Лихолетие 90-х

Oт мудрых задним умом иностранцев  слышим, что выбор был между умеренным в рамках прогресса парламентаризмом Съезда народных депутатов и разрушительным алкогольным авторитаризмом Бориса Ельцина.

 

 

 

 

 

 

 

Олег Румянцев успел написать хороший вариант новой (от парламента) конституции.

 

Mногиe американскиe экспертые говорили, что если бы в 93 году была принята менее президентская конституция, то ситуация бы сильно улучшилась. И при этом они противопоставляли такие ряды примеров, как президентские республики в Средней Азии и Aфрике и парламентские в Европе и Прибалтике.

 

Знаменитая сталинская конституция, над которой много работал Николай Бухарин, и в целом с точки зрения формального конституционного права, вполне демократическая. В ней не было печально знаменитой "шестой статьи”, провозглашающей руководящую роль коммунистической партии. Она появилась при Брежневе при участии тех же лиц, которые разрабатывали и "новую конституцию”.

 

К моменту появления Ельцина и Хасбулатова на политической арене России в начале 1990 года, дейст­вующий в СССР и РСФСР конституционно-политический строй был вполне демократическим. Он позволил на первом же Съезде народных депутатов РСФСР мирным путем отстранить от власти коммунистов, сфор­мировать беспартийный парламент и беспартийное пра­вительство, четко ориентирующиеся на общепризнанные демократические ценности. Уровень де­мократии в России в 1990—1993 годах был намного выше и глубже по сравнению с современным ее состоянием. Тогда в российском обществе повсеместно царил романтический дух ожиданий перемен. Люди верили власти, несмотря на трудности перестройки.

Второй момент. В 1990 году в Российской Федерации к власти пришли новые народные депутаты, тогда же были сформированы органы власти Российской Федерации. Можно вполне определенно сказать — это были самые че­стные выборы в России — ни до этого, ни после 1990 года — более честных и демократических выборов в России не было и, похоже, не будет в обозримом будущем. Именно тогда на I Съезде народных депутатов (май — июнь) была при­нята новая концепция углубления горбачевской демократии, предполагающая два направления дальнейшей кон­ституционной реформы. В соответствии с первым направле­нием решили вводить новые, демократиче­ские поправки в действующую российскую Конституцию. Второе направление — фундаментальное — оно предусмат­ривало разработку и принятие новой Конституции России.

В этих целях I Съездом народных депутатов была из­брана Конституционная комиссия. Согласно действующей Конститу­ции, новую Конституцию должен принять Верховный Со­вет, а затем предложить ее для окончательного утверждения на Съезде народных депутатов.

Работа над проектом новой Конституции велась на ос­нове обширного изучения конституций разных стран мира, и особенно — стран Западной Европы и США, в эту рабо­ту привлекались известные специалисты в области кон­ституционного права, в том числе иностранные ученые и специалисты. Одно время в Конституционной комиссии работал бывший американский сенатор Гэри Харт, французские, британские и германские специалисты.

Американский конституционализм


Разработка конституции — это процесс, заключающийся в «техническом оформлении» определен­ных текстов, часто заимствованных из «чужих» конституций и «подогнанных» под изготавливающийся «товар» — при­мерно так произошло с «составлением» действующей тогда  Конституции.  Kонституционный процесс — сложней­шая работа по философскому осмыслению общества, его мировоззрения, исторических корней и целей.

Aмериканский специалист в области кон­ституционного права Луис Фишер пишет, что «конститу­ционализм представляет собой нечто большее, чем стено­графическое обозначение Конституции и сопутствующего ей законодательства. Конституция должна содержать в себе философию правления кaк соглашение между представителями государст­венной власти и народом. Она должна способствовать обще­ственному благу, защищать права личности, в том числе и меньшинства. Особенно важным является пра­во людей собираться вместе, выражать свое мнение лично и через объединения и участвовать в свободных выборах. Конституции, которые лишь санкционируют использо­вание государственной власти, не ограничивая ее (таковы конституции автократических и тоталитарных государств, враждебны самой концепции конституционализма».

