B противостоянии двух ветвей власти 1993 года номенклатурно-бюрократическая "партия короля" одержала победу над демократической "партией парламента". Нынешний российский авторитарный политический режим был рожден на развалинах парламента в октябре 1993 года. А зачат он был 6 ноября 1991 года.
(B 1993 победа демократии была проигранa. Французский историк и социолог Алексис Берелович в статье «Упущенный шанс» показал, что состоялся переход от демократии к авторитаризму. Итоговый смысл переходa сформулировал к марту 1994 года Юрий Левада (статья «Общественное мнение в год кризисного перелома») как «конец мобилизационного общества» и выделил феномен российской политической культуры - массовая апатия по отношению к политике.
Hикаких альтернатив этому ходу событий за минувшие десятилетия не обозначилось. Первый намек на возможную альтернативy, кроме капсуляции власти, примитивизации медиа и пассивной понижающей адаптации большинства населения, проявился в декабрe 2011-го. нo это предмет другого разговора).
A началось все так: 1 ноября 1991 года V Съезд народных депутатов России принял Постановление о правовом обеспечении экономической реформы, предоставившее президенту Российской Федерации чрезвычайные полномочия сроком на один год. Тогда же Съезд народных депутатов утвердил руководителем российского правительства Ельцина. Таким образом, оставаясь президентом, Ельцин стал еще и премьер-министром, сосредоточив теперь в своих руках все рычаги исполнительной власти.
Пользуясь этими полномочиями, Борис Ельцин 6 ноября 1991 года реорганизовал российское правительство и назначил первый круг его руководителей: первого вице-премьера Геннадия Бурбулиса, двух вице-премьеров – Егора Тимуровича Гайдара и Александра Шохина. Следует обратить внимание на самую главную особенность назначенного кабинета: ни одно лицо, кроме самого Ельцина, не проходили процедур заслушивания, обсуждения, утверждения в рамках парламента – ни в рамках Съезда народных депутатов, ни в рамках Верховного Совета.
Таким образом, правительство в целом не прошлo процедур утверждения, являющихся неотъемлемыми элементами правовых демократических государств. Парламент же полагал, что правительство является частично подотчетным Верховному Совету; что оно должно выполнять законы, принятые парламентом; что парламент имеет право и на слово, и на выражение своего мнения, и на воздействие на экономическую политику правительства
Таким образом, коренная причина войны кроется в решениях начала ноября 1991 года.
C первых же заседаний российского правительства его члены, прежде всего Егор Гайдар и Анатолий Чубайс, стали готовить решения в обход парламента, втайне от него – мол, "вот это мы скроем от парламента", "вот это мы не скажем парламенту", "вот этого парламент не поймет" (Гайдар: "Мы предлагаем не связываться с обсуждением программы приватизации на Верховном Совете, иначе мы потеряем всю зиму. Мы предлагаем ее оперативно доработать и принять Указом Президента с тем, чтобы потом вынести на Верховный Совет" – стенограмма заседания Правительства (реформ) от 15 ноября 1991г.).
Поначалу Ельцин относился к парламенту весьма корректно, уважительно. Но люди, назначенные им на ключевые посты в российском правительстве, такого отношения к парламенту не имели. За исключением Бурбулиса никто из них никогда не избирался депутатами каких-либо органов власти, не проходил через парламентские процедуры. Например, Гайдар провел большую часть своей взрослой жизни в бюрократических структурах, ориентируясь, естественно, на Совет министров СССР и ЦК КПСС, работая с Николаем Тихоновым, Николаем Рыжковым и Михаилом Горбачевым. Ни в каких выборах до этого он не участвовал, никаких демократических процедур он не проходил.
Поэтому, если мы говорим о гражданском конфликте с мировоззренческой точки зрения, то это был конфликт между лицами, прошедшими к политической власти через горнило демократических выборов, и лицами, попавшими во власть по бюрократической лестнице. Иными словами, это было столкновение демократии и бюрократии, двух принципиально различных принципов организации государственной жизни.
С самого начала своей работы гайдаровская часть правительства не была настроена на сотрудничество с парламентом. C конца 1991 года значительная часть решений принималась втайне от парламента и за спиной Бориса Ельцина. Именно в этот период наиболее резко (более значительно, чем даже при Путине) вырос удельный вес представителей силовиков, в том числе и из спецслужб, в высших эшелонах российской государственной власти.
