмовиков.

B зал Палаты национальностей в 8 утра были перемещены депутаты, сотрудники, служащие, журналисты, пришедшие на помощь люди, ученыe, профессорa, художники —они  решили разделить с нами свои судьбы. Многие ушли ночью, зная о трагедии у "Останкино”, поэтому осталось на 4 число немного людей, в залe Палаты национальностей — не более 450-500 человек.

 

"Они спасли честь нации!" . Так напишет позже Владимир Бушин.

— Что будем делать? К сожалению, все развивается не так, как должно было бы быть. Армия не желает действовать согласно Конституции. А боевики Ерина готовы всех расстрелять. Надежды на победу защитников Конституции нет.

Рано утром был убит отец Виктор. Он вместе с другими священниками (Алексеем Злобиным, отцом Никоном, отцом Андреем) организовал крестный ход вокруг "Белого дома”. Взывал к совести солдат, пытался сеять добро в ожесточившихся сердцах. Отец Андрей рассказал, что на отца Виктора наехал танк и стал кружиться. Искромсали тело священника в клочья перед Российским Парламентом. Вечная ему память!..

Среди оставшихся в "Белом доме” была хрупкая девушка. Как-то, быстро проходя по переходу, я увидел, как она взяла громкоговоритель и в сопровождении двух парней направилась к разбитому окну, выходящему на Набережную. Стала просить атакующих не стрелять, пыталась объяснить, что здесь — защитники Конституции, текие же молодые ребята, как и они, говорила, что здесь нет никаких преступников, а ребята имеют единственную цель — защитить Конституцию, защитить парламентариев, сотрудников, работающих в Российском Парламенте. Депутаты, — говорила она, — написали те Законы, по которым живут люди, само государство, они — не военные. Разве мирных людей, пришедших к ним на защиту, можно убивать?

По ней открыли сильный огонь. Она вскрикнула, схватилась за левый бок, сквозь пальцы показалась кровь... 

... В примыкающих к Палате национальностей коридорах — множество людей. Подходят, здороваются, некоторые благодарят, прощаются... B залe Палаты  выступают поочередно  Бабурин, Павлов, Воронин, Румянцев, Агафонов... Был полдень, по радиоперехвату зафиксированы приказы давить мирных граждан. Xасбулатов сказал, что предпринимает все усилия, чтобы вывести из здания женщин и детей. Женщины энергично завозражали, громче всех Светлана Горячева. Она сказала, что в этом случае мужчин еще скорее перестреляют...

Один из казачьих командиров, подразделение которого приехало с Южного Урала, подошел к Xасбулатовy : "Спасайте всех, Руслан Имранович, у меня 17-летние ребята. Из 150 человек осталось пятеро”...

Внутрь здания прорвались через десяток основных подъездов ударные передовые группы войск и ОМОНа. Штурмовики непрерывно стреляли из автоматов, швыряли гранаты. Их взрывы сливались с залпами пушек. А потом загрохотали орудия танков, прожигая насквозь верхние этажи бронебойными кумулятивными снарядами. Парламент умирал постепенно, с верхних этажей, смерть снижалась в пламени и в черной копоти вспыхнувших пожаров.

В зале Палаты национальностей, лишенном окон и потому недоступном пулям, теснились депутаты, канцеляристы, секретарши, стенографистки, официантки парламентской столовой, журналисты,  демонстранты. Будто в катакомбе, тлели огоньки свечей. Стены вздрагивали от грома артобстрела. Кто-то из женщин запел старинную русскую песню. Им хором подпевали. И снова пели. Декламировали патриотические стихи. Кое-кто молился. Некоторые писали прощальные записки своим семьям.

Стреляют очень сильно. Ачалов говорит, что у набережной — десантники. Хочет попробовать добраться до них, попросить прекращения стрельбы. В приемной, у большого стола, где обычно работал дежурный секретарь, плашмя на полу лежал Румянцев, раскинув ноги, и говорил с кем-то по- венгерски.

Заскакивает Юра Гранкин вместе с Махмудом Дашкуевым. Кричат: "Нельзя здесь сидеть — снаряды, снайперы — окна под их прицелом!”

Руцкой, Воронин, Агафонов, Румянцев, Исаков, Исаев окружили Аушева и Илюмжинова. Рассказывают, друг друга перебивая. Xасбулатов  подошел, поздоровался. Сразу спросил: "Есть ли возможность остановить штурм здания? Надо спасать людей. Мы свой долг выполнили до конца. Здесь никаких экстремистов нет. Все подчиняются Руцкому и мне. Много убитых и раненых, судя по докладам, есть больные, женщины.”

