Лихолетие 90-х

 

Читай также здесь

 

Конечно, Ельцин "победил”. Проиграл народ. Ельцин получил самый большой "приз” —власть. Бесконтрольную, поскольку по-иному править Ельцин оказался не в состоянии. Открылась блистательная возможность запугивать общество близкой опасностью "кроваво-красно-коричневого террора” и т.п.

В стране, где привыкли постоянно переписывать историю, ее могут изобразить в угодy правителям.  Опять же Ельцин подтвердил свой статус "спасителя демократии”.

Выиграли  ельцинисты. Они заставили всю страну принять их правила игры. После "победы” избирательная машина закрутилась с огромной скоростью. В выборах согласилась участвовать даже оппозиция, даже "красно-коричневые”. Они "подарили” Ельцину ту Конституцию, которую он желал, но народ отвергал. Практически Конституция была отвергнута: за нее проголосовали не четверть избирателей, как сообщила комиссия Рябова, а менее одной пятой (19,5 %). Но все, кто очень хотел получить депутатский мандат, вопреки воле народа, в том числе коммунисты, сделали вид, что Конституция "прошла”. Но она ведь "не прошла”!

Выиграли и сторонники создания "новых” общественно-политических структур, активно поддерживающих Кремль и контролируемых его сторонниками. Они нашли способ пробудить политическую активность "пассивных ельцинистов”, давно уже (как и большинство населения России) впавших в пессимизм и апатию. После "победы” появилась возможность раздувать истерию, строиться в колонны, создавать какие-то партии и избирательные блоки. Появилась надежда на то, что пассивные и колеблющиеся сторонники Ельцина придут на избирательные участки потому, что они вновь испугались "теней 30-х”.

Выиграло Правительство Черномырдина, которое  было обречено пасть в силу банкротства, и прогнившая насквозь исполнительная власть. Ельцин боится "отчетов о проделанной работе”. Все эти этапы своего политического возвышения он прошел, не отчитываясь о сделанном: из кресла секретаря обкома без отчета — в кресло секретаря МГК, оттуда без отчета — в Госстрой, из Госстроя без отчета — в кресло Председателя Верховного Совета, затем без отчета — в кресло Президента. Получал дополнительные полномочия — о результатах не отчитывался, возглавлял Правительство — не отчитывался.

После "победы” у всей исполнительной власти появились возможности пойти на выборы без отчета о проделанном. А если слишком настырные избиратели и будут задавать вопросы, теперь все можно валить на Верховный и местные Советы, мол, не давали, мешали — те возразить не могут.

Исполнительная власть с Ельциным во главе сконцентрировала в своих руках все ветви власти: и исполнительную, и законодательную, и судебную. Исполнительная власть получила возможность самовольно принимать нормативные акты — вплоть до пересмотра положений Конституции. При том изменить решение исполнительной власти новая законодательная власть не в состоянии. Конституция не дает никаких шансов новому Парламенту стать Парламентом.

Выборы в новый Парламент предусматривались в декабре — они и были проведены в точно установленное время. И уже 11 января 1994 года состоялось первое заседание обеих палат. Прошло более полугода, — много ли законов принято? — единицы. А ведь Верховный Совет принимал по 2-3 закона на каждом заседании. Государству не нужны законы? Или режиму Ельцина они не нужны? И Правительству не нужны? Выборы в местные представительные органы власти вообще потеряли какое-либо значение: эти органы совершенно бесправны. Фактически исполнительная власть получила карт-бланш, по крайней мере, до конца 1994 г. Два года — без контроля и без властных противовесов — можно не только всю страну разворовать, но и купить всех потенциальных следователей и уничтожить все улики по событиям 21 сентября — 4 октября 1993 года.

И в этих условиях избиратель  не отдал "контрольный пакет” голосов Ельцину-Черномырдину-Гайдару-Шумейко и Ко,  не дал ельцинистам доминировать  в псевдо-парламенте.

И Кремль  отказался от президентскиx выборoв, боясь потерять власть.

 

Выиграли немногочисленные  сторонники жесткого монетаристского курса. 3а ними стоят могучие финансово-промышленные круги  мировой экономики. Противники и критики этого курса оказались дискредитированы. Отсюда  ельцинисты  сосредоточились не на экономических вопросах (где у "Ельцина-Черномырдина-Гайдара-Чубайса и Ко одни провалы), а на идеологических. Опять  реанимирован "образ врага”. Mир им нe нужен.

Выиграли силовые ведомства. Их права расширяются, а преступления списываются. Их ждут бюджетные вливания. Уже в 20-х числах октября 1993 года размер ассигнований на военные нужды увеличивается с 5% ВНП до 8,2%. Это при хроническом бюджетном дефиците. Уже  50% бюджетных средств идет на содержание 4-миллионной армии.

Выиграли "ястребы” в силовых ведомствах. Теперь они решительно устраняют из армии, МВД и МБ всех тех, кто ставил интересы государства выше личных интересов "вождя” и интересов ведомственного начальства. Заодно с несогласными "вылетают” и те, у кого "длинный язык”. У Кобеца,прямо руководившего подавлением "мятежа”, появился шанс "подсидеть” "самого” Грачева. Не говоря уже о Ерине, чья откровенно палаческая роль сделала его слишком одиозной фигурой даже в обществе ельцинистов. Но зато Ельцин вряд ли сможет освободиться от двух своих ближайших соратников — Коржакова и Барсукова — это прямое доказательство участия Eльцина в убийствах. Избавиться от них он уже не может даже при огромном желании.

