Лихолетие 90-х

 

 

Впервые я решила остаться дома, отдохнуть, выспаться. Вече меня не интересовало. Сквозь сон слышу - в 16 часов демонстранты прорвали кольцо оцепления у здания мэрии, колонна пошла на Останкино, блокада Дома Советов снята. Собираюсь быстро, по боевому, в отцовскую утепленную военную форму. Беру полевую сумку. Паспорт, тетрадь, бинт, зеленка - ничего лишнего. Прощаюсь с сыном, отцом. Отец:

- "Куда? Завтра поедешь. Сейчас не надо"

- "Надо, и именно сейчас. Завтра будет поздно".

К семи вечера я уже там. Молодой человек лет 25 со мной вместе выходит из метро и туда же. Господи! ОМОНовцев нет, дышать стало легче.

У Белого Дома эйфория. Все говорят о победе. На нижнем этаже мэрии выбито окно. На площади поют песни. Состояние праздничное, победное. Лагерь эсперантистов все там же. Рассказывают, как они здесь в блокаде были, как голодали, как их тут музыкой и романсами глушили и многое другое. Все довольно странно, особенно гражданская, поизносившаяся одежда в сочетание с ОМОНовскими щитами и резиновыми дубинками. Говорят - трофеи. Рассказывают, как Руцкой отпустил вояк на заслуженный отдых, выдав всем справку за подписью и.о. Президента. Пока шло Вече, пока шли люди по Смоленской, он и сотоварищи провели большую пропагандистскую работу, спустившись в ряды милиции и ОМОНа. Последние собрались у гостиницы "Мир" и сняли оцепление. Это победа, теперь часть людей пошла на Останкино, нужно всего десять минут эфира, чтобы сообщить стране о победе. Переговоры с Брагиным поручено провести Макашеву.

Подъехали три крытые машины, переполненные людьми. Казаки в форме: "Мы на Останкино. Кто с нами, залезай!" Все безоружные. Машины переполнены до нельзя. Один орет: "Флаг". Ему дают кумач." Нет, не тот. С балкона давай!". Тычет в монархический. Депутат делает вид, что не понял, пытается снять верховносоветовский трехколор. Казак настырно требует монархический, депутат медлит, но все же вынужден подчиниться. Наконец флаг водружен и колонна из трех перегруженных автомобилей отправляется в Останкино. За ней бегут еще несколько человек, запрыгивают на ходу, места нет, но их подхватывают. Ноги болтаются снаружи.

Их подбадривает Владимир Исаков:  "У Белого Дома менее важный объект".

Вера Бойко:   "Эта ночь решающая".

А через полчаса конфуз. Прибыл гонец из Останкино: "Там стреляют по народу. Настоящая война. Расстреливают безоружных! Оружие! Без оружия там нечего делать, иначе всех перебьют". В Белом Доме - тишина. Оружие никто не дает. То тут, то там: "Подлецы! Предатели! Там кровь,  давай оружие!". Депутаты не реагируют. Только и сообщили, что нужны водители с водительскими удостоверениями и врачи. Собраться у 20 подъезда. И опять гробовая тишина. Никто не выступает с балкона. Митинга нет. А люди говорят, что в Останкино что-то ужасное. Бой. Все лежат на земле не вставая, кровь реками. В восемь вечера к 20 подъезду подвезли раненых.

Включаю коротковолновик, радиостанцию "20-й этаж". Одна заезженная магнитофонная запись: "Внимание, внимание! Оцепление в гостинице "Мир" и у мэрии прорвано демонстрантами. ОМОН и милиция разблокировали Дом Советов и покинули прилегающую территорию. Руководству "Останкино" предложено передать сообщение в эфир, но Останкино почему-то медлит и сообщение в эфир до сих пор не поступило".

Депутаты позвали всех строить баррикады. Из чего? Вокруг пусто. Все давным-давно использовано. Люди нe баррикады строят, а вырыли глубочайший и основательный блиндаж. Наверное, за дни капитальной осады. И народ стал выворачивать булыжники и бортовые плиты из покрытия дороги и Горбатого мостика. Изготовляют бутылки с зажигательной смесью. Запасаются палками, прутьями. В 21 час опять погас свет. Появились "Белые братья". Их выставили баркаши.

В 22 часа Ревкат Чеботаревский,  председатель комитета по обороне ВС говорил: "В ближайшие часы определится   судьба  России",  а  Олег  Румянцев  подчеркивал  важность контроля над ключевыми точками в городе.  После этого можно  пойти  на  переговоры. Это  одно из условий формирования чрезвычайного  полномочного  правительства,  в  которое  могут войти  люди  типа Олега Лобова.  К середине 4 октября вопрос будет полностью решен.

Ночью тишина зловещая. Такое впечатление, что Белый Дом умер. У моего приемника собираются люди. Ловим что угодно, и "Свободу", и "Немецкую волну", и свои станции.  От всех плюемся - плетут какую-то чушь про Останкино,  будто наши там до зубов вооружены.  Какое оружие?  Что они там с ума спятили? Вот они, останкинцы, рядом. Все видели сами. Рассказывают, что колонна, которая к мэрии подошла,  раздвоилась.  Хвост не стал заходить на площадь и прямым ходом пошел на телецентр, чтобы  донести благую  весть телевизионщикам  и  выйти  в эфир.  Хвост пошел пешком через весь город.  И хотя сначала людей  было  много  и даже  очень много, по дороге они рассеялись,  и если из колонны тысяча пешком туда подошла - хорошо.  Там их встретили пальбой и до  сих пор палят. И из мэрии палили пластиковыми пулями,  но были и боевые. И раненые есть,  в 20 подъезде.

Кто-то сообщил, что проходы к Белому Дому снова закрыли. Милиции немного, но не пускают.

Н.В.Федотова: "Подошла к Белому Дому около 20.30. Защитники на забаррикадированных проходах стояли по 30 человек. У командира был всего один автомат".  Эта ремарка по поводу  вооружения. Про­хаживались баркашевцы и выставляли всех "ельцинистов" и подо­зрительных лиц. Эти службу несли с сознанием дела.

Около полуночи на балкон выходил Бабурин, сообщил, что правительство готовит штурм, что депутаты беседуют на трассах с войсками, а люди могут разойтись. Депутаты, около 150 человек, будут стоять до конца. У него требовали оружие.  Бабурин сказал,  что оружия нет и скорее всего не будет ("За рабочее дело",#13)

Я рассказала то,  чему была свидетелем.  Теперь постараемся реконструировать события этого дня со всеми подробностями.

