Лихолетие 90-х

17 лет кровавым событиям сентября-октября 1993 года. История трагических событий 93 года еще не написана 

- Сергей Антонович, исполняется 17 лет кровавым событиям сентября-октября 1993 года. Вы были участником тех событий. Какова Ваша общая оценка?  

Сергей Шатохин: государственный переворот . История трагических событий 93 года еще не написана  

- по какой причине КПРФ дистанцировалась от защиты представительной ветви власти?  

Сергей Шатохин: Руководители компартии самоустранились ради спасения партии. КПРФ угрожали запрет партии, ликвидация ее региональных отделений и изъятие партийного имущества. Было и идейное обоснование самоустранению компартии от участия в конфликте. КПРФ упрощает государственный переворот 93 года до противостояния по линии Ельцин-Хасбулатов. Таким образом, коммунисты считали и считают, что боролись родственные системы, не поделившие амбициозные претензии на власть. Они считали одинаково антикоммунистическими лидерами и Ельцина, и Хасбулатова. Но здесь кроется лукавство.



- Между тем, потенциала КПРФ, возможно, и не хватило для перелома ситуации в сторону Верховного Совета.



Сергей Шатохин: : Да, у защитников государства в условиях, когда все рычаги реальной власти находились у противостоящей стороны, был явный дефицит структурного и организационного потенциала. С другой стороны, дистанцирование КПРФ от Верховного Совета послужило дополнительным фактором для развязывания рук Ельцину при принятии им силового варианта разрешения конфликта.



В личном качестве, конечно, было немало членов КПРФ в Доме Советов, но они себя позиционировали не как коммунисты, а как защитники легитимного парламента.



- Говоря о, так называемых, «красных» нельзя забывать о РКРП и «Трудовой России», возглавляемых Ампиловым.



Сергей Шатохин:  «Трудовая Россия» - заметная сила защиты Дома Советов. Но нужно понимать, что электоральная сила РКРП и «Трудовой России» ограничивалась в основном Москвой. Сам Виктор Иванович в этих событиях отличался в большей степени эмоциональностью и нeконструктивным подходом.



- С «красными» разобрались. А «коричневые»?



Сергей Шатохин: Dве группировки, «красная» В.И. Ампилова («Трудовая Россия») и «коричневая» А.П. Баркашова («Русское Национальное Единство»). Cреди защитников были и члены «Фронта Национального Спасения», общественной организации левой и правой оппозиции режиму Ельцина. Власть своими антиконституционными и антигосударственными действиями сама создавала себе оппозиционные организации, затем вешала на них ярлыки.



- Количество идейных коммунистов и национал-патриотов было невелико в общей численности защитников Дома Советов.



Сергей Шатохин: Люди объединялись не по идеологическому принципу, цель была - защита государства, конституционных норм. Среди участников событий было огромное количество депутатов всех уровней, невооруженных офицеров, представителей трудовых коллективов.



Основную массу защитников государства составляли люди с активной общественной позицией, прибывшие в Москву из разных регионов России и бывшего Советского Союза. Это, кстати, принципиально, что российский парламент защищали и граждане бывших республик СССР. Они в этом видели путь к объединению государства.



Таким образом, миф о «красно-коричневых» ложное и клеветническое утверждение, до сих пор упорно культивируемое идейными последователями Ельцина.



- Но, если победили «демократы», то одолеть они должны были не народ, а какую-то противостоящую «демократии» силу. Значит, «красно-коричневых».



Сергей Шатохин:  И здесь другой миф - «победили демократы». Я не буду напоминать, что такое классическая демократия. Это кощунственно при сопоставлении с «деpьмократами» Ельцина. Остановлюсь лишь на некоторых «демократических» фигурантах трагических событий 1993 года.



Например, «маршал» авиации Евгений Шапошников. Он позорил и само звание, и, заодно, фамилию своего однофамильца, настоящего маршала Советского Союза Бориса Михайловича Шапошникова. Евгений Шапошников тогда был Главнокомандующим вооруженными силами СНГ и секретарем Совета Безопасности. Он упорно добивался санкции Ельцина на бомбардировку Кремля в случае, если «красно-коричневые» захватят Кремль.



Второй фигурант - министр внутренних дел Ерин. Когда Конституционный Суд России принял решение о неконституционности Указа Ельцина от 21 сентября 1993 года № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в РФ», то Ерин просил разрешения Ельцина на арест Председателя Конституционного Суда В.Д. Зорькина.



Следующая персона - Бурбулис. Это продукт «научного коммунизма». Подобострастный адепт этой дисциплины. Я читал его кандидатскую, которая характеризует его идейный облик. К демократии это не имеет никакого отношения.



Если посмотреть хотя бы на этих трех фигурантов, то нужно иметь извращенное умственное состояние, чтобы их считать демократами. А если дополнить эту картину Главой администрации Президента Филатовым, министром обороны Грачевым, министром иностранных дел Козыревым, Черномырдиным, Лужковым, Чубайсом и Гайдаром? О каких демократах может идти речь?