Резко усиливается карательная часть силовых министерств. Министерство безопасности, которое подвергается непрерывной "реорганизации”,  теперь полностью сосредоточeно на политическом сыске. МВД перестает бороться с преступниками. Оно сосредоточeно на организации крупных соединений для борьбы с "общественными беспорядками”. Сотрудники карательно-репрессивных ведомств крупно выиграли. Они почувствовали свою силу и безнаказанность за поругание Конституции, избиение парламентариев, чья неприкосновенность охранялась законом, не говоря уже о зверских избиениях и убийствах граждан.

Совершенно уникальное положение стало занимать управление охраны Президента — оно уже насчитывает десятки тысяч человек, осуществляет все тайные операции по политическому сыску, контролирует органы безопасности, МВД, прокуратуру, предпринимательские организации, министерства, ведомства, местные власти и т.д.  Они разогнали подразделения "Альфа” и "Вымпел” .

Участвовать в "режимe ЧП” — дело прибыльное. Oпыт рэкета, поборов и вымогательства у торговцев  пришелся  сотрудникам силовых ведомств по душе. И вообще, при режиме ЧП в доход можно превратить все, что угодно: участие (для журналистов) в ночном патрулировании — цена 25 т.р. в час; интервью с военнослужащими в маске — 50 т.р., проход в "Белый дом” на 1-2 этажи — от 20 т.р. до 50 т.р., инсценировка для фотосъемки — 100 т.р. и т.д. Демократия не была связана с президентством в России.

Выиграл  огромный бюрократический аппарат столицы. Они ликвидировали конкурента — Моссовет, ликвидировали потенциальную опасность уступить власть другим лицам в результате свободных выборов. А также угрозу уголовного преследования в связи с темными финансовыми делами и коррупцией в мэрии. Занимавшиеся именно этими делами члены комиссии Моссовета, во главе с заместителем председателя Моссовета Седых- Бондаренко были арестованы. Зато "ловкий" председатель Моссовета Гончар остался в стороне от "неприятностей", а позже стал "видным" деятелем "нового парламента".

 

Перерегистрация коммерческих киосков после упразднения райсоветов с неизбежными при этом взятками — это своеобразная  "плата за страх”.  Много на чем "вся мeрская рать” смогла погреть руки: мэрия аннулировала решения райсоветов о предоставлении квартир частным лицам, а также о передаче в аренду, в хозяйственное ведение собственных нежилых помещений и зданий организациям, принятые после 12 июля 1991 г. Заодно мэрия реквизировала имущество Советов в Москве, в том числе их здания; ельцинисты захватили и разграбили имущество Верховного Совета — стоимостью в триллионы рублей.

Выиграли криминальные кланы, связанные с исполнительной властью, действия против них будут свернуты. 

Выиграли радикальные элементы в окружении Ельцина, это своего рода "бешеные”, превратившие "Демократическую Россию” в партию войны, ненавидящие свою страну, свой народ, мечтающие ускорить американизацию страны. Это — политические люмпены. Они в своей стихии. Они могут игнорировать все свои провалы в политике и в экономике — и лезть вверх, в новый парламент, в правительство, в разные старые и новые партии и организации, раскручивать спираль политических интриг и кампаний, концентрируя внимание общественности на ритуально-идеологических вопросах (вынести тело Ленина из Мавзолея, перезахоронить останки — неважно, подлинные или мнимые — императорской семьи, поснимать с кремлевских башен звезды, закрыть музей Ленина, "сделать из Ельцина царя” и т.д.).

Выиграли сторонники  "твердой руки”. Они получили подтверждение, что  "разделение властей ошибочно в специфческих русских условиях” и т.п.  Авторитаризм выгоден правящим слоям и классам.

 

Промышленники поддерживают диктатурy

Представители промышленности — как госсектора, так и частные предприниматели, занимали довольно критические позиции в отношении курса, проводимого и Гайдаром, и Черномырдиным. 

"Интернэшнл Хералд Трибюн” еще в начале 1993 года говорит: "С тех пор, как были высказаны некоторые рекомендации Никсона, сводящиеся к тому, чтобы установить в России тоталитарный режим, способный "облегчить” проведение реформ, — мы наблюдаем настойчивые усилия втянуть некоторые группы директоров в политику на стороне правительства...

Таким образом и официальный Вашингтон, и Кремль прислушались к Никсону и пытаются совместно расширить базу поддержки Ельцину, возможно, в целях принятия насильственных действий, если они станут необходимыми”…

Еще более откровенен в своих взглядах на проблему российского авторитаризма М.Юрьев — глава промышленной фирмы "Интерпром”. Он считает, что "...происходящие события постепенно ведут к тому, что я начинаю зависеть от введения авторитарного режима с либеральной экономической политикой и упором на развитие национального капитала... Так что если завтра объявят, что к власти пришла военная хунта, я не стану тотчас заявлять о том, что я в оппозиции, а сначала посмотрю, что она собирается делать”.

В решающие дни Великой трагедии представители промышленности "легли на дно”. Но пока эти силы выжидали, омоновцы Ерина громили Парламент, убивали граждан, вышедших на защиту своих прав и свобод, а телевидение, радио, газеты распространяли на весь мир клевету и ложь. 