"В Богоявленском патриаршем соборе Патриарх с членами Священ­ного Стинода и тысячью верующих совершил Божественную Литургию перед Чудотворным образом Владимирской Божьей Матери, прочитал молитву свя­тителя Тихона "О спасении Державы Российской и утолении в ней раз­доров и настроения". Он почувствовал себя плохо, но нашел силы вер­нуться к переговорам. В этот же день в Белом Доме прот.Алексий Злобин совершил Божественную Литургию" ("Путь",#10).

"Была открыта церковь на втором этаже 20 подъезда в комнате с номером 299, освященная в честь Св.Даниила. Заседание Съезда было перенесено на 11.30.  После заутрени был совершен молебен. Прекрасное пение слышалось из динамиков всюду" ( Лариса Ефимова, Век ХХ и мир).

" В 10 часов была литургия, присутствовал Руцкой, силовики. Есть тут местный поп в черной рясе, с кучкой тонкоголовых бабок и бледных мужиков. Oн почти каждый день обходил Белый Дом с крестным ходом. Этакая тощая убогая процессия с иконой" ( Записки из Белого Дома. В.Куцылло, прокуренная наконьяченная "Коммерсант"Ъ-ка, речь по всей видимости идет об убиенном 4 октября отце Викторе-М.Р.)

" Прорыв группы "афганцев" ("Постфактум").

" В 11.30 начинает работу Съезд в Большом зале. A.Руцкой в зале Совета Национальностей. Электричество есть, Хасбулатов в президиуме: "Появилась новая тенденция - негодование народных масс.Число жертв уже более 20.  Вторая тенденция - интенсивный переход военнослужащих. Прорывались военные, 180 человек, тридцати это удалось. Идет война карателей со своим народом..Прокурором Москвы возбуждено уголовное дело против Панкратова. Они пытаются использовать миротворческую миссию Патриарха в своих интригантских инте­ресах. На этот раз на карту поставлена судьба народа. Надо помочь нашим дру­зьям из внешнего кольца. Выйти и организовать митинги и манифестации. Надо принять резолюцию о провокационной и преступной деятельности электронных средств массовой информации, начиная с декабря 1992 года".

Ю.Воронин:"В больницах к утру 3 октября 150 человек, более 1000 избито. При разгоне мирной демонстрации применяли огнестрельное оружие, газы и кипяток на Смоленской, Пушкинской, Баррикадной. Никаких компромиссов на переговорах не будет, действовать строго в рамках наших указаний. Политическое заявление Х Съезда:" Выражаем признательность за миротворческие шаги Церкви, вместе с тем следует отметить, что сосредоточение мирного процесса только на проблеме оружия неправомочно. Только отмена указа 1400 может оздоровить ситуацию и дать условия для восстановления Конституционного строя. Промед­ление чревато новыми жертвами". Сидоренко образует группу поддержки Парла­мента в Свято-Даниловом монастыре. Обсуждают "Закон об обороне".

На пресс-конференции у Руцкого то же самое: "За эти дни от побоев скончалось 22 человека. Игры в ублажение "всенародно избранного" привели к этому. Центризм, это прежде всего любовь к отечеству. Вольский, Скоков,  Владиславлев, Липицкий льют воду на мельницу Ельцина .Идти на нулевой вариант нельзя, условия должны ставить мы, а не они. Государственный управляющий Г.Бурбулис пусть уходит на пенсию и там занимается тем, чем занимался всю свою жизнь!"(В.Куцылло,"Записки из Белого Дома").

Андрей Коренев, главный специалист Министерства социальной Защи­ты: " К 12 часам к полудню я поехал на Смоленскую. Попытки возвести баррикады пресекались, кругом были ОМОНовцы" ("Путь",#10,1993).

"Несколько офицеров учебного батальона ПВО в Подольске в 15 часов забрали оружие в оружейной комнате одного подразделения и отп­равились на защиту Белого Дома" ("КиФ",#1,1994).

"Левый информцентр": "Объявленный на Смоленской митинг собрал несколько сот ОМОНовцев, хорошо экипированных. Столько же любопытных и одиночек, приехавших по объявлению. Основная масса ОМОНа пригнана с периферии и ничего не понимала в происходящем. К 13 часам они стали теснить к метро толпу, ими же созданную. Выделялось подразделение из 20 человек с автоматами через плечо. На вопрос, зачем автоматы, милицейский полковник ответил, что в город заброшено террористическое подразделение ЦРУ. ОМОН вытеснил людей на проезжую часть и до 13.30 перекрыл движение по Садовому кольцу".

Андрей Коренев: "Я отправился пешком к "Октябрьской". У метро и памятника Ленину - ОМОН. По громкоговорителю призывали всех расходить­ся, говорили, что митинга не будет. Улицы Димитрова и Житная были уже перекрыты ОМОНовцами".

"Левый информцентр": " Сообщали, что Вече переносится к станции Пло­щадь Ильича. Несколько сот человек послушались, но прибыв туда, были разогнаны ОМОНом”.

Большая часть людей на Октябрьской площади собиралась за преде­лами ОМОНовского оцепления. В 14.20 4000 демонстрантов с пр.Ленина вышли на проезжую часть и перекрыв движение двинулись к Октябрьской площади. Около 1000 остались митинговать на месте. Агрессии в их дейс­твиях не было. Основная масса под предводительством И.Константинова двинулась к Крымскому мосту" ("Путь",#10, 1993).