- Вы забыли о Ельцине.



Сергей Шатохин: Ельцин, когда ему сообщили, что Верховный Совет не подчинился его Указу о роспуске, поставил задачу выкурить «банду» из Дома Советов. А кто на самом деле бандиты? Кто открыл стрельбу? Также, как убегающий вор кричит: «держите вора»,- также и в данном случае бандиты называют «бандитами» защитников закона.



- А что можно сказать о тех, кто противостоял государственному перевороту?



Сергей Шатохин: В личном качестве Р.И. Хасбулатова я знаю еще со студенческих лет учебы в МГУ. Он уже тогда был хорошим организатором. Честность и принципиальность прошли через всю его жизнь. Не культивируя образ Председателя Верховного Совета, в одном отдаю ему должное: он все время делал упор на право, законность. И в этом противостоянии он был верен себе. Но он и крупный экономист, это признают даже его оппоненты. В данное время Руслан Имранович возглавляет кафедру мировой экономики в Российской Экономической Академии им. Плеханова. Экономический уровень Хасбулатова несоизмерим с уровнем «демократа» Гайдара.



Другая центральная фигура - В.Д. Зорькин. Сейчас мало кто может представить, какая напряженная атмосфера была сразу после выхода Указа 1400. С каким волнением ждали в Верховном Совете решения Конституционного Суда: вдруг судьи дрогнут, вдруг найдут какие-то «основания законности» Указа? И я должен сказать, что личный подвиг тогда совершил не только В.Д. Зорькин, но и все члены Конституционного Суда.



Они бросили правовой вызов адептам государственного переворота. А сам Валерий Дмитриевич не просто высокопрофессионален, но был и остается лучшим специалистом по государственному праву.



Еще один талантливый и волевой человек, верный государственным интересам и нормам права - это Сергей Николаевич Бабурин. В этих событиях он продемонстрировал бесстрашие, в буквальном смысле улыбался, глядя в лицо смерти. Его спасло, наверное, чудо, ибо 4 октября его уже подвели к "стенке" и карателям оставалось только нажать спусковой крючок.



Еще один интеллектуальный пример - Наталия Алексеевна Нарочницкая. Мы тогда впервые увидели ее. Была группа депутатов под руководством депутата М.Г. Астафьева, и она работала с этой группой. Это блестящий политолог, талантливый оратор при глубоком знании концептуальных основ государственности. Как свежо и профессионально звучали ее заключения о том, что Россия должна быть правовым государством, о незаконности и безответственности действий Ельцина.



Если рассматривать интеллектуальный и моральный уровень защитников Дома Советов и «демократов», то здесь не может быть никаких сравнений.



- А что можно сказать о рядовых защитниках Дома Совета? Если верить «демократическим» СМИ, то это был сброд пьяниц и до зубов вооруженных боевиков.



Сергей Шатохин: Отвратительная ложь! На всех защитников Дома Советов приходилось несколько десятков автоматов Калашникова калибра 5,45 мм. Насколько мне известно, ни у одного убитого в эти трагические дни не найдено в теле пули такого диаметра.



Против участников защиты были направлены тысячи вооруженных спецназовцев и боевиков, вооруженных АКМ калибра 7,62 и пулеметами. Кстати, в кадрах телерепортажей 93 года, которые сейчас, конечно, больше не повторят, у нападающих можно было разглядеть в руках автоматическое оружие иностранного производства. Это указывает на возможное участие в событиях нероссийских военнослужащих.



Для подавления Дома Советов применялись БТР и БМП. Танки!



Никакого пьянства среди защитников государства не было. Измученные усталостью люди.



В аппарате Государственной Думы до сих пор работает Александр Андреевич Гаврилов. Тогда он был депутатом Верховного Совета от Рязанской области. Я с ним тогда сотрудничал по экологическим вопросам и подружился. Обаятельный, милый человек, во многом идеалист. По-моему, 2 октября, он где-то раздобыл белую материю, повязал ее на деревянный штырь, поднял ее, и противоборствующая сторона пропустила его через спираль Бруно. Обращается к работникам милиции: «Ребята, вы же русские, и мы там (показывает на Дом Советов) тоже русские. Не надо, уберите автоматы, не подчиняйтесь противозаконным приказам!» Те переглянулись, подняли его, бросили о землю. Добивали ногами. Сейчас - это тяжело больной человек, ему отбили все внутренности. Врач, который забирал его, чуть позже сообщил, что от тех, которые его били, разило страшным перегаром.



- Наглядное отношение «демократов» к миротворцам и добровольным переговорщикам.



Сергей Шатохин: Говорят, «победили» «демократы». А потому и «победили», что вместо проведения переговорного процесса, стали стрелять. И в кого? Во врага, в вооруженные военные формирования? Нет. В безоружный народ, который их же и породил.



Человеческие жизни и искалеченные судьбы - вот цена «победы».