Этo попытки Верховного Совета блокировать криминализацию государства, создать механизм гос. контроля за деятельностью должностных лиц и организаций. С огромной скоростью размножающееся чиновничество, по сути никем не контролируемое, оказание "добрых услуг” за крупные взятки (строительство домов, дач, покупка офисов, покупка должностей, вплоть до министерских), "банковские услуги”, кредитная деятельность, лицензии, отпуск готовой продукции, сырья, материалов, закупках за границей, продажи за границу и многое, и многое другое, что просто невозможно перечислить, — и все это при введении в оборот триллионов "темных денег”, при полном отсутствии контроля за движением наличности. При свободном хождении иностранных валют, что само по себе создает возможность для осуществления крупных нелегальных операций.

Особым предметом их заботы должны были вопросы приватизации. Как известно, она обогащает узкий слой нуворишей, разбазаривая народное достояние, созданное многими поколениями граждан страны.

Kонтроль со стороны Парламента меньше всего соответствовал планам ельцинистов, стремящихся к личному обогащению, к созданию узкого социального слоя, бездумно поддерживающего их режим. Вот еще одна причина государственного переворота. На основе таких "ростков капитализма” они планируют создать рыночную экономику, объявить процесс становления на капиталистический путь "необратимым”.  

 

Экономическая жизнь стремительно криминализиро­валась. Hе обладаю­щие опытом жизни, не прошедшие школы кадрового роста, занимая низшие должности в советской иерар­хии, в лучшем случае повизгивающие на власть где-то в грязных курилках или на «кухне» — «ельцин­ские назначенцы» не выдержали испытания ни властью, ни возможностями ее использования. Появление в стране с периода бурного развития кооперативного движения (1987 г.)  целого слоя богатых кооператоров, располагающих крупными (наличными) денежными ресур­сами, позволяло им направлять солидные суммы на подкуп чиновников центрального и регионального уровня, МВД, суда, прокуратуры. Воровство, подкупы должностных лиц, продажа должностей и выгодные коммерческие сдел­ки, присвоение государственного имущества (предприятий и недвижимости) — все это стало нормой для ельцинского политическо­го режима.

Таким образом, происходило одновременное формирова­ние двух политических режимов — режим республиканской демократии Законодателя и режим высшей исполнительной власти, густо замешанного на коррупционных хозяйственно-финансовых связях. Отправной точкой такого развития является момент объявления политики свобод­ных цен осенью 1991 года. Коррупци­онная вакханалия захлестнула страну в процессе пер­вого и второго этапов приватизации — это криминальный роман разграбления страны и обогащения шоферов, санитаров, младших науч­ных сотрудников, фарцовщиков и мелких вори­шек, продавцов цветов, экспе­диторов, заведующих складами и пр.

B новые частные банки переводились бюд­жетные средства. Быстро «размножающееся» чиновничество в структурах исполнительной власти в центре и регионах, ни­кем не контролируемое, получило возможности направлять финансовые ресурсы в обширную сферу оказания «добрых услуг» за крупные взятки: новое строительство, покупка офисов, банковские «услуги», кредитная деятельность, ли­цензирование, отпуск готовой продукции, сырья и материа­лов, импортно-экспортные операции и многое другое, что просто невозможно коротко перечислить. И все это — на фоне нехватки финансовых ресурсов (оборотного капи­тала) предприятий, невыплатах заработной платы, упадка производства — при одновременном «введении» в оборот триллионов рублей «темных денег», при полном отсутствии государственного контроля за движением денежной массы, при свободном хождении иностранных валют.

Hедовольство Кремля вызвало учреждение Верховным Советом института независимого прокурорского расследования фактов коррупции в верх­них эшелонах исполнительной власти. Когда прокуроры и следователи специального прокурора Макарова (назначен­ного Верховным Советом) в процессе расследования круп­ных мошеннических операций осуществили многочасовой допрос первого заместителя главы правительства Влади­мира Шумейко, Михаила Полторанина и других минист­ров — это недовольство переросло в сильнейшую панику. Единственное, что владело их умами — это поиск способов «разделаться» с Верховным законодателем.

Устранение из системы государства (общества) властного парламента создало не просто уникальную «коррупционную среду», но и обозначило вектор криминального развития го­сударства, всех структур власти, впле­тeниe в ткань властных институтов. Коррупция и  криминализация государства приобрели огромный размах и силу. Все можно купить — любую должность, любое предприятие, совершить любое преступление и ос­таться безнаказанным — при условии, что есть чем платить. Россия стала Клондайком для авантю­ристов, для которых открытo деланиe «быстрых» денег в огромных масштабах. Она стала также страной с наиболее благоприятными условиями для «отмывания денег», приобретенных сомни­тельными операциями.

3ападные лидеры забили тревогу по поводу коррупции в России, которая стала угрожать уже их благо­получию. В сентябре 1993 года Билл Клинтон в телефон­ном разговоре с Ельциным прямо сказал, что он обеспокоен масштабами коррупции в России, и потребовал объяснить, почему Россия не принимает антикоррупционное законо­дательство и почему она не ратифицировала целый ряд ме­ждународных Конвенций в этой сфере. Речь, в частности, идет о следующих международных актах: Европейская кон­венция об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности (7 мая 1999), Европей­ская конвенция об экстрадиции (7 ноября 1996), Европей­ская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам (7 ноября 1996), Конвенция по борьбе с коррупцией (27 января 1999).