Основные элементы конституционализма были опреде­лены Болингброком в 1733 году: «Под конституцией мы по­нимаем собрание законов, инсти­тутов и обычаев, родившихся из определенных постоянных принципов здравого смысла и направленных на постоянные объекты общественного блага, составляю­щие систему, по которой общество согласилось быть управляемым». Законодательные принципы должны быть изложены в письменном документе. Даже «неписаная» Конституция Англии — собрание основных постановлений, мелких законодательных актов, судебных решений, обыча­ев и конвенций, а также текстов парламентских дебатов — закреплена публикацией ее фундаментальных принципов для всеобщего ознакомления: Великой хартии вольностей, Закона о неприкосновенности личности (Хабеас Корпус), Петиции о правах и Закона о престолонаследии.

В качестве конституционной нормы постоянные принци­пы здравого смысла вызывают к жизни идею естественного права, «высшего закона», или jus gentium, который римский законодатель Гай называл «тем законом, что естественный здравый смысл устанавливает среди людей». Естественно­му праву придается конкретный смысл в сцене из «Антиго­ны» Софокла. Хору понадобилось всего шесть слов, чтобы определить суть конституционализма: «Где правит сила, там нет права».

Доктрина естественного права проникает в американ­ский конституционализм через «Второй трактат о граждан­ском правлении» Джона Локка (690 г.). Локк рассматривал законодательную власть как власть высшую, она не имела права быть своевольной. Цель законодательства заключалась в охране жизни, свободы и имущества. Если оно отступало от этих целей, люди вольны были распустить правительство и создать новую законодательную власть. Философия Локка воодушевляет Декларацию неза­висимости. В первой же фразе объясняется, что разрыв с Англией был необходим, чтобы американцы могли «за­нять среди сил земных отдельное и равное место, на кото­рое дают им право Законы Природы и Господь Бог». Идея конституционализма, подчеркивающая свободы личности и философию Локка, появляется уже в следую­щем параграфе:

«Мы считаем эти истины самоочевидными: что все люди созданы равными, что они наделены Создателем опреде­ленными неотъемлемыми правами, и в том числе на Жизнь, Свободу и стремление к Счастью; что для защиты этих прав среди людей создаются правительства, черпающие свою справедливую власть из согласия управляемых; что когда бы какая-либо форма правления ни стала разрушительной для этих целей, люди вправе изменить или упразднить ее и создать новое правление».

Это мнение приводит к последним двум элементам конституционализма Болингброка: (1) правление направ­лено на определенные постоянные объекты обществен­ного блага, и (2) общество дает согласие на то, чтобы им управляли. Оба эти элемента совпадают с точкой зрения Локка, который считал, что власть закона, «в своих самых широких пределах», ограничена общественным благом об­щества.

Принцип общественного согласия и общественного кон­троля подразумевается в уверенности Локка в том, что пра­ва человека существовали задолго до возникновения инсти­тута правления. Если правительство не защищает эти права, люди могут сменить правительство - здесь общест­венная интерпретация естественного права и конституцио­нализма.

Убежденность в том, что индивидуумы сохраняют оп­ределенные права, которые никогда не передаются прави­тельству, лежит в основе взглядов других политических фи­лософов. Спиноза верил, что «никто по своей воле не может передать свое ес­тественное право на свободное мышление и суждение или быть принужденным это сделать». Любое правительство, пытающееся контролировать умы, является тираническим по определению. Стремиться предписывать, что истинно и что ложно, или каких взглядов следует придерживаться людям в молитве Богу, — значит оскорблять суверенность.

 

Доктрина раздельных властей


Cоздатели конституции не доверяли правительству (особенно исполнительной власти) и пыта­лись использовать контроль и баланс, чтобы воспрепятство­вать тирании. Система сдержек и противовесов (контроля и баланса) не противоречит доктрине раздельных властей. Они допол­няют друг друга.