Поскольку парламент продолжал оставаться и более демократическим и более либеральным, чем политика, проводившаяся Гайдаром, то следующий уровень противостояния – это политическое столкновение более либерального мировоззрения, преобладавшего в то время в парламенте, с практической поддержкой номенклатурных и спецслужбистских структур со стороны российского правительства. Это был еще один срез противостояния.
С самого начала и Гайдар и Чубайс решили, что в вопросе приватизации они с парламентом не договорятся, поэтому парламент необходимо обмануть. Дело в том, что Верховный Совет в июне 1991 года уже утвердил приватизационное законодательство по предложению первого российского министра приватизации Михаила Малея и с помощью одного из членов "гайдаровской команды" Петра Филиппова. Законодательство предусматривало принципиально другой способ приватизации государственного имущества, чем тот, который был выбран Чубайсом, – с помощью приватизационных счетов. Поэтому перед Чубайсом и перед правительством в целом возникла проблема: как осуществить свой вариант приватизации, противоречивший законодательству, уже принятому Верховным Советом России?
Именно поэтому Чубайс втайне подготовил новые документы по приватизации, а затем утвердил их Указом президента России Ельцина от 14 августа 1992 года, когда парламент находился на каникулах. По условиям чрезвычайных полномочий, данных Борису Ельцину V Съездом народных депутатов, если Верховный Совет (или его Президиум) не опротестовывал указы президента в семидневный срок, то они автоматически вступали в силу. В августе парламент находился в отпуске, депутатов в Москву никто не вызвал, и через семь дней новое (незаконное) приватизационное законодательство вступило в силу. Вернувшиеся из отпуска депутаты были до глубины души оскорблены тем циничным обманом, который организовал Чубайс с помощью Бориса Ельцина. И, конечно же, эта история послужила катализатором, серьезно усугубившим уже наметившееся к тому времени противостояние между исполнительной и законодательной ветвями власти.
Если до конца лета 1992 года парламент, критически относясь к правительству, тем не менее воспринимал его в качестве партнера, то после августа члены правительства в глазах парламента превратились в жуликов, занимавшихся циничным обманом законодательной власти. Особенно депутатов возмущало то, что их, прошедших горнило демократических выборов, обманывал никогда не избиравшийся назначенный чиновник Чубайс. Это возмущение депутатов, усугублявшее другие существовавшие противоречия, стало своего рода запальным шнуром, разжегшим пожар гражданского противостояния и приведшим в конечном итоге к взрыву октября 1993 года.
Оценки, дававшиеся парламенту Гайдаром, Чубайсом, некоторыми другими членами правительства –"красно-коричневый" и "коммунистический" – справедливы?
– Судите сами. Этот самый "коммунистический" и "красно-коричневый" парламент поддержал Ельцина как президента России в его противостоянии с ГКЧП, поддержал программу Ельцина по экономическому и государственному реформированию России, по открытию страны, по включению ее в мировое сообщество. Этот "хасбулатовский" "красно-коричневый" "коммунистический" парламент принял большое количество законов и постановлений по поддержке бывших политзаключенных, по реабилитации невинно осужденных узников ГУЛАГа, по возвращению исторических имен на карту России, по компенсациям жертвам тоталитарного режима. Этот самый парламент осенью 1991 года и в 1992 году принял большое количество решений по частичному, но все-таки восстановлению исторической справедливости по отношению к людям и целым народам, которые были репрессированы в советское время. Xарактеристики парламента как "красно-коричневого" - геббельсовские этикетки, нацеленные на дискредитацию парламента, который принял решения по осуждению коммунистического тоталитаризма и реабилитации его жертв. Нo формулировки смогли закрепиться в общественном сознании. Применявшиеся Гайдаром и Чубайсом манипулятивные технологии смогли-таки дискредитировать парламент, занимавшийся восстановлением исторической справедливости и защитой, насколько это было возможно, бывших узников ГУЛАГа.
Если это и была коррупция, то скорее так называемая "политическая коррупция". То есть предоставление финансовых и экономических ресурсов политически дружественным органам и организациям (Демократической партии Николая Травкина, Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств Владимира Башмачникова, Комитету по внешнеэкономическим связям петербургской мэрии Владимира Путина, кубинскому диктатору Фиделю Кастро, бывшему советскому КГБ – новой российской разведке). В этом же ряду находится и предоставление самому себе (Институту Гайдара) комплекса зданий, занятых департаментами электротехнической промышленности и приборостроения бывшего Министерства промышленности в Газетном переулке.