Судя по сообщениям печати, Клинтон подверг Ельцина «подробному допросу на тему коррупции в России». Эта проблема была центральной в ходе визита в Моск­ву первого заместителя государственного секретаря США Строуба Тэлботта, который назвал это российское явление «тотальной коррупцией». Он, в частности, заявил, что «если эти процессы не взять под контроль, то под вопрос ставится не только жизнеспособность российской экономики, но и ле­гитимность российской системы власти (См.: Газета «Се­годня», 11 сентября 1999 г.)

Такое же мнение высказал глава банковского комитета Палаты представителей США Джим Лич, только в более конкретных выражениях: «Преступные синдикаты контро­лируют 40% экономики России и половину бан­ковского капитала…В России воровство превосходит инвести­ции, порождая отрицательный рост экономики и разочаро­вание в обществе». (Там же.) Ранее Лич внес инициативу проведения в конгрессе слушаний по коррупции в России с целью «заморозить» финансовую помощь, в том числе по линии МВФ и Мирового банка (после известного скандала, когда переведенные деньги в 5,3 млрд долларов, в качестве очередного транша МВФ в Россию, бесследно «раствори­лись»; это произошло накануне «дефолта» 1998 года). Кон­грессмен Лич тогда потребовал даже заблокировать счета российских компаний.

Такой была «картина» в стране в конце правления Ель­цина, вскоре после того, как премьером стал Владимир Путин. По мнению авторитетных экспертов по рассмотренной «теме» и специальных исследований фонда «Индем» (Г. Саттаров), за годы правления президента Путина корруп­ция в России возросла многократно и стала нормативным явлением на всех уровнях власти. Но корни этого явления были органически заложены ранее, до путинского прихода в Кремль.

 

К статье "Версия” в "Литературной России” 10.1993 г.

профессора Э.Володина

ВЕЛИКАЯ РОССИЙСКАЯ ТРАГЕДИЯ: ВЕРСИЯ О "ВЕРСИИ”.



Что создавало вакуум вокруг законодателя? Почему общество трусливо молчало?   Но ведь все это виделa  интеллигенция  ученые, инженеры, писатели, художники, учителя и т.д.) — где был их голос?  Или обнищавшие уже не голосят? Где выступления, заявления, протесты?  Hекоторые делают вид, что не понимают —легче вести кухонные разговоры, осуждая и "тех” и "этих”. И гордясь своей  кухонной смелостью, осуждать "все”, кроме своей собственной трусости.



Суть трагедии в том, что общество примирилось с мыслью о государственном перевороте. Oбщество отдало вполне нормальную, вполне демократическую Конституцию (при всех ее несовершенствах, нo вполне демократическyю, несомненно, более прогрессивнyю, чем навязанная 12 декабря 1993 г.), и вполне работающий, научившийся профессионально и добросовестно выполнять долг законодателя Российский Парламент, Верховный Совет России на растерзание диктатору, органически неспособному мирно и неконфликтно работать в режиме разделения властей, не подчиняя их своей единоличной власти (охлократии). И  Конституция, и Верховный Совет, и вице-президент, и Конституционный суд, ставшие на защиту Конституции и Демократии, стали заложниками не просто мятежного Президента и группы его авантюристов, а заложниками общества, молчаливо санкционировавшего этот переворот и последующую жестокую расправу с защитниками Конституции.



После референдума 25 апреля — при кровавой расправе над первомайскими демонстрантами Парламент вступился за право народа на демонстрации, снял с работы министра Ерина, но мэр Лужков, "оскорбленный”, подал в суд. Как прореагировало общество на эти акции? — Hикак!



Так что же, напрасно BC защищал свободу? Может быть, людям она не нужна? Oбщество показало свою неготовность защищать закон и порядок, правовой подход к разрешению любых общественных конфликтов; безразличие к сползанию политического режима к авторитаризму под надуманными предлогами "сильной исполнительной власти”. Разве может быть "сильной” исполнительная власть, если она не в состоянии обеспечить хлебом своих подданных? Если не может бороться с преступностью и гарантировать безопасность? Не может лечить больных и дать кров обездоленным? И разве эти рассуждения о "сильной руке” не известны этим  "демократическим” лидерaм, вылупившимся из теоретической эклектики и практической деятельности КПСС. А какова была персональная реакция тех громкоголосых лидеров общественного мнения, которые, не переставая, говорили "от имени и по поручению”: предпринимателей, деятелей науки и культуры, ближнего и дальнего зарубежья, средних классов, рабочих и крестьянства, инженеров и изобретателей и т.п. и т.д.? Mногие из них хотели устранения Парламента с одной меркантильной целью — занять место парламентария. Kакие там интересы народа, проблема государственного авторитета и т.д.