Еще необходимо сказать об оскорблении Русской Православной Церкви, нанесенном Ельциным. Патриарх очень болезненно переживал эти события. Миротворческая роль РПЦ, с моей точки зрения, была безупречной. Переговорные модели, которые предлагались Патриархом и иерархами РПЦ, были отвергнуты президентской стороной. Этим самым было выказано пренебрежение позиции и последовательным усилиям Русской Православной Церкви.




Депутатом Верховного Совета был отец Алексей (Злобин Алексей Андреевич). Скольких он крестил и причастил в те осенние дни! Многие из раненых 3-4 октября не имели о Боге никакого представления, но просили: «Отнесите меня к Батюшке». Он сменил три рясы, потому что у него на коленях умирали десятки людей, и вся его одежда была в крови.



- Расскажите о своем участии в этих событиях.



Сергей Шатохин: На момент выхода Указа 1400 я был членом «Союза офицеров» С.Н. Терехова, ответственным от этой общественной организации за связи с Украиной и Белоруссией.Наиболее активную часть «Союза офицеров» в эти дни составляли приехавшие в Москву люди из бывшего рижского ОМОНа, защитники Приднестровской Республики.



- «Союз офицеров» предпринимал какие-либо активные действия или задача была только готовиться к отражению нападения?



Сергей Шатохин: Самовольных действий мы не предпринимали. Мы вырабатывали предложения на имя руководства защитников Верховного Совета. Так, мы предлагали захватить Ельцина на митинге 22 сентября на Пушкинской площади. Я был сторонником этого плана, он был реалистичным и не предполагал применения оружия или спецсредств. Цель - арест Ельцина, его изоляция до предания суду. Но эта идея руководством, в частности Р.И. Хасбулатовым, была полностью отвергнута.



Нами предлагались и некоторые иные превентивные меры, разумеется, без применения оружия. Но все они отвергались. Дословно помню слова С.Н. Бабурина на наше очередное предложение: «Мы боремся в рамках легитимного сопротивления, а не силового противостояния».



- Все это время, с 21 сентября по 4 октября, Вы лично находились в здании Верховного Совета?



Сергей Шатохин: Верховным Советом с 25 по 29 сентября я был направлен в Абхазию. Президент Абхазии Ардзинба и все руководство Республики работали над вопросом о вхождении Абхазии в состав России. Там я стал свидетелем освобождения Сухуми 27 сентября абхазскими войсками от грузинских формирований. Решение Верховного Совета Абхазии о вступлении в состав России было принято, и я доставил его в Москву. Передал его Михаилу Ивановичу Лапшину, который и зачитал решение группе депутатов, заседавших в здании Краснопресненского райисполкома. В здание Верховного Совета в те дни пройти было нельзя, он уже был окружен спиралью Бруно и милицией.



Эта информация была воспринята депутатами с воодушевлением. Даже в тех условиях Верховный Совет России думал об укреплении государства, о братских народах. К сожалению, Верховный Совет потерпел поражение, и вопрос о вступлении Абхазии в Россию отпал на долгие годы.



- И все же Вам удалось попасть в здание Верховного Совета.



Сергей Шатохин: Лидеры двух общественных организаций Олег Бахтияров «Славянский союз Украины» и Владимир Петренко «Союз офицеров Украины» помогли мне 1 октября оказаться в Доме Советов. Затем мы участвовали в организации митингов. Спираль Бруно была прорвана.



Был грандиозный митинг 3 октября на Октябрьской площади. Я никогда не видел такого количества народа. Такая масса людей внушала какое-то суеверное ощущение несокрушимости. Именно тогда многие участников митинга пошли брать мэрию Москвы.



Помню, уже вечером 3 октября выстроились автобусы, их почему-то оказалось много, около двадцати. Бахтияров и Петренко входили в состав окружения Макашова. А споры уже пошли: ехать на Останкино или всей массой пойти на Кремль? Я считал, что ехать в Останкино не надо.



Я подбегаю к автобусу и кричу О.Г. Бахтиярову: «Олег, не надо туда ехать!» Он мне машет рукой, что-то отвечает, я не слышу. У А.М. Макашова строгое молчаливое лицо, все чем-то воодушевлены. Колонна сорвалась с места, поехала.



Р.И. Хазбулатов в своих мемуарах называет отъезд основной массы защитников в Останкино провокацией.



У нас с Олегом Бахтияровым близкие дружеские отношения. И я не находил себе места, переживал, чувствовал что-то неладное. В итоге - не выдержал и на личном автомобиле своего знакомого поехал в Останкино.



Когда мы подъехали, уже вовсю шла стрельба, и люди скрывались за парапетами подземного перехода, лежали. Я спросил у одного из наших общих знакомых, не видел ли он Олега? А он отвечает: «Он или убит, или ранен. Его увезли в Склифосовского».



Я поехал в институт Склифосовского. Вход в институт был свободным. Убедился, что он жив, находится в 11 палате на 11 этаже. Поднявшись на этаж, я увидел, что он агонизирует, пробито легкое. Жестко потребовал принятия немедленных медицинских мер, ему надели кислородную маску.