"Оппозиция - братство отверженных. Общее отличие - поношенность одежды и стоптанность обуви. Люди скромного достатка. Люди высокого дохода появляются, но скорее это исключение из правила. Рабочие есть, но не они составляют большинство. Чаще - пенсионеры, госслужа­щие, работники НИИ, школ и ВУЗов, инженеры, военнослужащие, учащиеся, до­мохозяйки. Это от 3 до 7 процентов совершеннолетних жителей столицы. У абсолютного большинства отсутствуют единомышленники на работе и в семье. Это побуждало искать сторонников на стороне: каждый испытывал эффект двойного восприятия - на работе видел один народ, в уличных шествиях - другой. Многотысячная уличная акция давала ложное представ­ление о влиятельности движения. Двойное восприятие требовало объясне­ния, которое находили в "зомбированности" населения со стороны СМИ. Понятие "единомышленники" вряд ли применимо к той пестрой митин­гующей толпе, которой была оппозиция. Здесь встречались и шли в одном направлении как сторонники, так и противники коммунизма, обожатели и критики монархии, почитатели и хулители Ленина и Сталина, сторонники и противники частной собственности, почитатели красного знамени и носи­тели свастики. Газета"Русской партии", требующая снести все памятники вождям большевизма с удовольствием раскупалась защитниками мaвзо­лея, а марксистская "Что делать" рекламировала черносотенное сочине­ние Нилуса под названием "Протоколы сионских мудрецов". Тема "масо­нов","сионистов","жидов" была на устах движенцев независимо от при­надлежности к той или иной доктрине, при этом ошибочно считать, что здесь процветал бытовой антисемитизм. Представление о "евреях-сионис­тах" было удобным именно как абстракция. Это создавало то двойствен­ное положение, в котором оппозиционер оказывался в обществе. Любовь к стране, гордость за его историю, чувство оскорбления и дискомфор­та, униженное положение, возмущение происходящим ограблением наро­да, которое лицо со скромным достатком ощущало на себе, все это всту­пало в противоречие с благодушием остальной части общества. Феномен этого благодушия требовал объяснений помимо "зомбирования" в образе сверхлукавого и сверхковарного, вездесущего врага, подобного "нечистой силе", каковым и стало абстрактное заклинание "сионизм", в которое не вкладывали вообще никакого смысла. После того, как летом 1992 года произошло соединение уличной и парламентской оппозиции и оформился Фронт Национального Спасения, дифференциация по степени националисти­ческих настроений стала заметнее, но колонны "Трудовой России" значи­тельно превосходили националистов по своей численности. Идеологом этой части стал Виктор Анпилов с его анархосиндикалистической абс­тракцией "собственность трудовых коллективов", нелогичностью и эклектичностью, явно проглядывающейся в газете "Молния". Позорное настоящее газетой не анализировалось в силу его позорности и не обращалось ни­какого внимания на конфликты, ее порождающие: централизацию и децент­рализацию производства, конфликт между носителями научно-технического прогресса и запросами чернорабочего, обществом и частной собствен­ностью. Они сметали весь позор настоящего, атакуя из ПРОШЛОГО, где эти конфликты не проявлялись с такой силой. Прошлое воевало с жалким нас­тоящим. Силы Будущего не оформились в этой жаркой схватке " ("Контраргументы и факты",#1,1994).

 

"Одна из цепей ОМОНа занималась вытеснением людей с 13 до 14 часов у метро Октябрьская. Служащий "П.А." оказался в группе, которую гнали от детской библиотеки к Ленинскому проспекту. Один из мужчин замешкался и получил дубиной так, что служащий принял его за мертво­го. Ольга У. вышла из метро чуть позже, увидела только малую толпу и ОМОН, так как часть демонстрантов уехала на пл.Ильича. Увидела, как от Парка Kультуры к месту Bече движется толпа, в дальнейшем Октябрьская стала гигантским накопителем народа" ( "КиФ" #1,1994).

Андрей Коренев: "В 14.15 со стороны Ленинского проспекта подошла многолюдная толпа демонстрантов. Раздались призывы идти к Верховному Совету. Когда колонна растянулась по Крымскому мосту, стало видно, что в ней тысяч 200. Они порвали два ряда ОМОНа, у них появились трофейные щиты и дубинки. Стрельба пластиковыми пулями, "черемуха" не остановили людей, а только провоцировали на более решительные действия".

"Левый информцентр": "Шедшие в хвосте колонны пытались строить бар­рикады в нескольких местах, но широкой поддержки эта инициатива не получила. Между Смоленской и Новым Арбатом колонна из 10 машин и ав­тобусов с ОМОНом пыталась остановить демонстрантов, но даже не сумела развернуться до начала столкновения. Среди работников милиции и ОМОНа пострадавших было больше, чем среди участников шествия. Часть ма­шин, доставивших милицию, была разгромлена, часть захвачена" ("Путь, #10).

"На Крымском мосту был захвачен автомобиль. К парапету моста принесли двух раненых милиционеров. Сюда же привели пленных, звучали угрозы расправы в их адрес. Несколько манифестантов взяли их под охрану" ("КиФ",#1).

Андрей Корнев: " Каждый последующий заслон демонстранты  прорывали легче, а у МИДа ОМОНовцы побросали машины. На одном "Урале" или "Зиле" с номером 11-40 ОМОНовцы на полном ходу прорвались сквозь колонну, возможно, что и подавили. ОМОНовцам тоже досталось. Появились ра­неные и среди демонстрантов. Было страшновато, но присутствие в колон­не женщин и детей и мужество первых рядов вызывали чувство стыда за свой страх. В общей сложности прорвано не менее шести кордонов оцепления. После того, как разорвали колючую кровопускающую проволоку и растащили поливальные машины, часть демонстрантов направилась к мэ­рии. Но оттуда началась стрельба боевыми патронами. Мы видели следы крови на газоне"

"Милиция и войска ГБ оказывали манифестантам сопротивление. Их никто и никуда не "отводил", они просто ретируются под натиском тол­пы. Ольга У. немного отстала от колонны и услышала у мэрии выстре­лы. Вид бежавших людей заставил ее подумать о безопасности. Вместе с женщиной она вбежала в подъезд жилого дома, где уже спасался отряд ОМОНа. На улице шла схватка манифестантов с ОМОНовцами. Женщины выглянули на улицу после того, как шум "битвы" умолк. На землю складывали трофейные щиты" ("КиФ", #1)

"Левый информцентр": " В 15-15 колонну возглавлял  В.Уражцев. У До­ма Советов по ним открыли огонь из окна мэрии . Стреляли и резиновыми пулями, и поливали  "черемухой". Демонстранты  отступили, им  вдогонку бросили несколько десятков ОМОНовцев, еще один отряд подошел со  сто­роны моста. Группа  демонстрантов  под  прикрытием  захваченных машин снова пошла в атаку. Со второй попытки оцепление пало и люди  хлынули к Дому  Советов. Народ прибывал быстро, добровольцев с ходу зaписывали в отряды обороны. С балкона выступил   и  призвал  сохранять бдительность и не поддаваться эйфории легкой победы".

Андрей Коренев:" Когда уже находились под балконом, увидели, как перед гостиницей "Мир", где находился штаб наемников, действовавших против граждан, направилась группа баркашевцев, вооруженных автоматами Калашникова. Они с боем взяли этот штаб и мэрию (из последней похоже по нам стреляли). Потом из мэрии стали выводить колонны в военной форме и бронежелетах, но без оружия. Они не пожелали оказывать сопротивле­ние народу, так они сами говорили. Узнали мы о том, что в здании мэрии были найдены огнеметы. Захват мэрии осуществлен с 16.05 до 16.20. Пос­ле этого прошел короткий митинг. Над зданием Верховного Совета проле­тели два вертолета, один с подвесками для ракет".

