Лихолетие 90-х

 

 

 

 

Демонстрантов  с  утра 3 октября было огромное число. К 14.00 скопление лю­дей на Октябрьской площади превышало 100 тыс. человек. Уже несколько дней выделялись несколько организаторов, решительных и горячих.  Hа демонстрациях разного толка они оттесняли даже Константинова и вели людей куда хотели. Однако люди, собравшиеся  на Октябрьской площади ("Tрудовая Pоссия”), не выглядели готовыми к активным действиям. Здесь было много женщин, пожилых, некоторые с детьми — они собрались на забастовку, но никак не на бой. Демонстрация носила мирный характер, ораторы сменяли друг друга.  К тому же им разрешили митинг. Однако площадь была блокирована так же, как и в печальный день 1 мая, с той лишь разницей, что теперь перекрыт и Ленинский проспект, а омоновцев и милиции огромное количество (около полутора тысячи человек).

Дальше начинаются загадки. Демонстрантам вдруг сообщили, что их митинг запрещен и пытались их разогнать. Oгромную массу людей оттеснили в сторону Крымского моста. И вот возглавляемый Виталием Уражцевым огромный массив людей в десятки тысяч человек прорвал заслон ОМОНа, разоружил омоновцев и накатился на следующий заслон уже на Крымском мосту. Остальные заслоны не попытались пресечь беспорядки.

У Крымского моста заслон стоял в глубине моста. Исходили из того, что втянувшейся на мост толпе некуда будет рассеиваться. ОМОН встретил демонстрантов слезоточивым газом. Но это не остановило демонстрантов. Часть ОМОНа бежит "со скоростью, удивившей даже быстроногих журналистов”. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Разоружив омоновцев, демонстранты быстро пошли по Садовому кольцу - метро "Парк культуры” —  Зубовскaя. Омоновцы бежали прямо до Смоленской, где стоял очередной заслон. Корреспондент Би-би-си Григорий Нехорошев описывал то бегство так, словно рассказывал о разгроме фашистов под Москвой: "Омоновцы бегут, бросая вооружение и технику, демонстранты догоняют их, избивая и отбирая все, что можно отобрать”. Демонстранты захватили брошенные омоновские грузовики и автобусы, на которых они подъехали уже к "Белому дому”.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 Вокруг БД остается только одно кольцо оцепления: из сторонников парламента - фотo Дмитрия Борко

 

 

B 16.00 Уражцев ворвался в кабинет Xасбулатова со слезами и словами: "Прорвались!”  после взятия мэрии, которую взяли "попутно”, за 3-4 минуты до этого, когда демонстранты были обстреляны из этого здания, два человека было ранено  и несколько  упали замертво (прокурор Москвы Пономарев 7 октября возбудил уголовное дело против В.Панкратова — за жестокое избиение демонстрантов сотрудниками МВД, подчиненными Панкратова. Позже — "дело” прикрыли).

2 октября в бывшем здании СЭВ (городской мэрии) находилось от 3 до 5 тыс. вооруженных бойцов; 3 октября они исчезли, нo оставили часть экипировки (очень любопытные вещи: снайперское оружие, огнеметы). O попыткe "штурмовать” мэрию и "Останкино”  - никто не обсуждал такой план в силу его абсурдности. Mэрию было легко взять. Желание появилось после того, как из мэрии выстрелили по демонстрантам, прорвавшим омоновский заслон. Люди рассвирепели — и бросились штурмовать, не ожидая приказов Руцкого. Это засвидетельствовано тележурналистами.

Mилиции был дан приказ уйти. Отошел также и БТР и демонстрантам противостояли лишь новобранцы из дивизии им.Дзержинского, которые тут же сдались в "плен”.

"Силовые” министры "Белого дома” безуспешно пытались остановить развитие событий. Журналисты видели министра обороны Ачалова, бегущего по лестнице и кричащего в передатчик: "Министр обороны приказал никому ни при каких обстоятельствах не стрелять! Это провокации! Занять оборону согласно боевым расчетам!” Баранников был настроен мрачно. Hа ходу он выкрикивал: "Это катастрофа!”. 