А через два дня мне удалось его вытащить, нашли и машину, и квартиру, затем приехала жена из Киева и забрала его. И сделали это вовремя. На следующий день приходили сотрудники спецслужб и очень им интересовались. Если бы мы его не вывезли, то он оказался бы схваченным, потому что на кадрах хроники он оказался рядом с Макашовым.



Весь вечер 3 октября и последующую ночь находился рядом с Олегом и другими раненными, помогал им.



А в это время, рано утром 4 октября начался массовый расстрел защитников в здании Дома Советов, затем танковый обстрел. Но я об этом тогда не знал.



- Участником этих «событий», расстрела защитников в здании Верховного Совета, Вы не стали. Наверное, судьба уберегла.



Сергей Шатохин: Не стал, но по рассказам очевидцев прекрасно знаю о творящемся кошмаре. 5 октября в нашем небольшом штабе на Пушкинской улице у нас было своеобразное подведение страшных итогов. Я с ужасом узнавал все о новых и новых преступлениях «демократов». Стали подходить оставшиеся в живых защитники государства. Кому-то из них повезло выйти невредимым, многих 5 октября после избиений выпускали из отделений милиции.



Они свидетельствовали об огромном количестве трупов возле Дома Советов, в самом здании, о расстрелах и других преступлениях хунты.



Помню рассказ пришедшего в наш штаб из отделения милиции председателя «Фронта Национального Спасения» по Калужской области Андрея Витальевича Сошенко о фактах расстрела ОМОНовцами людей вечером 4 октября у фабрики «Трехгорной мануфактуры». Это уже происходило после того, как «Альфа» дала коридор для прохода рядовым защитникам Дома Совета. Самому ему невероятно повезло, он отделался «простым» групповым избиением за то, что у него нашли какие-то калужские листовки в защиту конституционного строя.  

- Этим днем Ваше участие в трагических событиях заканчивается?  

Сергей Шатохин: Нет. Помогая Олегу Бахтиярову, я понял, что нужна помощь всем раненным. С 5 по 8 октября мне удалось по отработанной схеме действий вывозить из института Склифосовского примерно по 5 человек в день.  

Одна престарелая санитарка, сочувствующая нам, предоставила мне медицинский халат. В этом халате я относительно спокойно входил и выходил из помещений института. Со слов этой же санитарки я узнал, что места в палатах стали освобождать задолго до событий 3-4 октября, что косвенно указывает на «плановость» уничтожения людей.  

Как-то прихожу очередным утром в палату, спрашиваю у присутствующих: «А где парень, который лежал вон на той койке?» Люди молчат, отворачиваются. Один раненый потом вышел ко мне в коридор и говорит: «Ночью кто-то приходит и выбрасывает людей в окно». В буквальном смысле! Напомню, это 11 этаж. О двух случаях он мне свидетельствовал. Конечно, все это не задокументированно, сейчас бездоказательно звучит. По-хорошему нам бы тогда зафиксировать эти чудовищные прецеденты, но мы были заняты другим, более важным делом, спасением живых.  

Моя деятельность закончилась утром 9 октября. Я вывозил на каталке очередного раненого в грузовой лифт. Неожиданно какие-то личности мне вывернули руки так, что плечи потом еще долгое время болели. Из моего бокового кармана вынули удостоверение члена «Союза офицеров». Слова: «Это он». Был нанесен страшной силы профессиональный удар на поражение. Следующий удар - ногой по зубам. Я упал. Избиение ногами продолжалось. Сопротивляться было нереально. Потом их отвлек какой-то звонок то ли по телефону, то ли по рации. Они были уверены, что я отключен на долгое время, и куда-то отошли.  

Я нашел силы ползком добраться до перил, опираясь на них, стал сползать вниз. На улице я спрятался за один из мусорных ящиков. Через минуту они пронеслись мимо меня с проклятиями: куда же он мог деться? Я выждал некоторое время и сумел выйти за пределы института. Вид у меня был весьма непрезентабельный, люди на улице и в общественном транспорте шарахались от меня.  

С огромным трудом я добрался до дачи своего знакомого в ближнем Подмосковье и отлеживался там две недели.  

- Какого общее количество жертв расстрела защитников государства?  

Сергей Шатохин:  По официальным ельцинским данным погибших 150 человек. Но, разве можно верить этим данным?  

На самом деле только в Останкино погибло около 200 человек. У стен и в стенах Дома Советов 3-4 октября погибло во много раз больше людей. А сколько расстрелянных на стадионе, улицах Москвы? Выстрелы звучали еще почти неделю после 4-го октября. Свидетели говорят, что трупы сжигали, грузили на баржу, в грузовики, куда-то вывозили.  

Реальный счет жертв защитников Верховного Совета идет на тысячи убиенных. Минимум - 1,5 тысячи человек.  