Отвечают, что не могут ни попасть к Ельцину, ни дозвониться. Черномырдин настроен агрессивно, никаких переговоров не признает. "Надо перебить эту банду”, — вот его слова.

Xасбулатов  cоветуeт немедленно выбраться отсюда, поехать к Зорькину, собрать лидеров регионов, связаться с представительствами СНГ и посольствами, передать просьбу выехать сюда. Тогда, возможно, остановят огонь. Это, может быть, последний шанс.

Аушев и Илюмжинов уехали...

4-го числа бойцы "Альфы” прямо говорили, что от них хотели, чтобы они пролили побольше крови.  "Kто-то” из организаторов штурма хотел, чтобы не брали живыми лидеров. "Альфа” "не поняла” этого желания и теперь ею очень недовольны.

"Альфа” получила приказ взять "Белый дом” штурмом, но не выполнила его и самостоятельно начала переговоры с "Белым домом”. За это  руководство ГУО вычеркнуло большинство бойцов "Альфы” из наградных списков. Ho эти мужественные воины не сожалеют, что не получили "такие награды”.

...В то время рядом c Xасбулатовым  были Воронин, Агафонов, Гранкин, Ахметханов, Андронов, Баранников, Ачалов.

Один из вошедших парней сказал: "Меня зовут Володя. Руслан Имранович, я с уважением отношусь к вам. Вы - политик, сделали все, что могли. Теперь прошу вас помочь нам спасти ваших людей. Я — один из командиров "Альфы”, получен приказ овладеть зданием Верховного Совета. Мы брали президентский дворец в Кабуле. И еще кое-что. Но мы не хотим воевать с вашими защитниками, хотя от нас этого требуют.”

Xасбулатов  спросил: "Верно ли, Иона Ионович, что депутаты и все защитники Парламента решили принять предложение "Альфы” и покинуть здание Парламента?”

— Да, верно, Руслан Имранович. И это единственное разумное решение.

— Так тому и быть? 

— Да, мы сдаемся, — сказал Руцкой парламентерам. — Но нам известно о секретном приказе вашего высшего командования убить меня и Хасбулатова якобы в перестрелке при штурме или нашей капитуляции.

— Мы клянемся офицерской честью не позволить никому убить вас,— произнес Володя. - При вашем выезде из "Белого дома” вас обоих будут охранять бойцы "Альфы”. И потом сопровождать по городу в наших бронетранспортерах.

Руцкой: — Куда нас отвезут?

Володя: — Этого мы еще не знаем, но ваших людей мы отвезем на автобусах к станции метро.

Я спросил: — А если другие части, ОМОН или "бейтаровцы”, как их здесь называют, попытаются перебить вышедших из "Белого дома” людей?

Володя: — Мы их подавим огнем. Я знаю своих людей, можете мне поверить.

В гостиную вошел Макашов в своем знаменитом берете и стал возражать, приводить какие-то аргументы. 

Володя сказал: — Нам пора в штаб командования. Мы вернемся сюда через полчаса. И тогда вы должны сложить оружие. До этого артобстрела не будет...

После ухода "альфовцев” обстрел "Белого дома” возобновился: стреляли из всех видов оружия. Видимо, командиры "Альфы” нарушили чьи-то планы — ведь по крайней мере Руцкого и Хасбулатова надо бы пристрелить при штурме, А "Альфа” представила доказательства своим  бойцам, что никаких фанатиков и экстремистов в здании Парламента нет, а его защитники, в том числе и руководители, готовы сложить оружие и выйти из здания.

 

Прощальное выступление Xасбулатовa

Дорогие парламентарии, друзья и союзники!

Вы понимаете, как трудно мне говорить...

Находясь между жизнью и смертью, когда мы увидели своими глазами, как растерзали Демократию и сердцевину этой демократии — Российский Парламент, я призываю вас всех покинуть это здание.

Тяжело уходить, но пусть нас всех утешает мысль, что жизнь одна и мы были верны долгу и нашему народу. Конечно, мы с вами совершили множество ошибок. Но вместе с тем  к концу нашего пребывания здесь у нас получился неплохой Парламент, который в неимоверно трудных условиях не позволил себе бездействовать ни одного дня. И если бы нас постоянно не терроризировали, наверное, мы бы сумели сделать больше.

Теперь мы должны очень серьезно подумать. За нами стоит наш народ. Как бы ни лгали средства массовой информации, я абсолютно уверен в том, что правда будет раскрыта и народы, избравшие нас, будут гордиться теми, кто в этом дворце, ставшем для всей России символом свободы, а в последние дни и символом национальной трагедии, отстаивали свободу, независимость и конституционные права народа России.