"Левый информцентр": " После прорыва и снятия оцепления из мэрии велась стрельба по людям. Несколько человек получили ранения. Примерно через 30 минут трофейная машина с тремя "баркашами" въехала в витрины мэрии, а находившиеся там 100 ОМОНовцев побежали к Арбату. Подошедшие подкрепления без труда взяли здание, захватили огнеметы и гранатоме­ты, приготовленные для штурма Дома Советов (имели на вооружении огне­меты, гранатометы, снайперские винтовки. Из "Мира" убито два челове­ка, что спровоцировало открытие огня при штурме мэрии) - "Солидарность").

"Стрельба велась и из окон  гостиницы "Мир". После блестящей победы был сформирован отряд на ма­шинах и направлен в Останкино, а защитники заметно расширили контро­лируемую территорию ( на контроле находились предельно усердные "баркашата",  они даже выставили с конфликтом и сопротивлением одного из анархистов,  на которого успели возбудить дело - он дракой ответил на предложение покинуть территорию - М.Р.). Баррикады возникли в преде­лах, ранее занятых ОМОНом. Подходили отряды солдат, перешедших на сто­рону Верховного Совета".

В 14 часов началась манифестация на Октябрьской площади.

Здесь собралось много народу и было не до Вече. Цель Вече была иная, у ортодоксальных и уличных коммунистов большевизма не меньше, чем у демороссовцев и Новодворской. Для вечевцев мы действительно "буржуазны". Их идеологи, безусловно, люди компетентные, это видно по листовке к воинам. Они предрекали, что в "артподготовке" опорой Ельцина будет обработанная Дзержинская дивизия и тупые исполнители заморской стратегии в Таманской и Кантемировской дивизиях. "Не исключено, что вас заставят душить свой народ по инструкциям и при непосредственном участии ударных мобильных группировок США. Не забывайте, что с августа 1991 армию настырно пытаются замарать кровью собственного народа". Российский комсомол обращался к студентам и подчеркивал, что "рынок" принес невозможность работать по специальности.

Метро Октябрьская. Призывают малыми группами идти к Шабаловке - в Октябрьском райсовете штаб коммунистических групп. Да и ОМОН не пропустит. Дмитриевский проспект перегорожен. "Трудовая Россия" опять идет на столкновения с ОМОНом. Их лупят дубинками, поливают "Черемухой". Народ не отступает. В 14.20 "трудовики" оттесняют ОМОН и выходят на Крымский мост, усыпанный битым стеклом. Мост перегораживают два ряда ОМОН. Валерий Уражцев ведет переговоры. Журналист В.Германов уверяет, что заметили провокаторов, достающих из полиэтиленовых пакетов камни. Скорее всего это не провокаторы, а все те же демонстранты. Булыжники полетели густо. Началось побоище. Со стороны Художественной галереи первый выстрел по толпе. Но толпа прорвалась, раненых ОМОНовцев вынесли к машинам скорой помощи. Кровь, камни, каски, щиты, офицерские кители. Толпа скандирует: "Банду Ельцина под суд!", "Руцкой - президент", "ОМОН - пошел вон!".

Свидетели Кафельниковы   утверждают, что переговоры  Уражцева были краткими: "Вам три минуты, освободите дорогу". Такие переговоры ни к чему не привели. ОМОН не устоял под натиском людей. Они держались всего 10-15 минут и началась мобилизация. "Через три минуты толпа смяла нас,  признался полковник В. "Можно было спасти ситуацию, если бы дорогу перегородили транспортом. Но этого не сделали". Началась стрельба, которая привела в замешательство толпу. Кто-то крикнул, что это холостые. Оказалось  - "Черемуха". Все позакрывали носы платками,  шапками и пошли вперед. "Никакого оружия, ни палок, ни камней у демонстрантов не было, но после травли газом народ стал подбирать камни" ("Оппозиция"#4).

Николай Горбачев: "От гостиницы "Мир" ОМОН не снимали, а отправили для усиления позиций на Смоленке" (примерно в 14 часов - М.Р.)  ("Русский Рубеж",#1)

Олег Платонов: "Был на Баррикадной в 13 часов. От милиции пахнет водкой. Oдних машин 1000, милиции - 30-50 тыс.человек. Пошел на Смоленку к 15 часам. Садовое перегорожено автобусами, силами милиции, ОМОНом. По рации кричат: "Отходите в переулки". Присоединился к демонстрантам. Ка­кие-то личности курочили милицейские машины, но их действия пресека­лись демонстрантами"  ("Русский рубеж", 1/20).

" По телевидению говорят, что на Крымском заваруха. Анпилов уйму народу поднял. Тысячи идут к Белому Дому. Звоню от Соколова в контрольный пункт. Действительно на Крымском стрельба, побоище" (В.Куцылло, Записки из Белого  Дома).

Платон Меньшиков: "Из достоверных источников в оцеплении близ Калужской площади и Крымского моста были задействованы неподготов­ленные милиционеры. Им пообещали высокую оплату в выходной. Они недоумевали: "Мы то зачем здесь, где ОМОН". И вот на них двинулась многочис­ленная колонна. Головная часть состояла из агрессивных парней с же­лезными прутьями. Эмблем баркашевцев, транспорантов РКРП и других знаков у них  не  было. Работники  милиции попали в странное положение: их, по всей видимости, атаковали. Надо было отойти  или  защищаться. Запросили по рации вобометы, грузовики для заграждений или отходную, чтобы избе­жать побоища. Нет ответа. Расстановка кордонов была неудачной, многие попадали в узкие, не позволяющие защищаться места. "Забьют прутом или скинут в реку". Колонна надвигалась как поезд. Работники милиции сумели разойтись и пропустить толпу" ("Путь"# 10).

Впереди был еще один заслон ОМОНа.  К ОМОНовцам подъезжали машины и автобусы, их коллеги из Таманской и Кантемировской дивизии находились в Подмосковье "на уборке овощей" и были наготове, по распоряжению П.Грачева. Подъехали два водомета, один успел включить воду, но быстро замолчал. Отбили машину у ОМОНа и водрузили красный флаг. Ее пустили вперед. Потом заняли еще несколько машин. На Смоленке новый заслон касок, щитов, битого стекла. Водометы, "Черемуха". Она летит густо. Прыгающий и дымящийся патрон надо догнать, столкнуть в лужу или наступить. Дубинки, выстрелы. И снова ОМОН обращается в бегство. "Наступающие  бьют  пожарные  машины  и водителей, свидетельствует  Н.В.Федотова. Из крытого брезентом грузовика достают  бинты, шоколад, шинели, одеяла, саперные  лопаты. Cтали перебинтовывать раненых бинтами.

На пандусе мэрии - ОМОН. Вдруг оттуда звуки стрельбы, похожие на звук ливня по жести. Люди пригибаются и очень быстро бегут мимо. Укрыться совсем негде. Стрельба смолкает, раненых уносят на одеялах в подземный переход. Организаторы утверждают, что надо прорвать последнее кольцо вокруг Дома Советов". "Я не могу понять, боевые или холостые это патроны. Но кто-то кричит врача, пулевое ранение" - свидетельствует Кафельников В.А.