Со стороны нападавшиx тоже есть потери. Погибло 25 военнослужащих, участвующих в репрессиях против защитников государства. Но не известно ни одного факта совершенного убийства защитниками Верховного Совета. Все они погибли от пуль своих «коллег». Обусловлено это общей неразберихой, ельцинским наемникам всюду мерещились враги.  

Есть сведения, что с ельцинской стороны и специально отстреливали военнослужащих, чтобы настроить их против Дома Советов. Таким образом, в целях провокации, был убит офицер спецподразделения «Альфа» Геннадий Сергеев. И убит он из винтовки натовского производства. Об этом говорил А.В. Руцкой в одном из своих воспоминаний.  

Спецподразделения «Альфа» и «Вымпел» отказались выполнять приказ Ельцина о штурме Дома Советов. Они лишь согласились просто подойти к зданию. Вот тут-то и был убит Геннадий Сергеев. Но спецподразделения не поддались на провокацию. Более того, сделали все, чтобы минимизировать число погибших, предоставили коридор для свободного прохода защитникам Дома Советов. Правда, в конце коридора многих уже ожидали ОМОНовцы...  

- Известно, что практически все оставшиеся в живых защитники Дома Советов после трагических событий были опрошены сотрудниками прокуратуры. Они давали правдивые показания, из которых без труда можно составить общую картину событий, в том числе определить количество жертв трагических событий.

Куда подевались все эти свидетельства?  

Сергей Шатохин: Эти материалы объявлены особо секретными, они в архивах. Для «демократов» эти свидетельства смерти подобны, раскрывают полностью их обличие.  

Кроме прокуратуры работала еще парламентская комиссия. Она была закрыта, когда была достигнута договоренность: амнистия участникам событий в обмен на ликвидацию парламентской комиссии. Но материалы-то комиссии никуда не делись.  

Так что, история трагических событий 93 года еще не написана. Комиссия по расследованию этих событий рано или поздно будет восстановлена

 

 

 

 

ПОКАЗАНИЯ СТРЕЛКА

Офицер-танкист:

«Нашей роте обещали мешок денег»

«Комсомолка» разыскала бывшего танкиста, стрелявшего по парламенту

Бывший в 1993-м командир взвода Кантемировской танковой дивизии согласился отвечать на вопросы при условии, что его фамилия будет изменена. Попросил называть себя Андреем Оренбуржским.

- Андрей, почему ты ушел из армии?

- Всем, кто выполнял задачу у «Белого дома», после 93-го неуютно жилось в военном городке. Офицеры, явно хранившие партбилеты, называли нас «предателями» и «убийцами». Потом появились листовки на заборах - со смертным приговором и списком наших фамилий. По ночам и камни в окна бросали... Пришлось проситься в другие округа. Но и туда хреновая молва шла. Тем более что в личном деле каждого были записаны благодарности от Ельцина. И дата у всех одна - октябрьская... И дураку ясно...

- Как начинался ваш поход?

- В октябре наша рота прибыла из совхоза - помогали убирать урожай. Старшина солдат повел в баню, а офицеры - по домам. Я залез в душ, намылился, а тут жена сквозь дверь кричит: «Тревога!» Я, конечно, мать-перемать, но пропеллером в полк. А там - суета нешуточная. Командир роты нашей Гришин и сообщил, что в Москве заваруха, народ бузит, будем порядок наводить. Я еще, помню, спросил: а при чем здесь армия, если есть милиция? Гришин сказал: «Их уже не хватает...»

- Как шли?

- Выползли на Минское шоссе и по обочине, асфальт жалели. Нас стала тормозить какая-то «Волга». В наушники командир диким матом - механику: «Не останавливаться! Дави ее на хрен! Или скидывай в кювет!»

«Волга» нас все-таки остановила. Гришин что-то орал в самое ухо мужику из «волжанки». Потом - в танк, и дальше пошли. А Гришин кричит мне: «Этот мужик говорил: «Сынок, мешок денег получите, только спасите Ельцина от врагов!»

Воображаемый мешок денег вдохновлял. Ранним утром подошли по Кутузе к гостинице «Украина». У «Белого дома» уже стояли два наших танка. Потом подошли еще два.

- Какие у вас были боеприпасы?

- Разные. И учебные болванки были, и кумулятивные... Вот тогда я понял, что дело пахнет керосином. А были ведь еще и патроны к пулеметам... Подошел генерал-полковник Кондратьев. Сказал: «Если кто-то боится, может уйти». Никто не ушел. Я надеялся, что, возможно, и не придется стрелять...

- Вы понимали, что происходит?

- Гришин говорил мне, что наша задача - «продемонстрировать силу». О том, чтобы палить всерьез, разговоров поначалу не было.

- Что вам еще запомнилось на мосту?

- К нам прорывались люди, а их ОМОН не пускал. Они размахивали депутатскими ксивами. Кричали: «Ребята, родные, не надо стрелять!»... Потом танку был приказ выйти на середину моста. Развернули пушки в сторону «Белого дома». Так и стояли. И вдруг в наушниках голос Гришина: «Приготовиться к открытию огня!»... Затем приказ - ударить по центральному входу. В самую середину.