Cоциальные силы массы не были приведены в движение. Но кто должен был их "привести” в движение?  Директора заводов в Москве, которые обливали слезами кабинеты Российского Парламента с жалобами на Правительство и Президента вплоть до 21 сентября 1993 г., закрыли заводские ворота и на пушечный выстрел не подпускали парламентариев, депутатов Моссовета, райсоветов, представителей партий и т.д.? Директора не хотели рисковать, многие влиятельные люди думали только о своей карьере, профсоюзы забыли, что они профсоюзы, лидеры общественного мнения испугались, запрятались кто куда и т.д. Совет Федерации, имея на руках абсолютно все выигрышные карты, не захотел эффективно вмешаться в ход событий. Все это доказывает, что общество предало свой Парламент, который, действуя в условиях отсутствия полноценных демократических традиций, многочисленных партий, опирающихся на поддержку социальных страт, являлся единственной гарантией сохранения демократии в стране? Поэтому государственный переворот был направлен против демократии  для возрождения диктатуры охлократии. Говорить надо о фундаментальном, масштабном, тотальном характере антиконституционного переворота, поставившего на грань гибели огромное государство. Его последствия будут отражаться еще долго. Посредством переворота ликвидирована самая сложная, с трудом формирующаяся ветвь власти — представительная в масштабе всего государства. В этом смысле переворот 21 сентября — 4 октября уникален в истории государственных переворотов ХIХ-ХХ столетий. И ликвидирована не "советская власть”, а подлинно народная власть, представительная власть народа, формирующаяся, преодолевающая трудные противоречия. Подлинно представительная власть. Тоталитаризм стал носить не просто "верхушечный” характер, на уровне федеральной власти (как обычно бывает при переворотах — один режим заменялся другим), а тотальный характер, когда государство становится качественно иным — государственная бюрократия, сплетаясь с частными и легальными элементами, сращиваясь с ними, вдруг обнаруживает, что она является единственной политической силой — и законодательной, и исполнительной, и судебной. Кстати, слово "депутат” стало ругательным, аналогичным тому, как ранее говорили, к примеру, "диссидент”. Может быть, прав Ю.Карякин, воскликнув: "Россия, ты одурела!” (правда, он сказал это только потому, что Россия не посчиталась с его, карякиным, мнением и не отдала 100% голосов при выборах Думы ельцинистам-гайдаровцам). Но чтобы так "одуреть”, надо подготовить общество! 

 

Обновление российского государства, казалось, требует нового осмысления старой роли, даже если претендент на роль  не в состоянии правильно построить несложное предложение.

В условиях жесточайшего внутреннего кризиса, кремлевские оракулы кинули взгляды на внешний блеск западного мира. Патент на изобретение принадлежит Горбачеву: он "придумал” президентскую власть и президентскую республику (но формальные авторы это — Федор Бурлацкий, Генрих Боровик, Александр Ципко, Александр Яковлев).  Им представлялось,  что для создания нового, западного общества, после генсеков  необходим  "коммунистический президент”.  Президентство Горбачева было сложным: с одной стороны, страна еще контролировалась партийным аппаратом. Следовательно, сохранялся партийно-государственный режим. С другой стороны, быстро формировался парламентарный режим, требовавший свою нишу власти. И собственно президентский режим. Сплетение этих трех разнородных политических режимов создавало ситуацию перманентного кризисного развития.

Для Горбачева целью стало удержание власти. Но удержание власти  заставляло делать такие шаги, которые вели к смене государственного устройства. Этот опыт Горбачева переняли генсеки других советских республик. И раньше всех Ельцин, потом уже — Кравчук, Назарбаев и др. А еще позже — областные партбоссы, ставшие губернаторами и президентами.

Утверждают, что "западный стиль” исполнения старой роли был доведен Горбачевым до совершенства. Это и понятно, — он играл перед "зрительным залом” Запада. И в роли президента стал настоящей звездой масс-медиа. Во всяком случае, он сумел агонию могучего государства, СССР, его распад и исчезновение с карты мира преподнести как свое собственное политическое достижение. Хотя здесь немало "помог” Горбачеву его антипод — Ельцин, как и многие демократы-депутаты союзного парламента.

Ельцин подхватил президентскую роль Горбачева. Однако политический имидж Ельцина сравним  с Емельяном Пугачевым.

Ясно, что без Ельцина программа "демократов” стала бы абсурдной. Экономико-политическим группам, вцепившимся в это государство, пришлось бы прикрыться такими идеями, которые в России не могут заслонить истинные интересы. Без политического мифа Ельцина "демократы”не смогли бы победить ни в августе 1991, ни в сентябре-октябре 1993 года. Они не смогли бы разбить враждебное им советсткое государство (государство Горбачева),  а потом ликвидировать парламент, как цитадель демократии и представительных органов власти — Советов. А ведь Советы действительно становились органами народного самоуправления.

Глеб Павловский в статье "Великая Октябрьская резолюция”. oчень  точно анализирует саму суть и идейную сторону политического режима Ельцина.

Павловский пишет, что Ельцин потворствaл своим комплексам. Он удивительно долго терпел клятвы демократией, не решаясь освободить нас от этой химеры. Но сегодня это уже не так. Новый Ельцин — противник местного самоуправления, недруг представительной власти, гонитель людей, имеющих личное мнение. Сегодня он —знамя тех, кто прежде голосовал против него, вождь поворота страны от демократии к ее травле. Что, страна повернулась по команде не вся? Тем хуже для страны: "президент обдумывает решительные меры в случае несогласия...”, с каждым днем растет глубоко тщеславное подозрение Ельцина, будто вся Россия вступила против единственного человека ("Альтернативы Ельцину нет!”) в коммуно-фашистский заговор. Вот уж и усмиренной Москвы мало — заговоров ждут из Сибири. Даже сценарист 1937-го не прибегал к версии коллективной вины целого института местного управления за события в столице.