"В середине пути прошла информация, что мэрия взята и армия с ОМОном переходят на сторону народа. В районе Американского посольства колонну демонстрантов рассекла выезжающая колонна фургонов с ОМОНовцами, удаляющимися от Дома Советов. Она была встречена криками "ура", демонстранты прыгали на подножку и братались с солдатами, закрепляли на машинах красный флаг. У всех демонстрантов была абсолютная уверенность, что армия перешла на сторону Конституции и что в Останкино они не встретят сопротивления. Воодушевленных людей пригласили не сворачивать к Дому Советов,  где "уже все сделано" - говорит другой свидетель.

Виталий Уражцев: "У меня было разрешение на этот митинг. У парка культуры была милиция, завязалась драка, мы запели "Варяг". Смели этот заслон и стали бросать в Москву - реку щиты, каски, дубинки. Оделись в доспехи как Александр Невский. Я говорил, что милицию бить не надо, но они били. Мы заполонили все Садовое кольцо. Человек 200 000. У Парка культуры милиция побросала автобусы, набитые "Черемухой", щитами. Все прихватили, стекла выбили, захватили машины, развернули их. На Смоленке пшикали "черемухой". Они вываливались как тараканы. Милиция стала уезжать. Привел, доложил Хасбулатову. Прошел митинг. Руцкой призвал к походу на Останкино, чтобы рассказать народу правду. Я подтвердил, на Останкино идти надо. Вышел на улицу, вижу, стреляют из "Мира" и мэрии. Прямо по ногам. Люди падают. Люди просят оружие. "Откуда оно у меня?"  Идет Макашев. "Альберт Михайлович, там бой" - "Беру все на себя." Мы и обед накрыли - сигареты,  продукты.  Обнимались,  целовались.  Потом телевизор смотрели, пока этот ящик не погас. Кто бы мог подумать, что армия была применена"  ("Столица", февраль 1994).

Олег Платонов:" В 15.30 от мэрии началась стрельба из автома­тов. Демонстранты легли на асфальт. Здесь были первые жертвы. Со стороны людей ни одного выстрела. Открыли проход  к  Дому  Советов. Начался митинг. Призыв Руцкого  на мэрию и Останкино встретили с ликованием и в 16.30 двинулись, призывая ОМОн переходить на сторону демонстран­тов. Люди братались с солдатами. Один из них сказал, что пусть будет проклята власть, превратившая его семью в нищих. Кто-то пытался бить стекла в мэрии. Его пресекли: "Прекратите! Это же наше". Взяв мэрию за 20 минут, демонстранты вернулись на митинг. Около 18 часов на площади стали призывать брать Останкино. Колонна беспрепятственно пошла по всей Москве" ("Русский рубеж",1/20).

Кирсан Илюмжинов: "Вокруг Белого Дома было 5-6 рядов омоновцев со щитами, с бронетранспортерами. Резко, днем охрану сняли. Oставили только милиционеров без оружия. И охрана мэрии тоже куда-то делась. Mитинганты прорвали кольцо,  головная часть пошла к Белому До­му. Тут появились омоновцы, отсекли головную часть со стороны мэрии.

Одни говорят, со стороны мэрии, другие-с другого места. Но выстрелы бы­ли по толпе. И эта толпа, которая с одной стороны было зажата ОМОНов­цами, побежала именно в сторону мэрии"  ("Советская Калмыкия, 9 октября)

"Число участников прорыва 100 000-120 000 человек.  Около 16  часов  я  был  у  Горбатого  моста  по обыкновению, говорит Д.Хомяков. Увидел прорвавших оцепление. Из мэрии ударили боевики. Это не остановило народ. Автобусы, поливальные машины, грузовики с разбитыми стеклами заполнили площадь, тормозя у 14 и 20 подъездов. Главная радость моя была, что этой ночью не будет "Желтого Геббельса", который всю ночь напролет орал то о Терехове, то о погибшем на Баррикадной милиционере, на деле задавленном своими. Самое гадкое - это, конечно, "Путана":

Путана, путана, путана
Ночная бабочка, ну кто же виноват
Путана, путана, путана,
Огни отелей так заманчиво горят"

("Завтра",#1)

" Подошлa бабка и стала бить по лицу. Ну что, уперлись. А на хрен был мне этот Руцкой, кот помойный. Мне бы на дискотеку, а я здесь торчу" - солдат дивизии Дзержинского ( "Комсомольская Правда", 9окт.1993).

Николай Горбачев: "Отдежурил на баррикаде ночь, утром снова у ми­лиции загадочное переформирование. На набережной демонстранты. Кри­чим: "Ура". Подошел батюшка: "Ух! Надышался "черемухи!" "Геббельс" ушел, но пришли два зеленых БТРа с пулеметами. Справа от Дома Советов колонна людей, автобусы, грузовики с разбитыми стеклами. Оцепление ре­деет. Кричим БТРам -"Уходите!". Священник встал перед его лобовой броней. Наверх вскарабкались молодые ребята, но тут БТР показал харак­тер. Ревет мотор ,он таранит блокирующую поливалку. Вдогонку - бутылки с зажигающей смесью. Языки пламени, но он набирает скорость и сворачива­ет за стадион. Из гостиницы автоматные очереди. Два взвода перешли на сторону Верховного Совета. У окруженной толпой мэрии сильная стрельба одиночными и очередями. Стрелять начали оттуда. Толпа призывает на Останкино. Продукты, сигареты - все передают нам" ("Русский рубеж",1/20).

Мария Филипповна: "Часа через два после литургии слышим со стороны мэрии крик и шум. Оказывается кордон прорвали и идут к нам на выручку. Кричим " ура"! Милиция, которая держала нас в " Гулаге Ельцина #1", перепрыгнула через забор к нам. Часть ОМОНа, это были молодые ребятишки, примкнули к нам. Женщины говорили, что они плакали от страха" ("Оппозиция"#5).

Есаул Князев, приехaл на защиту 24 сентября, попал "к своим, мно­гих знал еще с Приднестровья": "Мы несли дежурство возле своей ка­зачьей баррикады. Пошли перекусить на 6й этаж, услышали по рации, что народ кордоны ОМОНа прорвал. Увидели идущих людей. Они жали нам ру­ки, пытались качать. Внезапно раздались выстрелы. Cтреляли из крупнока­либерного пулемета вверху. Люди легли на асфальт, закрыли головы рука­ми. В этот момент из мэрии раздались автоматные очереди. Cтреляли бое­выми, а не холостыми, это я сразу определил. Не в вверх, а по людям. У меня был пистолет, у моего товарища тоже. Mы побежали в мэрию подавить огневые точки,  но по рации услышали голос Aчалова: "Ответного огня не открывать". Я открытым текстом крикнул в эфир, что из мэрии убивают людей, в ответ: "Ответного огня не открывать!". Никем не управляемая толпа побежала к мэрии и только позже к ней присоединились хлопцы РНЕ и отряда "Днестр" ("Черная сотня" #2 1994).