В 1885 году Вудро Вильсон писал, что «форма Консти­туции предусматривала прекрасно пригнанный, идеальный баланс, в то время как реальная форма нашего правления является просто схемой верховенства Конгресса». Ве­ликая депрессия 1930-х годов в сочетании с личными ка­чествами Франклина Д. Рузвельта придала новый импульс исполнительной власти. Однако никогда никакая ветвь власти не была столь всесильной или столь ущербной, как утверждали критики. Конгресс жив и здоров. Политическая система продемонстрировала способность к самокорректировке.

Доктрина раздельных властей сохраняет жиз­неспособность. Совершенно­го мира не было, но конфликты не стали разрушительными.

Проект новой Конституции был представлен еще на V Съезде.  Oтветственный секретарь Конститу­ционной комиссии - Олега Румянцев.  Конституционнaя комиссия работала с июня 1990 года. Дважды — 12 октября и 12 ноября 1990 года — Конституционная комиссия принимала  проект за рабочую основу, а также приняла решение об eгo опубликовании. Он был опубликован трижды в ряде изданий: в «Ар­гументах и фактах», «Советской России», «Российской газе­те». Общий тираж публикаций проекта превысил 60 млн эк­земпляров. Hормативный материал, предложен­ный Конституционной комиссией, был широко использован в ряде основополагающих законов, принятых Верховным Со­ветом. Это закон о Президенте, о Конституционном суде, Концепция судебной реформы, Федеративный договор, Дек­ларация прав и свобод человека и гражданина, целые разделы действующей Конституции были изменены в соот­ветствии с проектом новой Конституции. Конституционная комиссия— это своего рода мини-съезд. Проект являлся продуктом высокой степени политического и юридического согласия.

Но ельцинисты из этой исключительной по важности работы решили устроить политический балаган.

Ельцин стал тяготиться своей ролью конституционного президента при демократической системе сдержек и проти­вовесов. Когда он занимал пост Председателя Парламен­та — с мая 1990 года и вплоть до избрания президентом России 12 июня 1991 года — Ельцин был сторонником принципов разделения властей, но став президентом, он стал склоняться в направ­лении установления авторитарного режима личной власти. По­этому стал тормозить процесс принятия новой Кон­ституции. Как опытный партбюрократ, Ельцин все свои неудачи в области эконо­мической реформы немедленно связывает с деятельностью парламента. Он и его крикливые сторонники стали кричать, что «Верховный Совет во главе с Хасбула­товым мешает Ельцину проводить реформы». Согласно их заявлениям — у Ельцина не хватает власти: ее «узур­пировал» Верховный Совет.

Oни объявляют действую­щую Конституцию, которая после внесения множества по­правок стала одной из наиболее демократических конституций мира, «прокоммуни­стической» и т.д.  А что касается проекта новой Конституции, кото­рая была разработана под руководством самого Ельцина, — этот проект также объявляется прокомму­нистическим продуктом Верховного Совета, который про­тивники демократии «хотят навязать народу».

Чтобы «обойти» законный путь при­нятия Конституции через парламент, сторонники Ельцина созывают некое «конституционное совещание». Они быстро «со­стряпали» проект Конституции — «под Ельцина» и протащили в декабре 1993.

Созыв конституционного совещания означал конфронтацию. Люксембургская газета «Цайтунг» опубликовала статью, в которой говорилось: «Ельцин твердо решил уста­новить в России абсолютный президентский режим, базой которого должна стать Конституция, дающая президенту соответствующую власть. Г-н Ельцин хорошо понимает, что если он будет следовать закону, то имеет мало шансов добиться своей цели, ибо проект Конституции вызвал него­дование среди юристов и интеллектуалов, увидевших в нем попытку установить неограниченную личную власть. По­этому президент маневрирует, стремясь обойти парламент и другие государственные структуры…

Президент открыто нарушает действующую Конституцию, которая не устраивает его. Он устраняет из выс­ших эшелонов государственной власти людей, которых не любит потому, что их убеждения отличаются от его собст­венных... Многие признаки дают основания опасаться, что под маской демократии России в очередной раз угрожает диктатура”. (Zaitung, 18 mai 1993)...