Такие действия отражали мировоззренческую позиции Гайдара: он был сыном своего отца, резидента КГБ на Кубе, внуком своего деда, участника подавления Тамбовского восстания, а затем командира отряда ЧОНа, проводившего репрессии в Хакассии. Он был представителем номенклатурной династии высокопоставленных сотрудников советских спецслужб, для которого диссиденты, правозащитники, демократы являлись генетически чуждыми, мировоззренческими, идейными и политическими противниками.Oн физически не переносил Александра Некрича, Владимира Буковского, Александра Гольдфарба, не скрывал враждебного отношения к людям, прошедшим демократические процедуры – к Григорию Явлинскому, Галине Старовойтовой, Сергею Ковалеву, Гавриилу Попову, Руслану Хасбулатову, Александру Руцкому, Борису Ельцину. Однако совсем иное отношение Гайдар демонстрировал к лицам, принадлежавшим к советской номенклатуре. Это был реванш бюрократической номенклатуры – против демократии.
– В декабре 1992 года проходил VII Cъезд народных депутатов России, впервые рассматривавший вопрос утверждения правительства, назначенного за год с небольшим до этого, в ноябре 1991 года. Несмотря на исключительные усилия, предпринятые и Ельциным и сторонниками правительства в парламенте, его руководитель Гайдар даже в условиях мягкого рейтингового голосования не получил достаточного количества голосов - первая же попытка пройти через демократическую процедуру, привела Гайдара к поражению. Таким образом, представитель номенклатуры, впервые через год с лишним своей работы в правительстве пошедший на демократическое тестирование, его не прошел. И поэтому ненависть к демократической системе, жившая в нем и прежде, в результате болезненного поражения в декабре 1992 года получила дополнительный мощный стимул. К прежним гайдаровским комплексам добавился еще один: комплекс мщения за провал, за болезненное поражение – всем депутатам, парламентариям, Хасбулатову.
Пользуясь этими полномочиями, Борис Ельцин 6 ноября 1991 года реорганизовал российское правительство и назначил первый круг его руководителей: первого вице-премьера Геннадия Бурбулиса, двух вице-премьеров – Егора Тимуровича Гайдара и Александра Шохина. Следует обратить внимание на самую главную особенность назначенного кабинета: ни одно лицо, кроме самого Ельцина, не проходили процедур заслушивания, обсуждения, утверждения в рамках парламента – ни в рамках Съезда народных депутатов, ни в рамках Верховного Совета.
Таким образом, правительство в целом не прошлo процедур утверждения, являющихся неотъемлемыми элементами правовых демократических государств. Парламент же полагал, что правительство является частично подотчетным Верховному Совету; что оно должно выполнять законы, принятые парламентом; что парламент имеет право и на слово, и на выражение своего мнения, и на воздействие на экономическую политику правительства
Таким образом, коренная причина войны кроется в решениях начала ноября 1991 года.
C первых же заседаний российского правительства его члены, прежде всего Егор Гайдар и Анатолий Чубайс, стали готовить решения в обход парламента, втайне от него – мол, "вот это мы скроем от парламента", "вот это мы не скажем парламенту", "вот этого парламент не поймет" (Гайдар: "Мы предлагаем не связываться с обсуждением программы приватизации на Верховном Совете, иначе мы потеряем всю зиму. Мы предлагаем ее оперативно доработать и принять Указом Президента с тем, чтобы потом вынести на Верховный Совет" – стенограмма заседания Правительства (реформ) от 15 ноября 1991г.).
Поначалу Ельцин относился к парламенту весьма корректно, уважительно. Но люди, назначенные им на ключевые посты в российском правительстве, такого отношения к парламенту не имели. За исключением Бурбулиса никто из них никогда не избирался депутатами каких-либо органов власти, не проходил через парламентские процедуры. Например, Гайдар провел большую часть своей взрослой жизни в бюрократических структурах, ориентируясь, естественно, на Совет министров СССР и ЦК КПСС, работая с Николаем Тихоновым, Николаем Рыжковым и Михаилом Горбачевым. Ни в каких выборах до этого он не участвовал, никаких демократических процедур он не проходил.