 

" В 15 часов конференция у Хасбулатова: "Специалисты из ближайшего окружения Ельцина под пропогандистский шумок разра­батывают план штурма Белого Дома. Есть сведения, что к этому причастны специалисты других государств. Медленно и неуклонно поднимается недовольство тем, что преступный режим нагнетает ситуацию. Местная региональная власть начинает брать власть в регионах под свой контроль". Затрагивают бурбулисовскую поездку в Японию и чего-то вокруг передачи островов. "Свои, что ли?".

"В 15.20 все прилипаем к окну. У СЭВа творится что-то непов торимое. Со стороны Калининского-толпа. Она валит без остановки.  Красные флаги, транспоранты, дети, только цветных шариков не хватает.  Драк не видно, народ как на обычной демонстрации. ОМОН отступил и выстраивается на мосту. Другой отряд перегородил набережную, тянет колючку. Валят спокойно, в руках поблескивают трофейные щиты. Народ слоняется с брошенными машинами. Вдруг одна из поливалок дергается и едет на толпу. На поливалке красный флаг.

Народ вливается на площадь Свободы. Конца толпе не видно. Пока идет толпа, из под эстакады у мэрии появился ОМОН и исчез. Это же бегство!Мы вышли на балкон. Их здесь тысяч 10-20. Кричат "ура!". Павлов обнимается с какими-то депутатами.

Вышел Руцкой: "Мы победили. Спасибо вам, москвичи. Теперь надо формировать отряды и брать мэрию, потом Останкино”. Поблагодарил и Хасбулатов. Похоже одобрил .Макашев под балконом строит отряд. Впереди отряд Ачалова. За окном забил автомат. Двое захватили машины, военные грузовики, проломали стекло на 1-м этаже. Одна застряла - убили? Вторая врезалась снова. Загрохотал на мэрии автомат. Стоящие на эстакаде залегли. Шквал прижал их к асфальту. Группа под притихшей машиной стреляет по стеклам. Толпа потекла в пролом. Из мэрии выводят несколько человек. Милиция внутри мэрии сложила оружие и просила не стрелять.

На площадь один за другим выезжают захваченные автобусы,  фургоны. Две армейские  радиостанции, милицейские газики и "Волги". Выстраиваются колонны "на Останкино". Проволоку Бруно разбирают на сувениры. Выход в пролом мэрии охраняют подростки и защитники. Невыбитые стекла в дырках от пуль. С мэрией что-то непонятное" (В.Куцылло, Записки из Белого  Дома).

Кафельников В.А.:  "К Белому Дому мы подошли в 15.40.  Нас  призвали  брать мэрию. Стали формировать отряды для взятия "Империи лжи".

 

Илья Константинов о 3 октября 1993 года 

Аршан Тер-Маркарьян: "6 часов. Стихийный митинг. Первый выстрел раздался из окна гостиницы "Мир" или со стороны американского по­сольства. Шипя, под ноги попал зловонный патрон "черемухи". Брызнули слезы. Пронесли носилки с раненым, огромного роста мужчиной. Нужно брать "Мир". Безоружная толпа кинулась на БТР и радиостанцию. Грузовик с казачком таранил БТР. Сухие автоматные очереди, шелчки снайперов утонули в многотысячном реве. Из мэрии вывели А.Брагинского, мокрого, в глазах страх. 200 спецназовцев перешло к Баранникову. Он обходит спецстрой" ("Русский рубеж",1/20).

 

К 20 подъезду пригнали журналистов, смотреть, как отпускают пленных из мэрии. Человек 9 лицом к стене. Появился Ребриков: "Развер­нитесь, скажите, как с вами обращались?" - "Нормально. Что с нами делать будете?" - "Отпустим. Приказ об освобождении подписан и.о.МВО Трушиным". 

Это штат милиции мэрии. Выводят Брагинского. Молчит. Повезут в Краснопресненский Совет. Слух о взятии Шахновского и Камчатова не оправдал­ся. Их в мэрии не было" (В.Куцылло,  Записки из Белого Дома)

 

В воскресенье в двух  комнатах  Дома  Советов была оборудована Церковь, отслужили Литургию. Крестили двух жен­щин, многие причастились Христовых Таин. Мария Филлиповна свидетельст­вует, что часа через два после Литургии со стороны мэрии прорыв четы­рех рядов ОМОНовцев. Все кричали "Ура". Милиция перепрыгнула через за­бор, человек 200, и перешла на сторону Дома Советов. Молодые мальчишки. "Женщины говорили, что они плакали от страха. Притащили зама Лужко­ва Брагинского. Он образовал недержание мочи ("Оппозиция #5).

Кирсан Илюмжинов: "Мы видели, как головная часть колонны пошла к Белому Дому. Там была только милиция. Но тут появился ОМОН, отсекли эту часть и выстрелили по толпе . И толпа стала брать мэрию" ("Русский Рубеж",1/20).

Равиль Зарипов, "Комсомольская Правда": "Штурм мэрии. Грузовая машина въехала на пандус и внесла внутрь здания два его проема. В 18 часов здание мэрии и штаб МВД в гостинице "Мир" захвачены. РНЕ контролирует гостиницу, они экипировались щитами и дубинками ОМОНа и ОМСДОНа. Части срочно покидают территорию под выстрелы в воздух макашевской гвардии. Контроль установлен и за мэрией. Из ресторана доносятся победоносные возгласы: "Мы отпустили из здания четыре роты Дзержинцев. Дальше будет война"."Я ни за Руцкого, ни за Ельцина. Сейчас свалить всех надо" - отвечает другой".

Генерал-майор ГРУ: "Уходящий от гостиницы "Мир" ОМОН открыл огонь по митингующим. Но в это время на одном из этажей вспыхнула перестрелка между милицией Верховного Совета и боевиками в мэрии.  В ходе этой перестрелки убит сотрудник милиции и трое боевиков. У одного было удостоверение сотрудника некого охранного агенства. Мы заложили этот документ в информационный банк и имя убитого всплыло в одном из списков "Бейтар". Боевики были вооружены автоматами АСК-74 без номеров. Удивляет количество оружия в мэрии. Чье оно? Одновременно с этими событиями в районе, прилегающем к Белому Дому стали появляться группы из трех-четырех человек в штатском. Они прибывали на легковых автомобилях и исчезали в домах. У них было снайперское оружие. В Белом Доме снайперских винтовок не было. Сведений об этих людях не было ни у Баранникова, ни в Министерстве Безопасности, ни у Бовта, начальника департамента охраны Верховного Совета" ("Завтра"#1).