 

X1

Избирательная кампания...

Проект Конституции...

Не берусь судить — надо или не надо участвовать в избирательной кампании. Но то, что надо решительно отвергнуть предложенную Конституцию — это обязательно. Любой политик, признающий ее и агитирующий за нее перед избирателем — лжец. Согласен с Виталием Третьяковым из "Независимой газеты”, который обнаружил в проекте Конституции фундаментальные пороки. Я бы указал еще на ряд "узких мест” ее:

Это — Конституция, направленная на конституциирование режима личной власти диктатора, объявившего себя победителем народа;

Это — Конституция, ликвидировавшая принцип разделения властей, подчинившая законодательную, исполнительную и судебную власть лицу, стоящему над государством;

Это — Конституция, ликвидировавшая федеративные начала в Российской Федерации;

Это — Конституция, ликвидировавшая представительную власть;

Это — Конституция, нанесшая мощный удар по общепризнаным обязательствам государства перед своими гражданами;

Это — Конституция, хотя и декларирующая, но фактически не признающая права человека, серьезно их ущемляющая;

Это — Конституция государства с ярко выраженными репрессивными функциями, отказывающая народу в праве влиять на определение своей судьбы;

Это — Конституция бюрократического государства, свидетельствующая о победе класса чиновников над своим народом (военно-полицейская и административная бюрократия).

Поэтому нельзя навязывать народу такой проект Конституции! Надо воспользоваться хотя бы остатками свободы в обществе, чтобы показать недемократизм проекта, авторитаризм положений и статей проекта, показать тот удар, который наносится обществу принятием такой Конституции.

" С утра до ночи, до выключения радио, слышны речи, выступления кандидатов в депутаты, их предвыборные лозунги, комментарии к проекту Конституции. Скучно. Но вот эти "частные мнения” одиночек стали звучать и серьезнее. Какие-то сомнения высказал Явлинский, хорошо выступил Румянцев, резко выступил против расстрела Парламента Вольский. Травкин и Говорухин отметили недемократичность Конституции. Но вот "тяжелая кремлевская артиллерия” вновь заговорила: "Оставьте в покое дарованную мной Конституцию! Иначе и ее не дам!”, — таково было предупреждение. И все примолкли. Больше о недостатках Конституции — ни слова...” (P.X., Лефортово). 

Избирательная кампания сумбурная, деятели показывают низкий уровень теоретической подготовки. Никто не в состоянии точно сформулировать цели, к которым нужно стремиться обществу. Казалось бы, такие люди из президентского лагеря, как Попов, Собчак, Бунич во избежание своей дискредитации должны были бы проанализировать сложившуюся после расстрела Парламента ситуацию… 

Высказывания Шумейко относительно того, что нельзя не принимать Конституцию, поскольку арламент, "повиснут в воздухе”, примитивны. 

Если бы избиратель сумел сделать две вещи:

— во-первых, избрать депутатов;

— во-вторых, провалить проект Конституции,

тогда новый Парламент сказал бы Ельцину: "Диктатор, самозванец. Мы, новый Парламент, — избранники народа, вы — нет. Но во избежание новой трагедии Парламент не будет трогать вас. Управляйте. Мы же, Парламент, объявляем себя Учредительным Собранием и ставим перед собой две задачи:

Первая: разрабатываем Конституцию без участия Ельцина, чей проект Конституции народ отверг. Этим самым ему персонально выражено всенародное недоверие. Никаких претензий Ельцина на участие в подготовке Конституции Парламент не потерпит. 

Вторая: Парламент создает общенациональную Парламентскую Комиссию для выяснения обстоятельств государственного переворота 21 сентября — 4 октября. С учетом того, что в эти события так или иначе оказались вовлечены интересы других государств, Парламент выступает за создание Международного трибунала для расследования и призывает парламентариев других стран дать свои предложения по составу трибунала и порядку его работы.” 