Парламентом трудно анализировать действия внепарламентской оппозиции, действия "улицы”, в которой неизбежно обозначились (и должны были обозначиться!) автономные центры принятия решений. К примеру, огромный массив людей, прорвав омоновские заслоны около 15 часов 3 октября, двинулся на захват мэрии; установив над ней контроль в течение 4-5 минут, организованно, по команде — часть двинулась колонной к "Останкино” и только меньшая часть к Дому Советов. Управлять такими людьми для законодателя — было практически немыслимо. Здесь возникает множество вопросов, так или иначе упирающихся в проблему "третьей силы”, действие которой очевидны: провокация с целью завершить государственный переворот пролитием "большой крови”.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Взятие мэрии

C  15-00 до 16.00 у Xасбулатова  проходили брифинги с журналистами. Начали пресс-конференцию, в 15.00. В 15.30 под окнами раздался шум. Xасбулатов  пошутил: "Что, начался штурм?”. Оказалось, что это демонстранты, прорвав блокаду "Белого домa”. Это подтвердил и Руцкой. 

Минут через 10-15 заскакивает бледный Баранников: "Влипли, Руслан Имранович, —мэрию взяли”.

— Какую мэрию? 

— Как какую, в Москве одна мэрия.

— C ума сошли? Кто взял? Зачем?

— Александр Владимирович приказал cразу же после вашего ухода с балкона "Белого дома”.

— Но ведь мы не обсуждали планов по "захвату” мэрии, — это предлог для того, чтобы нас уничтожить.

— Да, это так. Со мной тоже не советовались. Правда, оттуда постоянно стреляли. Еще вчера выстрелом из окна мэрии был убит парень на моих глазах. Руцкой вышел из себя, узнав, что выстрелами из мэрии убиты 6 демонстрантов. Теперь вот такое дело.

— Виктор Павлович! Надо немедленно предписать всем лидерам митингов, чтобы не растекались по центру Москвы. Надо, как планировали с самого начала, плотным кольцом людей окружить "Белый дом”. Иначе — не выживем.

В это время (16.00), входит Виталий Уражцев. Слезы на глазах. "Прорвались! — привел к "Белому дому” почти 100 тысяч человек!

— Надо всех расположить вокруг "Белого дома”. Организовать людей. Выделить каких-то старших, установить мало-мальский порядок. Обеспечить питанием. Пусть люди не расходятся сегодня ночью. Если здесь будет 150-200 тысяч людей, — не осмелятся напасть... Но с "взятием” мэрии, как выяснилось, дело обстояло сложнее: если бы даже Руцкой не отдал бы приказ, все равно демонстранты, обстреливаемые из этого здания, ринулись бы туда. Так, собственно, и случилось.

На балконе Парламентского дворца

Входят Агафонов, Ачалов, Сыроватко.

Агафонов: "Надо бы выступить, Руслан Имранович, на балконе, — люди просят.”

-"Не хочу, не могу. Обеспокоен захватoм  мэрии.”

Агафонов: "Почему? У депутатов приподнятое настроение. У демонстрантов — тоже. Люди вызывают вас. Дело идет к победному концу.”

- "Боюсь этой "победы”, как бы она не оказалась последней. Мы держались 12 дней.  Надо было продержаться еще 2-3 дня. И все. По нашей вине не был убит и избит ни один человек. Теперь нам припишут кровопролитие, жестокость, бандитизм и т.д. Не хочу выступать. Если бы военные установили контроль над Кремлем — это другое дело. Изгнали бы узурпатора. Зачем понадобилась мэрия? Где был штаб Воронина?”

Ачалов: "Воронин, как вы знаете, в Свято-Даниловом монастыре. Ведет переговоры с Филатовым и Лужковым.”

- "Ну вот и конец всем переговорам...”

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Уговорили выступить. Bыходя из лифта, Xасбулатов yслышaл голос: "Руслан Имранович, одну минуту! , шепчет: "cегодня ночью будет нанесен ракетно-бомбовый удар по "Белому дому. Ельцин в ярости, обещал Грачева отдать под суд. Главком ВВС заявил, что летчики (вертолетная часть) отказываются выполнять приказ о бомбардировке. Сразу же был отстранен. Ельцин  лично отдаст такой приказ. Мне сообщили, что приказано доставить к нему двух командиров эскадрилий.” Вот оно — следствие "победы” у мэрии.

 

А тем временем по при­казу Руцкого десятки тысяч демонстрантов, покинув пло­щади вокруг Парламентского дворца, двигались на окраину Москвы, оголив ряды защитников X Съездa народных депутатов... По мере продвижения многие люди, понимая бессмысленность этого «похода», покидали ряды демонстрантов -на подступах к «Останкино» численность колонны демонстрантов едва ли насчитывала одну-две ты­сячи человек. Bышедшие из колонны люди не вернулись под стены Пар­ламентского дворца — так победа, которая была дана москвичами своим прорывом, немедленно была сведе­на к предпосылке поражения всего лишь одним приказом Руцкого «На «Останкино»!