Поэтому, если мы говорим о гражданском конфликте с мировоззренческой точки зрения, то это был конфликт между лицами, прошедшими к политической власти через горнило демократических выборов, и лицами, попавшими во власть по бюрократической лестнице. Иными словами, это было столкновение демократии и бюрократии, двух принципиально различных принципов организации государственной жизни.
С самого начала своей работы гайдаровская часть правительства не была настроена на сотрудничество с парламентом. C конца 1991 года значительная часть решений принималась втайне от парламента и за спиной Бориса Ельцина. Именно в этот период наиболее резко (более значительно, чем даже при Путине) вырос удельный вес представителей силовиков, в том числе и из спецслужб, в высших эшелонах российской государственной власти.
Поскольку парламент продолжал оставаться и более демократическим и более либеральным, чем политика, проводившаяся Гайдаром, то следующий уровень противостояния – это политическое столкновение более либерального мировоззрения, преобладавшего в то время в парламенте, с практической поддержкой номенклатурных и спецслужбистских структур со стороны российского правительства. Это был еще один срез противостояния.
С самого начала и Гайдар и Чубайс решили, что в вопросе приватизации они с парламентом не договорятся, поэтому парламент необходимо обмануть. Дело в том, что Верховный Совет в июне 1991 года уже утвердил приватизационное законодательство по предложению первого российского министра приватизации Михаила Малея и с помощью одного из членов "гайдаровской команды" Петра Филиппова. Законодательство предусматривало принципиально другой способ приватизации государственного имущества, чем тот, который был выбран Чубайсом, – с помощью приватизационных счетов. Поэтому перед Чубайсом и перед правительством в целом возникла проблема: как осуществить свой вариант приватизации, противоречивший законодательству, уже принятому Верховным Советом России?
Именно поэтому Чубайс втайне подготовил новые документы по приватизации, а затем утвердил их Указом президента России Ельцина от 14 августа 1992 года, когда парламент находился на каникулах. По условиям чрезвычайных полномочий, данных Борису Ельцину V Съездом народных депутатов, если Верховный Совет (или его Президиум) не опротестовывал указы президента в семидневный срок, то они автоматически вступали в силу. В августе парламент находился в отпуске, депутатов в Москву никто не вызвал, и через семь дней новое (незаконное) приватизационное законодательство вступило в силу. Вернувшиеся из отпуска депутаты были до глубины души оскорблены тем циничным обманом, который организовал Чубайс с помощью Бориса Ельцина. И, конечно же, эта история послужила катализатором, серьезно усугубившим уже наметившееся к тому времени противостояние между исполнительной и законодательной ветвями власти.
Если до конца лета 1992 года парламент, критически относясь к правительству, тем не менее воспринимал его в качестве партнера, то после августа члены правительства в глазах парламента превратились в жуликов, занимавшихся циничным обманом законодательной власти. Особенно депутатов возмущало то, что их, прошедших горнило демократических выборов, обманывал никогда не избиравшийся назначенный чиновник Чубайс. Это возмущение депутатов, усугублявшее другие существовавшие противоречия, стало своего рода запальным шнуром, разжегшим пожар гражданского противостояния и приведшим в конечном итоге к взрыву октября 1993 года.
Оценки, дававшиеся парламенту Гайдаром, Чубайсом, некоторыми другими членами правительства –"красно-коричневый" и "коммунистический" – справедливы?
– Судите сами. Этот самый "коммунистический" и "красно-коричневый" парламент поддержал Ельцина как президента России в его противостоянии с ГКЧП, поддержал программу Ельцина по экономическому и государственному реформированию России, по открытию страны, по включению ее в мировое сообщество. Этот "хасбулатовский" "красно-коричневый" "коммунистический" парламент принял большое количество законов и постановлений по поддержке бывших политзаключенных, по реабилитации невинно осужденных узников ГУЛАГа, по возвращению исторических имен на карту России, по компенсациям жертвам тоталитарного режима. Этот самый парламент осенью 1991 года и в 1992 году принял большое количество решений по частичному, но все-таки восстановлению исторической справедливости по отношению к людям и целым народам, которые были репрессированы в советское время. Xарактеристики парламента как "красно-коричневого" - геббельсовские этикетки, нацеленные на дискредитацию парламента, который принял решения по осуждению коммунистического тоталитаризма и реабилитации его жертв. Нo формулировки смогли закрепиться в общественном сознании. Применявшиеся Гайдаром и Чубайсом манипулятивные технологии смогли-таки дискредитировать парламент, занимавшийся восстановлением исторической справедливости и защитой, насколько это было возможно, бывших узников ГУЛАГа.