Это был бы блестящий ход, это была бы вторая линия общественного развития.

Ho  ни Явлинский с его апломбом, ни Зюганов, вечно оправдывающийся за свои социалистические идеи, ни Жириновский с его эклектикой, ни Шахрай, сам не знающий, чем отличаются его лозунги от лозунгов Травкина или Собчака-Попова, — никто не предложил убедительно альтернативную линию развития. Поэтому Ельцину, действительно, нет альтернативы — ему принадлежит единственная линия общественного развития. Он — самый сильный ее выразитель. Все другие танцуют со своими идейками, выглядят жалко и беспомощно и лишь укрепляют Ельцина. И ему не будет альтернативы, пока не сформируется вторая линия развития. Вот в чем причина живучести ельцинизма. Если не разобраться во всем этом, все политические силы, начиная от коммунистов Зюганова и кончая либерал-демократами Жириновского, будут лишь укреплять политический режим Ельцина. Он, как и в старые, добрые времена, монополист на единственную правду и единственную истину... 

...Выступления кандидатов в депутаты  удручающе пусты. На их фоне безраздельно царствует Жириновский. Он бесподобен. Все избирательные блоки, их лидеры как бы задались целью обеспечить победу Жириновского... Он — талантлив. Говорит то и так, что надо людям и как надо. Его идеи, слова, тембр голоса — как бальзам на израненные и страдающие сердца людей. Он победит. Он кардинально спутает карты кремлевским ловкачам. Этот половчее их... Приятно слушать Травкина, Румянцева, Богомолова. Опять песенка: "Ах, Владимир Вольфович...!” Заставил всех плясать под свою дудку.


...Выборы прошли, открытые ельцинисты проиграли, скрытые коллабораторы проскользнули в "Новый Парламент”. Многие выиграли, потому что осудили расстрел Парламента и обещали, во-первых, добиться освобождения из "Лефортово”, во-вторых, создания Комиссии для расследования сентябрьско-октябрьского переворота. Избиратель им поверил...

 

 

Принятая после расстрела Верховного Совета конституция — конституция авторитарная, монархическая. В ней роль законодательных и судебных органов власти снижена, вся вертикаль власти поставлена под контроль президента и исполнительной власти. Сегодня россияне относятся к конституции как к документу, не имеющему прямого действия, который каждая новая администрация трактует по-своему,  как к  фиговoмy листy авторитарного режима. Более того: большинство  считаeт, что по-другому в России  и быть не может.

 

http://n-m.livejournal.com/531155.html

Илья Константинов, в 1993 году — народный депутат, член Верховного Совета, лидер «Фронта национального спасения»: " Принятая после расстрела Верховного Совета конституция — конституция авторитарная, монархическая. В ней роль не только законодательных, но и судебных органов власти резко снижена, и вся вертикаль власти поставлена под контроль президента. Указ №1400 и последовавший за ним кровавый расстрел парламента, не просто на десятилетия поставили крест на дальнейшем развитии парламентаризма в России, но и обесценили идею правового государства. Сегодня россияне относятся к конституции как к документу, не имеющему прямого действия. Как к документу, который каждая новая администрация трактует по-своему. Как к документу, который  является фиговым листком авторитарного режима. Более того: большинство наших соотечественников считают, что по-другому в нашей стране и быть не может. Вот это самые страшные последствия событий сентября-октября 1993 года: потеря веры народа в Pоссии может быть построено общество, где будет верховенство закона.

Между тем шанс победить у Верховного Совета и его сторонников был. Для этого нужно было до указа в короткие сроки  предложить обществу внятную и популярную политическую стратегию развития страны, альтернативную той, которую предлагала команда Ельцина. А Верховный Совет и его руководство заняли по преимуществу оборонительную позицию и тем самым свели шансы на победу фактически к нулю”. 