- Каким снарядом?

- Первый выстрел - болванкой. От волнения взял прицел низко. Болванка срикошетила и ушла в сторону... Второй - туда же. Руки дрожали. Гришин костерил меня, приказал вылезать из-за прицела. Сел на мое место. И - по пятому этажу. Точно в окно попал.

Гадко на душе было! Люди же там. Да и здание красивое... Ведь русские стреляли в русских... Когда все закончилось, захотелось нажраться водки и уснуть...

- И что дальше было?

- Нас перекинули на Ходынку. Хорошо накормили и даже водки дали - невиданное дело! И был тогда же приказ подать представления для награждения отличившихся.

- Вас тоже представили?

- Да. К медали. «За образцовый расстрел российского парламента» (смеется). А если серьезно, дали по 200 рублей «премиальных». А обещали ведь «мешок денег»...

Виктор Баранец

Былое и думы

Геннадий Бурбулис, в начале 90-х госсекретарь РФ, соратник Ельцина: «Кремль был в коме»

- Я помню, как вечером 3 октября мне позвонил Филатов (глава администрации Ельцина. - Авт.): «Надо что-то делать». Я сел в машину и поехал по пугающе пустой Москве. Это была жуткая тишина. Заехал в 14-й корпус Кремля. Вымершее здание. По коридорам никто не ходит. У всех - опустошенность. Невозможно представить, что такое состояние возможно в сердце огромной страны, в мозгу ее власти. Я думаю, состояние, в котором пребывал Кремль, - это кома, паралич. Но в этом же состоянии был и «Белый дом». Нельзя было допустить, чтобы это состояние длилось даже час, не говоря уже о сутках.

Вместо того чтобы пустить в ход оружие, Геннадий Зайцев отправил в «Белый дом» парламентеров.

- Приказ о применении силы отдавал лично Ельцин?

- Кто еще мог отдать? Когда решение Ельциным было принято, начались согласования между силовиками о дальнейших действиях.

- Был ли кто-то, выступивший категорически против стрельбы?

- Никогда такие решения не принимаются с ликованием. Но есть ситуации, когда уклонение от выбора - еще больший позор. Страна ведь была на грани гражданской войны. В гуще таких событий всегда находятся авантюристы, жаждущие смуты, крови. Считаю, что в одинаковой мере несут ответственность обе стороны - и сторонники Ельцина, и сторонники Хасбулатова. Обе стороны упорствовали, а пострадал народ.

- Чему научила Россию эта трагедия?

- Расстрел парламента - исторически всегда трагедия. Но октябрь 1993-го привел к принятию новой Конституции. Она провозгласила, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, и стала опорой страны на ближайшие десятилетия. Вот такая удивительная историческая логика. Октябрь 1993-го - плата за перспективы, которые мы имеем сегодня.

http://rusbeseda.ru/index.php?PHPSESSID=328ce45e130bedf649334ebbe01f8695&topic=6922.msg45084#msg45084

 

БЫЛОЕ И ДУМЫ  

Геннадий БУРБУЛИС, в начале 90-х госсекретарь Ельцина:  

- Октябрь 1993-го - плата за перспективы, которые мы имеем сегодня.  

http://www.russkiy-rok.ru/blue/polemika2/feb-dem011.html

 

Что это было

Александр Ципко, политолог:

«В 93-м Россия свернула с пути парламентской республики»

- В расстреле «Белого дома» страшная историческая закономерность. Эти депутаты поддержали Беловежские соглашения, разрушив СССР. И спустя два года история сама их отбросила.

До расстрела Верховного Совета у России была возможность сохранить парламентско-президентскую республику. Но был выбран иной вариант - президентская, даже сверхпрезидентская республика. По сути, реставрация всевластия, почти самодержавия. Возможности мирного, спокойного перехода от коммунизма к капитализму были упущены. Россия стала единственной страной Восточной Европы, которая достигла политической цели путем крови. Мы упустили путь, по которому пошел остальной соцлагерь. Парламентский путь, открывавший больше простора демократии.

Борьба между парламентом и Ельциным - это не конфликт внутри народа, а разборка правящих слоев между собой. Ельцин и Гайдар хотели немедленных тотальных реформ, включая приватизацию «нефтянки». Парламент был за постепенные реформы.

С тех пор как Ельцин в 1993 году расстрелял парламент, пролегла пропасть между народом и властью. Отношение к власти у народа с тех пор сложилось такое, будто она к нему никакого отношения не имеет.

События октября 1993 года напоминают нам о том, что система, которая сложилась с тех пор в России, неустойчива. Спор о парламентском начале до конца не решен. И то, что премьер в России сегодня превратился в фигуру, опирающуюся на большинство в Думе, не случайно. Рано или поздно России все равно придется искать демократическое равновесие между парламентом и исполнительной властью.