 

Если бы все эти люди общей численностью 200—300 тысяч человек заняли бы позиции по периметру Белого дома — никакие танки генералов Кобеца и Волкогонова не посмели бы открыть огонь, а общая ситуация приобрела бы качественно другой характер. Что преобладало в этом приказе —глу­пость или провокации? Приказ Xасбулатовa Баранникову, Ачалову, другим генералам-депутатам немедленно вернуть уходящие колонны, оказался невыполненным. Идея о «походе на «Останкино» целена­правленно вбрасывалась Tрудовой Pоссией сразу же после прорыва заслонов к площадям Белого дома: якобы, если «захватим телевиде­ние — победа будет окончательной». Этим настроениям и поддались «люди Руцкого», отсюда и этот провокационный «поход», который привел к мгновенной утере всей позиции. Командовал всем этим «походом» генерал Ма­кашов, необдуманно назначенный заместителем Ачалова, но предпочитающий действовать ни с кем не советуясь. Он и был главным организатором этого «по­хода». Произошло это так быстро, что парламентские лидеры не сумели отреагировать — началось заседание Съезда, а на «улице» распоряжались «люди Руцкого».

 Tогда же сказали, что взято "Останкино”. Юрий Мареченков  думал, что "Останкино” под контролем конституционалистов. Hовое сообщение: у "Останкино” перестрелка. На волне радиостанции Руцкой дает команды "не стреляйте”, "не убивайте”, "я — Руцкой”. В ответ — брань, насмешки. Это "Дунай”, "Шмель” переговариваются: "Большое скопление людей впереди тебя — метров двести, слева — дай длинную "очередь”. Идет расстрел людей. "Дунай” — радиостанция, "Шмель” — один из бронетранспортеров, командирская машина.

Армия решила быть нейтральной, такое решение принято коллегией министерства обороны.  Боевики Ерина расстреливают людей.

Люди, после взятия мэрии, сами решили "разобраться”, помчались в Останкино. Появились автобусы. Макашов идeт вдогонку. K Ачалову вошел моложавый мужчина, лысоватый, представился — Баркашов. Обратился к Ачалову: "Владислав Алексеевич, Макашов просит подкрепления, у него всего было стволов 30, сейчас осталось менее половины...”

Xасбулатов : "Вы что, с ума все посходили! Какие еще "подкрепления”? Немедленно отзовите Макашова! Прекратить всякий огонь! Чтобы ни единого выстрела не раздавалось из этих стен! Кто не подчиняется — выгнать вон. Это Парламент, а не поле боя. Расположите людей вокруг "Белого дома” — это все, что вам надлежит сделать теперь! Где войска, которые, вы утверждали, "идут” сюда уже две недели? Взяли бы Кремль, — я бы не возразил. И люди бы поняли. На кой черт вам сдалось это "Останкино”? Какой дурак это вам посоветовал?”

Баркашов, не слушая пытающегося что-то сказать Ачалова, выбежал.

После захвата мэрии

Cобытия  после захвата мэрии  стали развиваться oчень опасно. У здания мэрии как бы случайно были "забыты” 10-15 армейских машин для перевозки личного состава и автобусы с ключами в замках зажигания. На стороне демонстрантов оказались вдруг и 4 БТРа — из числа тех, что стояли в оцеплении "Белого дома”. К сожалению, они оказались бездарно использованными. Иначе... даже они могли в той обстановке изменить ситуацию. И с трибуны "Белого дома” и по ТВ рассказывали о переходе на сторону Руцкого подразделений милиции и части военнослужащих дивизии им. Дзержинского. ТВ даже показывало их. Газетчики позже написали, что лично видели этих людей. Однако руководство минобороны и МВД опровергало эти сообщения. Но люди-то были. Кто они?

Действительно, около 200 18-20-летних ребят из дивизии Дзержинского укрывались вместе с депутатами. Они не защищали, да и не могли защищать "Белый дом”. У них не было оружия, и потрясены случившимся они были не меньше, чем все находящиеся 4 октября в Доме Советов. У стен Бело­го дома оставалась едва ли тысяча-другая людей — в основ­ном женщин, детей, пожилых людей.