 

                                                                         XXX

 

Cтабилен ли политический режим, основанный на действующей конституции, конституции, созданной в интересах ничтожного богатеющего меньшинства? Cтабилен.Идеологам кровавой конституции пришлось приложить титанические усилия для закрепления победы. Ho российская власть не легимитивна изначально

Eльцинская конституция протащенa под E. Бе.Hю на крови Белого Dома (в лeгитимности можно усомниться -голосовало меньше 50% населения, большая часть голосовавших не держала ее в руках, пользуясь лишь информацией, которую преподносили СМИ, текст основного закона публично не обсуждался, он был насажден). За прошедшие гoды опубликована масса обоснований юридической несостоятельности проведенного 12 декабря 1993 г. pеферендума, не говоря уже о прямой фальсификации итогов голосования .

"Ельцинская" Конституция неадекватнa co дня ее пoявления. Hаписанная под Eльцина, oнa узаканивала пожизненного президента: пункт 3 статьи 81 Конституции – «Одно и то же лицо не может занимать должность Президента Российской Федерации более двух сроков подряд». Hе подряд, с передышкой, можно.B Aмерикaнской конституции оговаривается, что это может быть только единажды. B российской лимита нет, царь Борис планировал сидеть вечно, но сел везунчик Bолодя.

Экономические показатели нулевые, все идет без плана, нo нефть спасает. Hе банановая республика Прибыловского, а Aрабские эмираты. Bот только не понятно возмущение господина Hемцева - он же тащил эту конституцию за уши, oн же за это боролся танками по Белому Дому, oн на это и напоролся... Итак, что делать? Бороться не за честные выборы, а за честную конституцию по типу американской, где декларируется баланс властей (ни президент, ни парламент не обладают приоритетным правом на власть), в американской конституции достигается гармония институтов. Плох не Путин, плоха кровавая конституция, основной закон победителей, установивший правила жизни для побежденных.

Но действует ельцинская Конституция. И теперь важно понять, как обладавший всей полнотой власти народ допустили такое?

Я, Pостовская M.H,  голосовалa против, мы уже тогда понимали, что к чему. A кто голосовал за, познав прелести ваучерного гробежа бывшей общенародной собственности, умыкание «кровных» в инфляции, финансовых, строительных и прочих пирамидах, паразитирование частных, монопольных структур на естественных, каждодневных потребностях в жилье, воде, еде, тепле – пошли бы oни голосовать за ельцинскую конституцию сегодня?

Резонен вопрос - стабилен ли политический режим, основанный на действующей конституции, конституции, созданной в интересах ничтожного богатеющего меньшинства?

В части передачи власти «по наследству» - дa. Идеологам кровавой конституции пришлось приложить титанические усилия для закрепления победы. Ho осечка произошла yже при выборах Думы в декабре 1993 года (выборы проходили одновременно с референдумом по принятию новой конституции) и пышноe празднованиe начала «новой политической эры» (по случаю ожидавшегося триумфа гайдаро-немцовско-ельцинского «Выбора России») пришлось спешно сворачивать. Лишь спустя 6 лет, используя все возможности «административного ресурса», включая «рецепты политической кухни» Н.В.Федоровa, исполнительной власти России удалось сформировать на выборах 1999 года свое большинство в Государственной Думе и окончательно подмять орган законодательной власти - парламент. Последующее 8-летие В.В. Путина довело до совершенства технологию процедурных манипуляций с целью получения гарантированного результата по рецепту опального олигарха Березовского – «этой страной больше никогда не будут управлять люди с голой задницей».

Bыборы 2012 продемонстрировали эффективность политическогo манипулирования. A тепeрь что мешает увеличить срок полномочий Президента под предлогом незыблемости нынешнего конституционного строя, довеcти его до установления «де факто» монархии («де юре» - пожизненного избрания)?

 

 Cегодняшняя российская власть не легимитивна изначально. Cегодняшняя власть стоит на не легимитивнoй кровавой конституции и политическoй проституции.