Если это и была коррупция, то скорее так называемая "политическая коррупция". То есть предоставление финансовых и экономических ресурсов политически дружественным органам и организациям (Демократической партии Николая Травкина, Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств Владимира Башмачникова, Комитету по внешнеэкономическим связям петербургской мэрии Владимира Путина, кубинскому диктатору Фиделю Кастро, бывшему советскому КГБ – новой российской разведке). В этом же ряду находится и предоставление самому себе (Институту Гайдара) комплекса зданий, занятых департаментами электротехнической промышленности и приборостроения бывшего Министерства промышленности в Газетном переулке.
Такие действия отражали мировоззренческую позиции Гайдара: он был сыном своего отца, резидента КГБ на Кубе, внуком своего деда, участника подавления Тамбовского восстания, а затем командира отряда ЧОНа, проводившего репрессии в Хакассии. Он был представителем номенклатурной династии высокопоставленных сотрудников советских спецслужб, для которого диссиденты, правозащитники, демократы являлись генетически чуждыми, мировоззренческими, идейными и политическими противниками.Oн физически не переносил Александра Некрича, Владимира Буковского, Александра Гольдфарба, не скрывал враждебного отношения к людям, прошедшим демократические процедуры – к Григорию Явлинскому, Галине Старовойтовой, Сергею Ковалеву, Гавриилу Попову, Руслану Хасбулатову, Александру Руцкому, Борису Ельцину. Однако совсем иное отношение Гайдар демонстрировал к лицам, принадлежавшим к советской номенклатуре. Это был реванш бюрократической номенклатуры – против демократии.
– В декабре 1992 года проходил VII Cъезд народных депутатов России, впервые рассматривавший вопрос утверждения правительства, назначенного за год с небольшим до этого, в ноябре 1991 года. Несмотря на исключительные усилия, предпринятые и Ельциным и сторонниками правительства в парламенте, его руководитель Гайдар даже в условиях мягкого рейтингового голосования не получил достаточного количества голосов - первая же попытка пройти через демократическую процедуру, привела Гайдара к поражению. Таким образом, представитель номенклатуры, впервые через год с лишним своей работы в правительстве пошедший на демократическое тестирование, его не прошел. И поэтому ненависть к демократической системе, жившая в нем и прежде, в результате болезненного поражения в декабре 1992 года получила дополнительный мощный стимул. К прежним гайдаровским комплексам добавился еще один: комплекс мщения за провал, за болезненное поражение – всем депутатам, парламентариям, Хасбулатову.
Гайдар не сдерживал своих чувств. Oн не раз признавался, что обсуждал с Ельциным необходимость разгона парламента силовым путем. Когда Ельцин наконец "дозрел" до этого решения, то за пять дней до подписания указа №1400, находясь в дивизии МВД Дзержинского, президент заявил на телекамеры, что назначает первым вице-премьером правительства Егора Гайдара. Связь между этими действиями очевидна.
Готовность Гайдара к силовой расправе с парламентом получила непосредственное подтверждение в ночь с 3 на 4 октября 1993 года, когда "белодомовцами" было захвачено здание СЭВа и начат штурм Останкино. Практически все, включая Черномырдина и многих министров, поначалу находились в прострации, в состоянии шока и полупаралича. Был лишь единственный человек, которого эти события не застали врасплох, у кого в голове уже был план действий. Это был Гайдар, работавший четко, как машина, хладнокровно отдававший команды – кому и куда идти, какие выступления делать, какую наличность получать в Центробанке, какие решения принимать.
Готовность Гайдара к силовой расправе с парламентом получила непосредственное подтверждение в ночь с 3 на 4 октября 1993 года, когда "белодомовцами" было захвачено здание СЭВа и начат штурм Останкино. Практически все, включая Черномырдина и многих министров, поначалу находились в прострации, в состоянии шока и полупаралича. Был лишь единственный человек, которого эти события не застали врасплох, у кого в голове уже был план действий. Это был Гайдар, работавший четко, как машина, хладнокровно отдававший команды – кому и куда идти, какие выступления делать, какую наличность получать в Центробанке, какие решения принимать.
Меню сайта
Kниги, газеты
Осторожно, политик
Oглавление
Pазное
Oктябрины
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0