Кровь уже пролилась. У   мэрии в самом начале разблокирования "Белого дома”можно было предотвратить штурм мэрии — с этой целью с демонстрантами смешались, не применяя оружия, спецназовцы-софринцы и толпа действительно закружилась на месте. Тут по ней и по софринцам открыли из мэрии огонь — и начался штурм. Сохранились записи радиопереговоров между милицией и софринцами. Что же касается техники, "случайно” брошенной с ключами, то "Московские новости” справедливо замечают, что так грубо работают разве что в "банановых республиках”.

 

«Поход» на «Останкино» и расстрел демонстрантов мгновенно изменили ситуацию — ельцинисты нашли «оп­равдание» для террора... Оба «силовых министра» — Ачалов и Баранников поняли, что «проглотили» провокацию... Журналисты видели мини­стра обороны Ачалова, бегущего куда-то по лестнице и кри­чащего в передатчик: «Министр обороны приказал никому ни при каких обстоятельствах не стрелять! Это провокация! Занять оборону, согласно боевым расчетам!» Баранников был настроен мрачно: «Это катастрофа!» Вскоре из самых разных источников, к Xасбулатовy стали посту­пать ночью сведения о подготовке захвата Парламентского здания, Грачев дал согласие использо­вать армию и тяжелую технику.

 

...Вечером Виталий Сыроватко (ответственный секре­тарь Президиума Верховного Совета) соединил Xасбулатовa по ра­диотелефону с генералом Кузнецовым, командующим Мо­сковским военным округом. Xасбулатов спросил, знает ли генерал Кузнецов и руководство Минобороны, что происходит в Москве? Кузнецов отвечает, что знает. Армия решила быть нейтральной, такое реше­ние принято коллегией Министерства обороны.

Дезинформация распространялась по всем каналам. Классический пример: телефонный разговор члена Координационного совета "Дем. России” Льва Пономарева с заместителем министра безопасности, начальником управления МБР по Москве и Московской области Евгением Савостьяновым, ставшим широко известным благодаря "Московскому комсомольцу” и "Известиям”. В ответ на вопрос Пономарева, что происходит, Е.Савостьянов сообщает: мэрия взята, ОМОН, ОМСДОН, дивизия им.Дзержинского перешли на сторону Руцкого, верных Ельцину частей в Москве или поблизости нет, МБ ничего делать не намерено, и советует Пономареву с товарищами бежать и прятать семьи.

Поступили сведения о подготовке захвата парламентского здания.

...Сообщений о приготовлениях к штурму поступало множество. B то же время мощные колонны демонстрантов, до сотен тысяч человек — непрерывно прорывались на помощь осажденному Парламенту.

Последнее вечернее заседание Х Чрезвычайного Съезда началось в 18.07, депутаты в приподнятом настроении - блокада прорвана, присоединились депутаты, работавшие в Краснопресненском районном Совете. Депутатов было много, зал набит битком, много журналистов, представителей демонстраций. Но в эти минуты идут интенсивные приготовления к штурму. Hадо было всем взяться за организацию Сопротивления в эту последнюю решающую ночь в Парламентском дворце. Было обращение к армии, сделанное с балкона Парламентского дворца в 17.00.

Xасбулатов решил приободрить депутатов. Начал с того, что поздравил с прорывом блокады, установлением мирного контроля над зданием городской мэрии и "Останкино”, призвал  армию на защиту Конституции и выразил надежду, что она установит также контроль над Кремлем. Затем попытался дать анализ событиям, связанным с путчем заговорщиков и его природой. "Говорят, мы имеем дело с "чилийским вариантом”. Нет, это не "чилийский вариант”. Там все-таки против президента вышли возмущенные женщины с пустыми кастрюлями, отвергающие навязываемый новый социалистический порядок. У нас  совершенно другое положение. Посмотрите: далеко не голодные госпожа Боннэр и госпожа Ахеджакова призывают Ельцина расправиться с нами, с народом, ставшим на защиту Парламента, Закона, Конституции, называют его "быдлом”, преступником... не знаю, какой вариант путча осуществлен в нашей стране, но знаю точно, что российские народы его отвергают”.

Выступления депутатов были в таком же примиренческом духе. И кто знал, что может произойти очень скоро...

 

Bечером 3-го, Петр Мамонов охарактеризовал призыв Гайдара как «провокационный». («Коммерсант-Daylі», 10.1993 г.).  Призыв Гайдара — это при­зыв к массовым убийствам.

Mосквичи Ельцина не поддержа­ли. Произошел провал попы­ток «Демократической России» организовать контрдемон­страцию москвичей в поддержку Ельцина — вышли по призыву Гайдара всего несколько сот человек. 

 

Tекст книги здесь                                                                Фотогалерея