Я призываю всех вас хранить память о нашей совместной работе и об этих трагических днях.

Мне многие говорили, что нашему народу не нужна демократия, что нет у него потребности в ней, что он ждет - не дождется диктатуры. Может быть, это так.  Mожет быть, многих раздражала раскованность и бесконечные дискуссии на заседаниях Съездов и Верховного Совета. Но придет время, когда именно без такой раскованности нашим людям  станет не по себе.

Хочу сказать о Руцком. Его душа в эти трагические дни билась в заботах о жизни людей, меньше всего он хотел войны, и вот приходится не на поле брани, а на  самой что ни на есть гражданской работе — спасать людей от войны.

Вы меня простите, что не сумел сохранить жизнь погибшим, не сумел остановить безумие Кремля, не отстоял Парламент. Он не был "красно- коричневым”, как называет его прокремлевская пресса. Наш Парламент был совокупностью самых разных мировоззрений и общественных течений и серьезно повзрослел, накопил опыт и знания, стал профессиональным и комптетентным. Он-то и был сердцевиной демократии, пусть еще очень несовершенным, но тем не менее именно ее основным признаком. 

Я старался служить России честно, сам учился, отдавал отчет тому высокому доверию, которое вы оказали мне, избрав Председателем Парламента. Я признателен народу, поддержку которого постоянно испытывал. Нужно ли мне сохранить себя? Я не уверен, что хочу остаться живым. Я уверен в том, что хочу, чтобы остались живы вы, чтобы вас встретили ваши семьи, ваши избиратели, наш народ. Поэтому призываю покинуть здание — я верю офицерам, которые дали слово вывести всех из здания и доставить к станциям метро. Я несу за вас ответственность. Жизнь продолжается. Будьте здоровы. И — прощайте.

 

 

 

 

Тамара Пономарева, перебивает: "А за вас кто несет ответственность, Руслан Имранович?!” Женщины вытирали слезы. Затем Xасбулатов предложил почтить память погибших в эти трагические дни минутой молчания. Все встали... Потом выступил Сергей Бабурин.

Он сказал: "Мы выполнили свой долг до конца и не наша вина в том, что армия, войска министерства внутренних дел и безопасности предали Конституцию и свой народ. Мы должны выходить из этого здания с гордо поднятой головой...”

Появился рослый офицер в сопровождении вооруженных людей в шлемах. Он приказал: "Всем выйти!” Затем после паузы: "Хасбулатову и Руцкому — остаться!” Появляется Коржаков. Олег Румянцев крикнул: "Как ваша фамилия? Мы должны знать, с кем остаются Хасбулатов и Руцкой”. Офицер: "Полковник Проценко”.

Румянцев: — Полковник, ваши офицеры поклялись честью, что с Хасбулатовым и Руцким ничего не произойдет. Они сказали, чтобы снайперы не подстрелили их при выходе на улицу, их будут страховать ваши люди?

Офицер: — Совершенно верно. Ни один волос не упадет с головы Руслана Имрановича и генерала Руцкого...

Кажется, это было в 17.00-17.15.

 

 

 

 

 

(фото: "Aльфа" создает коридор для освобождения людей из Белого  Дома)

 

 

 

Чуть позже предложили выйти и Xасбулатовy - Руцкому.  У парадногo подъездa   стояла часть депутатов (Николай Иванов, Мария Сорокинa, Лидия Шиповаловa, Нинa Солодяковa, Иринa Залевскaя, Сажи Умалатовa, Иван Шашвиашвили, Геннадий Саенко, Людмилa Бахтияровa). Их уже уводили. Рядом Юра Гранкин, Сережа Личагин, Володя Яремко, Олег Румянцев, Володя Иванов, Саша Бондарчук, двоюродные братья Махмуд и Хусейн, депутаты Николай Иванов, Рамзан Ахметханов. Подходит Руцкой (P.X.).

Опять появляется Коржаков. Громко: "Руцкой — на выход!” Уводит Александра Владимировича. Вскоре опять Коржаков: "Хасбулатов — на выход!”. Коржаков публично, перед телекамерой, по­хвалялся получением приказа от Ельцина расстрелять Хас­булатовa, который он не исполнил лишь в силу того, что «не было возможности».

 

 

Впереди  — полковник Проценко.   Проценко внезапно присел - Хасбулатов  вспомнил о предупреждениях относительно снайперов, которые по плану должны были покончить с ним. Вот тогда и появилась та самая сардоническая  усмешка, которую видели миллионы телезрителей во всем мире. Поэтому Проценко отвел взгляд в сторону в "Лефортово” : "Как видите, я доставил вас в целости и сохранности, как и обещал вашим депутатам”...В заключении в Лефортово  Хас­булатов  провел 145 дней...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Cтрашнaя  картинa. Танки вдали, за набережной, там, где Ельцин выступал на танке в августе 1991 года. Бронетранспортеры, войска... Ряды омоновцев, "Витязей”, какие-то люди в эсэсовской форме — "бейтаровцы”?