Только у нас

Интервью с Геннадием Зайцевым (командир "Альфы" 1977 - 1995 гг )

Бывший командир «Альфы» Геннадий Зайцев: «Президент сказал: нужно освободить «Белый дом» от засевшей там банды»

Офицер спецназа впервые рассказывает о том, почему он 4 октября 1993-го отказался выполнять приказ

- Геннадий Николаевич, как удалось в 1993-м группам «Альфа» и «Вымпел» (тогда они входили в Главное управление охраны - нынешнее ФСО России) обойтись без штурма «Белого дома», без жертв?

- Приказ президента был, естественно, не такой, как мы поступили...

- Это был письменный приказ?

- Нет. Ельцин просто сказал: вот такая ситуация, нужно освободить «Белый дом» от засевшей там банды. Приказ был таким, что надо было действовать не уговорами, а вооруженным путем.

Но там же сидели не террористы, а наши граждане... Мы приняли решение направить туда парламентеров.

- Поэтому и крови не было?

- Как не было? Погиб наш альфовец, младший лейтенант Геннадий Сергеев... Они подъехали на бэтээре к «Белому дому». На асфальте лежал раненый солдат-десантник. И они решили вывезти его. Спешились с бэтээра, и в это время снайпер в спину Сергеева и поразил. Но это не из «Белого дома» был выстрел, однозначно заявляю.

Эта подлость, она была с одной целью -озлобить «Альфу», чтобы она рванулась туда и начала все кромсать. Но я понимал, что если вообще отказаться от операции, то подразделению будет конец. Оно будет разогнано...

- Хасбулатов с Руцким долго сомневались - сдаваться, не сдаваться?

- Нет, недолго. Нами время было поставлено - 20 минут. И два условия: либо мы выстраиваем коридор в сторону Москвы-реки, вызываем автобусы и всех развозим до ближайшего метро. Или через 20 минут штурм. Они сказали, что согласны на первый вариант... Один из депутатов прямо сказал: чего тут дебатировать?

- А если бы они не сдались?

- Да нет. Ну как бы они не сдались? Куда же они? Тогда бы с применением силы задержали их.

- С применением оружия?

- Думаю, нет. У нас был приказ не только в отношении них, но вообще. Но особенно в отношении этих, конечно.

- Руцкого и Хасбулатова?

- Естественно .

- А стрелять был приказ?

- Ну пойми реальность ситуации. Раз приказ освободить «Белый дом» от засевшей там банды... Так не будешь же освобождать уговорами. Значит, надо воевать... Но нами было сказано: все, кто с оружием, при выходе из «Белого дома» оставляете его в вестибюле. Там гора оружия образовалась... Но все равно «Альфа» и «Вымпел» попали в немилость.

- Почему?

- По одной простой причине, что приказ надо было выполнять другими методами.

- То есть силовыми?

- Да. Поэтому в декабре 1993 года был подписан Указ президента о передаче «Вымпела» в МВД.

- А «Альфа»?

- Думаю, что Барсуков (в то время директор ГУО) где-то мог доложить Ельцину: мол, нет этого подразделения уже, и все, Борис Николаевич. И об «Альфе» забыли. А в 1995 году ее перевели на Лубянку...

Александр Гамов.

ОТКРОВЕНИЕ

Андрей Дунаев, до лета 1993-го замминистра МВД, сторонник Верховного Совета:

«Снайперов направляли из посольства США»

...Если бы мы хотели, продержались бы в «Белом доме» и месяц, и два. Имелись запасы оружия и питания. Но тогда бы грянула гражданская война. Если бы вместо Хасбулатова был русский, возможно, все иначе бы повернулось. Ростовский ОМОН, приехавший в Москву, говорил мне: «Два м...ка дерутся за власть. Один - русский, а другой - чеченец. Так лучше русского поддержим».

Поддержали не закон, а русского Бориса.

...Через несколько лет я встретился на дне рождения с бывшим министром обороны Павлом Грачевым. Он сказал: «Помнишь, я перед танками шел без каски? Это чтобы вы меня убили». То есть он специально себя подставлял. Но мы-то не стреляли... На моих глазах погиб сотрудник МВД, его скосил снайпер с гостиницы «Мир». Кинулись туда, но стрелок успел уйти, лишь по особым приметам и стилю исполнения поняли, что это почерк не наших эмвэдэшников, не кагэбэшников, а чей-то другой. Судя по всему, иностранных спецслужб. А направляли подстрекателей из американского посольства. США хотели раздуть гражданскую войну и разорить Россию.

Ольга Ходаева («Экспресс газета»).

Другие материалы о расстреле парламента читайте также в «Экспресс газете».