Россию, ее земли и республики, ее партии и конституционные институты  обвинили в причастности к мятежу.

Зря кто-то думает, что Ельцин обрел в "коммуно-фашизме” последнего врага. "Коммуно-фашизм” — идеологема, точно скопированная с "иудо-фашизма” Д.Васильева, давнего его собеседника с 1987 года, с той же функцией: намеренным оскорблением половины российской нации внести раскол, настроив граждан друг против друга.. Глеб Павловский отмечает полное совпадение взглядов Ельцина со взглядами поддерживающих его Д.Васильева ("Память”), Жириновского (ЛДПР) и В.Новодворской.

Любопытно единство людей, не скрывающих, что их цель — диктатура. И разве не естественно, что господа, видящие в гражданах России стадо без пастуха, подставили плечо Ельцину, как только он порвал с идеей строительства свободной России?

Весь радикализм Бориса Ельцина чиновничий. Слово "демократия” в его лексиконе не подразумевает компонента личной свободы и является таким же обмылком прошлой риторики, как некогда "социальная справедливость” — для Ельцина-коммуниста. Он и обращается с населением страны, как ЦК с чиновниками партаппарата: отбирает у них сбережения, презирает их верования и привычки, упраздняет все, что ему кажется "привилегиями”, с неприкрытым удовольствием старшины, очищающего тумбочки рядовых. На мой взгляд, пишет Павловский, справедлив вывод о том, что главный мотив молчания общества, это — страх. Бравый Президент имел электорат из граждан, более всего боящихся форс-мажорных обстоятельств, особенно гражданской войны. Ельцин — защитник страны от страшного будущего. Шестьдесят процентов за Ельцина — это шестьдесят процентов боязни войны в случае, если Ельцин уйдет. Cам Президент стал источником страха, его изобретателем и раздатчиком. Hа территории бывшего СССР возникает уникальный режим, возглавляемый личностью, сочетающей  черты допетровских царьков  с повадками брежневских областных самодуров. Запад с брезгливым одобрением поглядывает на Москву: о, рабская русская душа, видно, Ельцин — то, что русским и нужно! В течение года Президент РФ демонстрировал намерение нарушить Конституцию, подвигал общество к линии раскола. В сентябре 1993 года граждане уж и не ждали от Президента ничего, кроме переворота. Но Ельцин не только осуществил переворот — он еще создал условия для перерастания его в гражданскую войну. Создав эти условия, он вдруг не сумел с ними справиться. 

Военная тайна ельцинского Кремля — нигилизм. Чего там еще "нельзя”? Все можно! Нет прошлого, нет идей, нет целей. Былые соратники ныне — платные лизоблюды либо разоблаченные враги. Прокуроры, адвокаты, провокаторы и правозащитники —все на одно лицо. В сейфе "Программа реформ” хоть шаром покати — одни планы развертывания Таманской и Кантемировской дивизий. В Ельцине, пишет Павловский, поражает полная неспособность уйти, отойти и дать действовать политикам, профессионалам, местным гражданским группам. Человек, который начал подыскивать способ навсегда закрепиться на посту президента, уже не остановится на полпути. Вовлеченность государственных структур в антиконституционный процесс политически растлевает и чиновников, и институты. Двухлетнее экспериментирование Ельцина с моделями диктатуры стало главным катализатором политической коррупции и государственной нестабильности. В ожидании диктатуры нечем заняться, если не воровать...

 

Человек, не понимающий границ дозволенного, не различающий собственную волю и должностные полномочия, может быть кем угодно, только не ее президентом. Удалить Ельцина с политической сцены России  трудней, чем вынести Ленина из Мавзолея. Но именно становится мыслью сил, хранящих обманчивую лояльность президенту. Исходящая от Бориса Ельцина угроза федеральной государственности России столь велика, что ее нейтрализация стала первостепенной задачей политиков всех направлений...

Третья тайна та, что Ельцин не спит, а обдумывает новый удар. По кому? Неважно. Всюду одни враги. Да, всюду враги.

Известно, тот,  кто пролил кровь и раздал за это кощунственные награды, уже никого ни с кем не примирит. Он —порождение нашей долгой слепоты и усталости, политический фантом ушедшей эпохи. Эпоха ушла, а он заблудился в Кремле и оттуда тянет, тянет Россию в сумеречный мир. (Глеб Павловский. Великая Октябрьская резолюция. " Новая ежедневная газета”, 22 октября 1993 года).



"Mодернизаторы"

"Новый кремлевский вождь” — коллективное достижение новой  либеральной номенклатуры, нового бюрократического чиновничества. Ельцин выступает  "групповым портретом” этого социального слоя, по возможностям влиять на самые важные политические решения его роль может быть сравнима лишь с ролью Политбюро ЦК КПСС.

"Модернизаторы”(они же "демократы”) с трудом удержались на историческом повороте в сентябре-октябре 1993 года. Они, опираясь на бесподобный цинизм, неразборчивость в средствах и "активный нейтралитет” армии, смели со своего пути Парламент. Спору нет, Российский Парламент главным своим делом считал не капиталистическую модернизацию, хотя и был инициатором рыночных реформ и демократического законодательства, а представительство интересов всего российского общества. Eльцин беспощадно насаждал процесс капитализации в его уродливых, варварских формах.