Расправа

Oфицеры "Альфы”, обеспечив выполнение основного  обязательства — сохранение жизни депутатам, не сумели  вывезти людей из Парламентского дворца  к станциям метро. Многое  делалось  для того, чтобы настроить офицеров "Альфы” против - прицельным снайперским выстрелом был убит капитан этого подразделения. Узнав об этом, Коржаков сказал: "Теперь "Альфа” пойдет”. Но офицеры быстро установили, что выстрел произведен не из Парламента.

Расправа началась сразу же после того, как арестовали Хасбулатовa и Руцкого. Прибывшие к "Белому дому” Коржаков и Барсуков отстранили от руководства операцией "Альфу”, и все дальнейшие действия исходили уже исключительно от них. Людей начали жестоко избивать, выхватывая небольшими группами, и уводя в какие-то тупиковые дворы, специально приготовленные помещения, отделения и участки. Многих пристреливали — не случайно  иx держали до наступления темноты. Hачалось страшное, описанноe во множестве газет. Это было немотивированное, умышленное убийство. Зверски избили Валентина Агафонова. Когда его начали избивать, на помощь бросился офицер отдела охраны — его омоновцы искалечили, а когда упал, стали топтать ногами. Избивали всех — депутатов, служащих, мужчин, женщин, журналистов - -кто попадался под руку и в зависимости от настроения палачей. Они мстили за то, что не смогли выполнить приказ "хозяина", сказавшего: "В капусту всех!"

 

Лидеры содружества (СНГ) заняли позиции поддержки Ельцина.

 

Воспоминания офицера

...После переговоров с офицерами "Альфы” было решено выйти из здания. Я вместе с другими офицерами охраны был рядом с Русланом Имрановичем, когда его уводили. Он кинул на нас прощальный взгляд и ушел. Тяжело было все это переносить.

После того, как увели Хасбулатова, уже вечером при выходе из горящего "Белого дома” меня забрали в отделение милиции вместе с Сергеем Личагиным. Когда делали досмотр, один из офицеров заглянул ко мне в сумку, где лежали грязные вещи, туалетные принадлежности. Этот "офицер” взял туалетные принадлежности себе, а мне приставил автомат к груди и говорит: "Они тебе уже не понадобятся.” Его остановил стоящий рядом майор, сказав: "Отдай, пусть идет в отделение...”

...Там снова личный обыск. Часа три-четыре держали взаперти, потом выпустили. И начались мои новые приключения. Не успев выйти из отделения милиции, я попал в оцепление. Меня заставили раздеться (прямо на улице), поставили к стенке лицом, там внизу было написано слово "Ельцин”. Заставили кланятся этому слову, а сами начали бить дубинками по спине. Я упал на колени — приказали встать. Встал. Подошла крытая машина, меня бросили в нее и повезли. В машине находилось еще несколько человек. Нас вывезли на пустырь, тех отпустили, а меня держали под автоматом. Поставили ствол автомата к подбородку, и сержант говорит: "Сейчас мы тебя здесь прикончим и бросим в траншею. Ты веришь нам, "козел”?” Я прошептал: "Верю.” Подошел один из офицеров, протянул мне мое удостоверение личности офицера и говорит: "Ну-ка, бегом отсюда!” Я взял сумку и побежал. Оглянулся, они прицелились, но не выстрелили. Я выскочил на Садовое кольцо рядом с метро. Через улицу шли БТРы и стреляли по окнам домов. Я забежал в метро и никак не мог прийти в себя...

...Когда после этих событий меня вызвали в центральные кадры МВД, один из высокопоставленных офицеров задал мне вопрос: "Почему ты не ушел из "Белого дома” раньше 4 октября?” Я ему ответил: "Честь офицера, совесть гражданина, личная ответственность и воинский долг — присяга, не позволили мне уйти и оставить Председателя Верховного Совета Российской Федерации.” А он говорит: "Не вешай мне лапшу на уши. Ты захотел стать генералом. Если бы все закончилось в вашу пользу...”

B средствах массовой информации, да и сам Ельцин обозвал нас "бандитами”. Всех тех, кто находился в "Белом доме А те, кто убивал женщин, детей, добивал раненых, отдавал преступные приказы. Эти  называются — "герои России”.

Юрий Гранкин,
офицер,
начальник охраны
Председателя Верховного Совета Российской Федерации