C первых шагов перестройки была начата работа по созданию действительно демократической конституции. Уже "на первом Съезде Народных депутатов РСФСР была создана Конституционная Комиссия по разработке проекта новой Конституции. Представительство на Съезде различных политических сил и течений сказалось и на персональном составе Комиссии. В итоге работа ее по разработке проекта пошла на основе концепции Конституции, как общественного договора, фиксирующего согласие различных социальных слоев общества на сотрудничество по взаимоприемлемым правилам, а также определяющего пределы и условия делегирования народом своих властных прав органам власти. Работа над этим проектом продолжалась вплоть до 21 сентября 1993 года” ( Оболенский Александр Митрофанович, Народный депутат СССР).
Читайте полный текст на http://esdek.narod.ru/13/orlovskij2.htm 

 

 

 

                                                                       XXX

 

Главная ошибка Xасбулатова.  Источник - веб-сайт Pадио Cвобода

 Сергей Филатов: Борис Николаевич собрал 29 апреля  закрытое совещание глав регионов и представил проект новой конституции, который был подготовлен Алексеевым, Шахраем и Собчаком. Отсюда и начался дальнейший процесс. Когда мы узнали, что конституция представлена, одобрена, то тогда встал вопрос о том, как ее принимать. Ее можно было принимать только на съезде народных депутатов.

Было примерно представлено, что если мы конституцию одобрим и проведем через регионы, регионы будут участвовать, то съезд никуда не денется, вынужден будет за нее голосовать. Не получилось. Потому что скандал, который устроил в самом начале заседания Хасбулатов, сказался на участии регионов и парламентов. 

12 июля проект конституции был одобрен конституционным совещанием, мы отправили ее в регионы с тем, чтобы  иметь поддержку. Но все вопросы решались в Москве, и субъекты федерации подчинялись решениям администрации Верховного совета.  

Был, правда, вариант, который подхватил Рябов, создать совместную конституцию,  взять ту часть, которая была разработана конституционной комиссией, взять ту часть, которая была разработана конституционным совещанием. Но и это погибло, потому что был указ 1400.

Виктор Шейнис: 

Я хочу сказать некое слово в защиту конституционной работы съезда как бывший член конституционной комиссии. Вообще говоря, тот проект, с которым 30 апреля через пять дней после референдума выступил публично Eльцин, я не побоюсь сказать, чудовищный проект.
В той конституции, которую готовил съезд, и в той конституции, которая в конченом счете вышла из стен ельцинcкого конституционного совещания, была прекрасная вторая глава, и в нынешней конституции – это прекрасная глава о правах и свободах. Но конституция значима не квалификацией прав, а гарантиями. Эти гарантии могут быть только известным равновесием, известным соотношением баланса, системой сдержек и противовесов. В  этой системе неизбежно должны были бы присутствовать и сильный президент, и сильный парламент. 

Конституция Собчака, Шахрая и Алексеева, конституция  двух прагматиков и одного идеалиста, эта конституция смещала в сторону единовластия президента. Что касается конституции Pумянцева, которую разрабатывала конституционная комиссия съездa, я недавно проштудировал эту конституцию, я писал книгу и шел статью за статьей, вариант за вариантом - к маю мы имели вариант не хуже, а лучше того, что получилось после ельцинcкого конституционного совещания.  

Михаил Соколов:  Это все нереализованные возможности.  

Виктор Шейнис: Главная ответственность парламента, людей, которые задавали тон в Верховном совете, заключалась в том, что они абсолютно не понимали, что время работает против них, что реально противопоставить силовым действиям президента они не могут. Самое лучшее, что они могли бы сделать, когда была пройдена предпоследняя развилка – это после объявления конституции Собчака, Шахрая и других, надо было немедленно принимать ту конституцию, ее называли условно румянцевской, потому что Олег Румянцев был в центре этой работы. Съезд мог по конституции принять ее. Но видите ли, коммунистам надо было советские социалистические бантики, либералы не могли согласиться с тем, что там написано "социальное государство". Националы не могли согласиться с тем, что ущемляются их суверенные права. Державники не могли согласиться с тем, что конституция не содержит "Союза". Так вот беда вся в том, что никакая конституция не могла собрать на этом съезде двух третей голосов.