Режим Eльцина вплоть до конца 1992 годаг опирался только на внутреннее ядро своего политического окружения, нo за последние полтора года с помощью обещаний и уступок переманил на свою сторону влиятельные элитные группы промышленников, военных. He всех.

Шоковая терапия в экономике закончилась в конце 1992 года полным крахом. Bпереди все отчетливее замаячила опасность утери власти.  Президент, чувствуя за собой укрепившиеся позиции  армии и заручившись поддержкой Запада, решился на свержение Конституции. На место шоковой терапии в экономике в сентябре 1993 года пришла шоковая терапия в политике. С разгромом парламентарного политического режима пришел конец демократии. Полностью прекратился процесс формирования гражданского общества.

Инициатива, активность, динамизм, предпринимательская жилка, которые характеризовали техническую интеллигенцию, амбициозных политиков, мелких предпринимателей, промышленную номенклатуру, преступный мир, —все это могло реализоваться, лишь слившись с президентским режимом, став его частью. Не с гражданским обществом и не с партиями, а с "государством Ельцина”. Для того, чтобы в России в настоящее время реализовать какой-то замысел, не нужно убеждать в этом общество, нужно "завоевать государство” — завоевать соратников Правителя. А тот, кто завоевал это государство, получит и общество.  Это химерическая победа временщиков, не нашедших новой цивилизованной модели развития. Этого не поняли ни Ельцин, ни его советники. Но поймут ли это те, кто придет на смену ельцинистам? Вот  что волнует многих сегодня: "когда падет режим Ельцина?”

 

Бюрократизация политического режима

На той воображаемой сцене политических игр, где иллюзорные партии играют свои роли, ссорятся, скандалят, заключают друг с другом иллюзорные компромиссы или вступают в воображаемые схватки, — реальный кризис углубляется. Этот кризис углубляется и в силу того, что в обществе, где подавили свободу, происходит неравномерное развитие разных сторон государства.

Во-первых, ускоренно растут паразитарные  элементы, придавая бюрократический характер всему государству. Во-вторых, законодательнoй власти вообще нет — над ней "всесильный президент”. Очевидность конституционного перекоса имеет столь нескладный характер, что вряд ли кто удивится, если весь этот конституционный порядок опрокинется в одночасье под влиянием какого-либо события. Самого неожиданного.

Исполнительная власть "ведет”. Предлагая законодательную программу. Это, однако, при одном условии — когда исполнительная власть знает, чего она хочет, ee долгосрочные цели. Hовому политическому режиму больше не угрожает опасность создания парламентского "контргосударства” - конституция объявлена принятой всенародным волеизъявлением. А это — слишком серьезно, даже если есть сомнения в качестве этого волеизъявления. Если бы политические партии были творением сознательных граждан, а не самого государства, тогда ситуация была бы иной.  Ельцин щелкнул пальцами, подзывая их, и они выскочили из бюрократических коридоров, где раньше прятались, и в Думе эти новоиспеченные партии в большинстве: партии Гайдара, Борового, Шахрая, Явлинского, Лукина, Бурбулиса и т.д. (Черномырдин, Гайдар — они были известны в кремлевских коридорах еще с 80-х, как и многие другие "демократы”. Рядом с Ельциным множество "бывших” — и первых, и вторых, и третьих секретарей обкомов, крайкомов, горкомов, райкомов партий — сотни, тысячи. И все — "демократы-антикоммунисты”  ). Буквально все власть имущие -из "бывших”.

Гайдар, Чубайс, Федоров, Памфилова и К — откуда им взять интеллект, знания, чувство историзма. Это административные работники среднего уровня, незаметные, не бросающиеся в глаза среди множества людей. Господин Случай выдвинул их. И теперь они готовы уложить полстраны, чтобы другой господин Случай их не вышвырнул. Им нужна демократия "для себя”. Они взяли власть не для того, чтобы ее уступить. Лев Пономарев, Глеб Якунин, Полторанин, Бурбулис, Филатов, Шумейко, Юшенков, Вячеслав Волков. Это "вожди” лавочников-люмпенов, криминальный бизнес, номенклатура — это все социальная опора... Крупный бизнес, конечно же, использует их, но там — собственные вожди, полутеневые, полукриминальные, но презирающие "кремлевских побирушек”, как они их называют. Иx партии, занимаясь игрой в демократию в интересах ельцинского политического режима, реализуя свои личные претензии на "участие” в политическом режиме, продлили агонию. Этих партий будет столько, сколько потребуется, чтобы контролировать ситуацию в Парламенте.  

Bооруженная  ликвидация демократической власти в России в 1993г.  напоминает Чили в 1973 г. Kонцентрация власти, осуществленная Ельциным, утверждение его президентской диктатуры произошло при непосредственной поддержке Запада, который предоставил и необходимые для этого финансовые средства, средства и методы, способные привести  к победе. Как Пиночет, так и сподвижники Ельцина прокладывали путь неолиберальной экономической политике.  Без диктаторской концентрации власти трудно  осуществить неолиберальную "терапию”, в ходе которой осуществлялась политика перераспределения собственности. В результате применения "технических приемов” (ваучеризация по Чубайсу) возникает многомиллионная безработица, а экономика предельно приспосабливается к сырьевым потребностям мирового рынка. Cобственность  полностью отчуждается от работников. Что касается экономики, то здесь вообще преобладают распределительные отношения и паразитирование на государственных ресурсах. В целом  имеет некий гибрид, мировой практике незнакомый. И правящая верхушка пытается законсервировать его на долгие годы.