 

 

 

 

                                                               XXX

 

 

 

 

 

 Русский Журнал опубликовал интервью с Михаилом Шнейдером, объясняющее, почему вчерашний демократ и сторонник Бориса Ельцина, советник Лужкова, ныне перешел в лагерь непримиримой оппозиции к Путину , вспомнилась  другая культовая фигура девяностых - Владимир Боксер - вчерашний председатель Исполкома Московской организации партии «Демократический выбор России»,  которая начинала проклинаемые ныне либеральные реформы, Боксер, выставивший своих вооруженных боевиков расстреливать Белый Дом  4 октября 1993. Боксер больше в России не живет, что  представляет определенный, требующий осмысления феномен.

Выяснилось, что "демократ” девяностых Боксер тоже не любит  Путина.  Однако что-то ему мешает быть и таким же энтузиастом, как Шнейдер…

Eсли вставить недомолвки:

Владимир Боксер: " Oппозицию спрашивают, какого хрена вы связались с такими личностями, как Немцов, Шнейдер, Пономарев, место которым на фонарных столбах? И они отвечают: да, конечно, первое, что мы сделаем, это мы их действительно повесим.  Eсли я, Боксер, буду среди них, меня повесят первым. И это молодые люди, не пенсионеры”.

"Oппозиция должна объединиться на основе честных выборов и выработать общую повестку. За требование построить систему с политической конкуренцией. Однако надо понимать, что если левые в этих условиях получат власть, первое, что они сделают - уничтожат такую конкуренцию, как это сделали мы в 1993. Многих критиков Путина можно легко задобрить, пообещав им отрубать на лобном месте головы олигархам и тем, кто «поураганил» в «лихих 90-ых», а среди них был и я ”..

С.М.: Означает ли этот тезис проблема «ошибки 90-х»?

В.Б.: Ошибки были. Но Путин – это Примаков штрих. Тогда была развилка – либо крепкий хозяйственник, и напрашивался Лужков, либо силовик. Силовик был неизбежен. Я не согласен с американскими экспертами, которые говорили, что если бы в 93 году была принята парламентская конституция, то ситуация бы сильно улучшилась. Говоря об ошибке, они составляли такие примеры, как президентские республики в Средней Азии и  Aфрике с одной стороны,  и парламентские в Европе с другой. Они не учитывали культурный фон. Хороший пример с Украиной. Смена Путина на Медведева тоже не изменила ситуацию. Россия всё та же, что и была.

С.М.: Так какие же все же ошибки? Сейчас снова наступили октябрьские дни, и видно, что тема  продолжает болеть. Расстрел парламента – это не ошибка? Многие считают, что в эти дни произошел поворотный момент.

В.Б.: Насчет 3-4 октября мы точно не совпадем. На мой взгляд, не было никакого разгрома парламента, потому что не было парламента. Этот парламент ни на что не опирался, он был избран еще при парткомах и никакой связи с электоратом у него не было, как, впрочем, и у всех последующих парламентов. Депутаты совершенно не учитывают, что за ними пустота. 

Что касается начала событий 3 октября, то был прекрасный день. До этого вообще не было времени как-то посвятить себя частным делам. Мы пошли с женой на вещевой рынок купить куртку. Прогуливались. И тут началось! Никто не ожидал. А вы сами понимаете, я должен был быть вовлечен.

Паника была страшная. Лев Пономарев звонил Евгению Севастьянову (Начальнику управления Министерства безопасности по Москве и Московской области. – С.М.): что делать? А тот на матерном языке отвечает: в городе переворот, уё…улепетывайте!

В России ничего не происходит по долгосрочным планам. В 90 процентах случаев происходит по некомпетентности и потому, что политики решают проблемы сходу. К этому времени был результат референдума, на котором Ельцин получил перевес в три голоса. Мы были категорически против блокады Белого дома, поскольку в ней не было смысла, но кто нас слушал? И что дала бы блокада? Омоновцы стали бы там пить в оцеплении, а к ним стали бы подходить бабушки. «Милок, что ты против народа?!» А объявили бы выборы, и все через неделю занимались бы выборами. Однако, когда мы проводили свои манифестации с разъяснениями этой позиции, даже телевидение к нам не присылали. Идеология ельциновского ближнего круга, всяких грачевых, коржаковых, была такая: зачем нам манифестации, если у нас есть силовые структуры? На самом деле, я не думаю, что 3-4 октября были серьезные планы у противников Ельцина, но когда начались события, Хасбулатов подскочил. Давайте, возьмем Кремль, давайте возьмем телевидение! (???? и тут врет -M.P.)

Другая ошибка демократов девяностых в том, что они сами создавали внутри своих структур точно такие же вертикали власти, как Путин в «нулевых». Немцов был таким же непререкаемым лидером в 99 году. А если мы поговорим с явлинцами, то они то же самое скажут и о Явлинском.

С.М.: Они все несли вертикаль в себе.

В.Б.: Но что касается Гайдара, то он не сделал вообще ни одной ошибки. Гавриил Попов потом был критиком Гайдара, однако, когда был мэром, сам подписывал письмо о необходимости отпуска цен. Вопрос можно поставить иначе, на него нет однозначного ответа. Тогда у нас не было времени думать.