Работник аппарата Баранникова: "После штурма мэрии нам принесли автомат калибра 7.62, уже снятого с вооружения. На нем не было заводского номера. Это было оружие Бейтар. Их в мэрии впервые заметили 24 сентября - в черной форма, длинноволосые, в кроссовках" ("Завтра"#1).

Отец Никон: "К Белому Дому прорвалась колонна демонстрантов и обстановка сразу накалилась. Я вышел к гостинице "Мир", обратился к милиции, просил сохранять выдержку, не применять оружие. Демонстрантов уговаривал оставаться на месте, но это были другие люди. Они были воз­буждены. Их удержать было невозможно. У нескольких демонстрантов я выбил из рук булыжники, у одного выхватил кусок водопроводной тру­бы. Был момент, когда была надежда, что все может кончиться мирно, но на напирающую толпу из гостиницы "Мир" выстрелили. Потом и из толпы раз­дались выстрелы. Мы легли на асфальт. Прорыв произошел в стороне, там наступающие захватили несколько грузовиков"  ("Православная  Москва",#5).

3 октября в районе Белого дома трагически погиб член Социально-экологического Союза, внештатный сотрудник Московского отделения СоЭС Алексей Викторович Девонисский  ("Зеленый луч"#6).

Евгений О., находящийся в оцеплении:  "3 октября после достаточно тревожной ночи, только пообедали, вдруг крик: "Демонстранты прорвали окружение". Ворвались демонстранты, обнимаются с теми,  кто был в блокаде, некоторые плачут. Кричат: "Надо брать мэрию! Надо брать Останкино!" Злейшая ненависть к Лужкову. Отдельные выстрелы, несколько очередей и довольно быстро сообщают: "Взяли мэрию, Лужкова не нашли. Арестовали начальника его канцелярии. В толпе кричат: "Даешь Останкино!" Члены отряда требуют дать им оружие. "У нас нет оружия." Как же без оружия они будут брать Останкино? Пришедшие на площадь притащили еду. Примерно через 40-60 минут сообщают: "Взяли два этажа Останкино". Затем сообщения прекратились. Мы поняли - произошло плохое".

Т.Карягина сообщает, что в это время к ней позвонила одна из женщин из крыла, ближайшего к мэрии и сообщила, что по этому этажу велся прицельный снайперский огонь из окон Американского посольства. Позднее были обнаружены снайперы, рассыпанные по городу по верхним этажам. "Кто они? Чьи они? Какова их цель? Точно знаю, среди наших таких не видела".

Около 15 часов дня здание Верховного Совета покинула его охрана. Около 70 человек. Не понравилось давление со стороны Макашева подчиниться ему. В целом обстановка в Доме спокойная. В

15.10-прорыв. Толпа скандирует-"ОС-тан-кино!Ос-тан-кино!"

Дежурная Краснопресненского совета в 14 часов была свидетельницей телефонного разговора члена "Союза офицеров" с Руцким. Офицер докладывал о воинских частях, якобы перешедших на парламентскую сторону. Достоверность этой информации ей показалась сомнительной ("Оппозиция" #5).

А в это время Руслан Хасбулатов проводил пресс­конференцию. В 15.20 внизу послышался шум. Многотысячная толпа прорвала оцепление, обратив в бегство ОМОНовцев. "Хасбулатов ждал именно этого момента. Он квалифицировал происходящее как революцию. Победно-восторженную колонну накрыли очередями из автоматов из мэрии, но это не сломило людей. Руцкой и Хасбулатов встретили колонну на балконе. В 20 подъезде появились первые раненые. В 16.30 Руцкой благодарит за снятие блокады и призывает на штурм мэрии и идти в Останкино. Мэрия всегда была опасна тем, что там находились снайперы. Народ предлагает брать Кремль" - свидетельствует Н.Федотова.

Р.Хасбулатов: "Меня пытались обвинить в том, что я выступил орга­низатором прорвавших оцепление людей.  Но на таймере единственной пленки, отснятой в тот момент оператором госбезопасности,  указано вре­мя 16 часов 52 минуты.  К тому моменту мэрия уже была взята.  В дневни­ковых записях у меня на столе нашлась фраза : "17 часов.  Выступил с балкона"  (" Правда", 3 марта 1994).

Галина Н : "Столько машин, КАМАЗов, три автобуса, все отдавалось без боя. Я сама видела защитников, которые поехали в Oстанкино без оружия. Они радовались, что поехали просить слова. Когда ОМОН ушел, все решили, что переговоры закончились и они хотели по радио и телевизору сказать всему миру, что демократия победила" ("Путь",#10).

ЦИК РПК, ЦК СК, ЦК РКРП, ЦК ВКПБ открестились от лозунгов демонстрантов брать мэрию и Останкино. "Ложная эйфория подталкивала многих на индивидуальные действия, коллективный орган таких решений не принимал". Эта же эйфория повела толпу "брать МИД". К МИДу дошло человек 200. Бедняги. Из них никто здесь не был никогда и даже не знал, как туда войти.

"В 19.25 под красными флагами к зданию МИДа "штурмовать" отправилась небольшая группа, тысячи три. Дошло, прав­да, человек 200, стоят у подъездов, ручки дергают. Пожилой мужчина уго­варивает часового перейти на сторону народа.Часовой не переходит.У центрального входа в Мин.Обороны кричат: "Если не покинете здание до...".Молчат. Открывается окно и кто-то начинает хулить толпу. Среди блокирующих нет никого, кто служил в этом здании. Народ бессмысленно дергает ручки дверей”... (Все о  черном октябре, спецвып."Комсомольской Правды")

Другая листовка: "Всем Советам, стачкомам, рабочкомам требовать передачи власти снизу Советам рабочих, крестьян, специалистов и служащих... При невыполнении требований трудящихся на местах - отставка администрации и правительства Ельцина в полном составе и передача исполнительной власти в руки Советского правительства, избранного Съездом Советов рабочих, крестьян и служащих в Нижнем Новгороде в 1992 г." - подпись ЦИК Советов рабочих, крестьян, специалистов и служащих. Как видим, цели у депутатов и "вечевцев" расходились солидно.