Собственно, все начинают задавать себе вопросы — а зачем уничтожен коммунизм? — чтобы пришел этот наглый, безграмотный мужлан, объявивший страну своей собственностью? 

Что последует дальше?  Иллюзией, конечно, является идея к концу президентского цикла "воспитать своего преемника” (осталось только подождать, пока подрастет новый царевич!). Переход к путинскому авторитаризму совершается не сегодня: точка отсчета — это 21 сентября 1993 года.  "Либералы” и "демократы” этого "не запретили”.

Мир должен привыкать к тому, что эпоха Ельцина проходит, как прошла и эпоха Горбачева. Но Россия — правопреемница СССР, в ней неприемлем президентский режим.  Полная несовместимость. Она уже сказалась в сентябре-октябре 1993 г. В крови и пламени, в гибели людей, крушении идеалов и мечтаний.

У России  специфическая история, нo ее история не выпадала из мировой. Постоянные модернизации привели к исчезновению карательной функции в административно-бюрократической системе. А устранение в качестве правящей партии в 1990-1991 годах скрепляющего этот режим элемента, — КПСС, требовало немедленной компенсации — становления на путь полноценной представительной демократии — иначе государство могло бы рухнуть. Именно эта представительная демократия быстро развивалась на базе трансформации Советов. Но что получилось в результате устранения представительной демократии и главного ее стержня — советов?

Обнажился полный разрыв между государственно-административным аппаратом и миллионами граждан, лишенных представительства в государстве. Правители чувствуют это. 

 

 Обнищание людей ускоряется, стремительно падает доверие к носителям власти.  Kак достучаться до человека, потерявшего веру во власть и политику?

«Что было бы, если бы в 1993 году победил Хасбулатов?»

Этот вопрос постоянно, в течение многих лет после тех трагических событий, ставят  бездарные отечественные политологи, вчераш­ние «спецы» по «научному коммунизму» ( типа Ю. Дани­лова. — См.: Политический журнал, 21 мая 2007 г., с. 28). Уже в самом вопросе подразумевается нечто негатив­ное. Почему? Хасбулатов показал  профессиональноe и интеллектуальноe превос­ходствo над «людьми Ельцина», показал, что являeтся твердым приверженцем укрепления российского государства, реформатором,  сторонником «мягкого» капитализма, когда реформы должны были бы стать благом для народа, а не средством его под­чинения нуворишам-мошенникам. Было ясно, что oн не допуcтит растаскивания колоссальной государственной собственности, накопленной многими поколениями людей, войн на Северном Кавказе, обуздал бы преступность в зародыше.

Eльцинисты оказались дис­кредитированы в мнении народа, их режим («либеральная тирания») был слаб и неустойчив, держался исключительно на традиционной лояльности народа к Власти.

Eсли бы Xасбулатов подавил Eльцина, то предполагал бы следующий практический сценарий развития события:

•   Восторжествовал бы Закон, государство стало бы дей­ствовать не хаотически, разрушая самое себя, экономику, со­циальные структуры, а как упорядоченная Система власти, организатор крупных прогрессивных перемен.

•    Реформы приобрели бы совершенно определенный, предельно открытый характер, через общественные дискус­сии и учет народного мнения. Социальная ориентация эво­люции государства стала бы реальностью.

•   Для этого было бы сформировано Правительство на­ционального согласия, как это было рекомендовано «круг­лым столом» в июле 1993 года (когда был достигнут компро­мисс между парламентом и правительством по экономиче­ской реформе). Премьером правительства был бы назначен известный ученый и организатор, Святослав Федоров. Российский капитализм стал бы изначально развиваться не как мошенническое порождение порочной ельцинской власти с его органическими (врожденными) изъянами, а на своей естественной основе — развитие че­рез конкуренцию, предоставляя обществу товары и услуги. Экономический рост в стране начался бы уже в 1994 году — началось бы улучшение материального и социального поло­жения народа.

•   Президентом через 3 месяца (как того требовала Кон­ституция), «после моей победы», был бы избран, скорее все­го, Валерий Зорькин (в Верховном Совете мало кто всерьез рассматривал на этом посту Руцкого).

•   С учетом негативного опыта президентства усилилось бы парламентское начало в системе государства (это было бы закреплено в новой Конституции). Значительно расши­рились бы полномочия федерального правительства, пол­ностью было бы исключено дублирование исполнительных властей (президент, его администрация, правительство).

Pоссийскому народу всячески на­вязывается мнение, что для «России нужна сильная испол­нительная власть. Hет, любому государ­ству нужна эффективная власть — и исполни­тельная, и законодательная. А для страны, с ее извечными правителями-самодурами — наиболее приемлемой и аде­кватной явилась бы парламентская республика: с сильным парламентом и сильным правительством — это и является центральным свойством всех современных демократий.

Руслан Имранович Хасбулатов  http://lib.rus.ec/b/443580/read
http://1993.sovnarkom.ru/KNIGI/HASBULAT/hasb2-16.htm

Семибанкирщина