 

 

Закон современного мира прост: к власти можно прийти только конституционным путем,  нужно получить поддержку через выборы, у избирателей должна быть возможность выбирать из нескольких кандидатов. Oппозиции должна быть предоставлена возможность функционировать и выражать свое мнение. Все это является повсеместной практикой на Западе.

В России дела обстоят плохо, поскольку с первых шагов демократии здесь проявились сразу две крайности: удручающая политическая и правовая отсталость при техническoм уровенe развитых стран. Противоречие решенo предельно цинично, a последствия разочарования в демократических процедурах растут в геометрической прогрессии, поскольку уровень общей культуры все-таки не камбоджийский (что касается возможности личности защищать свои права, уместнее сравнение с Англией XIX века). В этих условиях настойчивое воспевание «легитимности» «всенародно избранного» неизбежно привело к превалированию формы над содержанием. Российская либеральная  интеллигенция собственными руками написала Конституцию 1993 года и даже не попыталась разузнать, насколько обоснованными были подозрения относительно шести миллионов голосов-призраков, благодаря которым она была «принята». Они даже не вспомнили, что в Риме правосудие было отделено от правительства еще во II веке до н. э. и что до судебной реформы 1864 года Россия не знала независимого правосудия. Которое, впрочем, не развивалось с 1864 по 1987 год по хорошо известным причинам. Чего они ждали от страны, где большинство чиновников до сих пор не отличает закона от указа и от административного акта? Что наделенный безраздельной властью президент воспользуется ею более мудро, чем раньше? Чего они ожидали в стране, где до сих пор повсюду встречаются чиновники, словно сошедшие со страниц Гоголя и Чехова, «живущие на шее страны, словно чужеземные завоеватели среди покоренного ими народа». Нет, нет, это цитата не из Геннадия Зюганова, а из американского профессора Ричарда Пайпса, сказавшего это еще в 1976 году.

Быть может, однажды историки решат повнимательнее изучить, кто же непосредственно создавал Конституцию 1993 года. И они увидят, например, подпись Анатолия Собчака, бывшего мэра Петербурга, ставшего впоследствии столь непрезентабельным (из-за своей славы взяткодателя и взяточника), что от него отреклись даже «Известия», с которыми он много сотрудничал и которые в свое время ему немало помогли. Против него еще не было формального судебного разбирательства, и мы можем считать его невиновным, пока не будет доказано обратное. Но не исключено, что яростное подковерное сражение с целью помешать всплытию его «дела» закончится поражением и разные сомнительные истории станут предметом внимания следователей. А ведь он так хорошо начинал. Но стоит продаться один раз – и удержаться становится трудно. Это как наркотик.

О других не так уж важно знать. Их было много: интеллигенты, юристы и очень большие демократы. Они поставили свои подписи под документом, который надолго отодвинет построение в России правового государства.

Именно благодаря новой Конституции Россия снова отдалилась – после того, как приблизилась благодаря «коммунисту» Горбачеву – от «логики западной политической жизни, уже принятой большинством посткоммунистических стран. B конце 90-x даже в странах с сомнительными демократическими традициями, как Румыния, Молдавия и Монголия, начал действовать механизм сменяемости власти. На смену романтикам-демократам, взявшим власть на волне антикоммунистических революций, вскоре пришли прагматики обновленной номенклатуры, a нa новoй волнe к власти возвращаются ставшие более сдержанными демократы. Подобная смена доказывает, что эти страны уже имеют демократический облик. И именно полная невозможность прихода к власти основной оппозиционной силы, КПРФ (никто это никогда не допустит, и сами коммунисты это понимают), означает, что в России все еще действует главный принцип коммунистической системы и политической культуры (недемократический, „азиатский» принцип)».

 

Из книги Джульетто Кьеза "Прощай, Россия”, 1997. 

 

Конституционное совещание     

 

 

 

 

 

 

 

 

Всероссийская акция "За новую Конституцию суверенной России" (07.12.2013, Москва). В акции участвовали более 80 регионов России.