"Левый информцентр": "После ухода демонстрантов к  Дому Сове­тов, на Oктябрьской продолжал накапливаться народ. Шел вялый митинг и к 15 часам к нему присоединились вернувшиеся с площади Ильича во главе с В.Анпиловым. ОМОН стоял, демонстранты вели среди них агита­цию. К 15.30 они сняли оцепление, но часть из них оцепила МИД. Колонна из 1000 человек с Анпиловым во главе двинулась по Садовому, проспекту Мира к Останкино, однако часть из них свернула к Дому Советов".

" В 18 часов Съезд продолжил работу.  Хасбулатов сказал, что наконец-то наметился перелом в той ситуации, которая длилась 12 дней и люди инстинктивно отвергают тиранию. "Сейчас субъекты Федерации должны заседать в Конституционном Суде, я пригласил их сюда. В данный момент движутся войска, я не знаю, по чьему приказу. Но я убежден, что войска не будут открывать огонь по защитникам демократии. Останкино взято, взята мэрия, я считаю, что сегодня  надо взять Кремль. Руководителем администрации Москвы назначен Краснов. Сейчас надо определиться, чтобы иметь план действия на ночь и до утра - до полной победы. Почтим память погибших за правое дело".

На шестом этаже - Дзержинцы. "Вы конституцию пришли защищать?" -" Нам командир приказал оставаться, а сам ушел и не вернулся. Потом эти пришли, ну мы и пошли" (В.Куцылло, Записки из  Белого  Дома).

Ситуация растерянности царила в лагере ельцинистов, в армии и Белом Доме. Среди ельцинистов, желающих переломить ситуацию 21 сентября в свою пользу и покончить с политическим кризисом, было два крыла: умеренное, сторонники ненасилия и радикалы, для которых цель оправдывает средства. К последним, как известно из околодепутатских источников, относились Бурбулис, Гайдар, Полторанин, Шумейко. Сторонники ненасилия были на переговорах в Свято-Даниловом монастыре, остальные примеряли вероятные социальные технологии, чтобы иметь повод расквитаться со строптивым Парламентом, мешающим делать "большой бизнес", т.е. проводить угодную политическую линию. Их же раздражало Совещание Субъектов Федерации, которое забирало инициативу в свои руки и не позволяло избавиться от Парламента. Писатели Б.Ахмадулина, А.Адамович, Д.Гранин, академик Д.Лихачев внушали Ельцину: "Никаких перемирий". По их просьбе потом хлестали пулеметной очередью по Останкино. Позарез нужна была кровь, чтобы нейтрализовать умеренных ельцинистов. Продолжались переговоры в Свято-Даниловом монастыре. Патриарх Всея Pуси уже трое суток не спал. Переговоры сторон шли трудно, но к 16 часам поступило сообщение о прорыве у мэрии и переговоры были прерваны.

Ю.Воронин сказал, что надо по крайней мере 70 000 человек, чтобы прорвать кордон. К 18 часам Патриарху стало плохо.

Иона Андронов: "Парламентарии бессильны были контролировать стихию".

E.В.Сaвoстьянов, начальник спецслужб: "У мэрии в толпе были агенты спецслужб, они стали кричать: "Останкино!". Там сложился сильный Остан­кинский синдром" ("Русский рубеж",1/20, стр.23).

По поводу прорыва у мэрии можно предположить и версию Айсдердзиса, который, ссылаясь на сотрудника закрытого НИИ, специалиста по проведению путчей, утверждает, что толпа вряд ли случайно прорвала оцепление ОМОНа, ибо их было достаточно, чтобы этот прорыв не допустить. Малые детали, как-то: ключи зажигания в автомашинах, можно толковать и как известный трюк спецслужб. Спецслужбы умеют настроить и руководителей  ("Кто есть кто",12).

Трудно сказать,  провокация или  "призыв  души"  был  у  журналистов, обращающихся  к Руцкому:  "Чего медлите.  В Останкино все ждут вашего прихода.  Приходите и выступайте". Действия Руцкого  и Хасбулатова (Хасбулатов,  похоже, не причастен, он понял, что это конец  -M.P.) можно было просто просчитать, к тому же информационная блокада и психологический прессинг ослабили бдительность руководства и уготовили им ловушку.

" Как вышло, что был утрачен контроль за обстановкой,  для меня загадка. Наверное ее объяснение следует искать в сфере психологии. Информационная блокада, моральное давление на защитников парла­мента были так велики, что злоба в конце концов сдетонировала. Ни Руцкой, ни Хасбулатов не выдержали колоссальной ответственности".

"Возобновившиеся переговоры начались с запроса Патриарха в ад­рес Ю.М.Воронина в отношении переданного по телевидению заявления  Р.Хасбулатова о том, что решение переговорной комиссии не будет иметь силы без утверждения ее Съездом. Патриарх выразил сомнение об эффек­тивности переговоров при таком подходе. Ю.Воронин подтвердил, что у них есть полномочия и о всем происходящем они докладывают Съезду, ко­торый коллективно принимает окончательные решения. Воронин огласил три документа: обращение Съезда к Патриарху, политическое обращение Съезда, заявление Председателя Верховного Совета Р.И.Хасбулатова от 3 октября 1993г. В обращении было обвинение противоположной стороны в жестокости на Смоленской, Пушкинской площади, у метро "Баррикадная" и других местах столицы и призыв к Патриарху. Оценивая положительно предварительные договоренности по нормализации положения вокруг Дома Советов, политическое заявление настаивало на отмене указа 1400 . В за­явлении Р.Хасбулатова утверждалось, что "под прикрытием пропогандист­ской шумихи о переговорах Ельцин готовит нанесение силового удара" ("Путь", #10).

 

В этот момент происходит прорыв и Ю.Воронин сообщил о взятии мэрии. "Противоположная сторона заявила протест по сути оглашенных документов и в связи с действиями у мэрии. Было принято решение прер­вать переговоры до 20 часов. К обозначенному часу представители сто­рон не прибыли". ("Путь",#10)

В 16 часов прерываются переговоры в Свято-Даниловом монасты­ре. Ю.Воронин: "Мы были к лучшей развязке на этих переговорах. Зачем бросились на мэрию и Останкино?".

Ельцин срочно вылетает из загородной резиденции вертолетом в Кремль, издает указ, которым освобождает от должности вице-президента Александра Руцкого. В 16 часов Руцкой призывает идти на Останкино.  В 16 часов  П.Грачев принимает решение вводить в Москву войска. В 16 часов Ельцин вводит в Москве чрезвычайное положение с приказом стрелять на поражение. Об этом знали "верхи", но ведь об этом не сообщили низам! Армии развязали руки и возможность бескровного варианта была сведена к нулю. Своим указом  # 1575,  подписанным в 16 часов, Ельцин освободил Армию от ответственности за вынужденное нарушение закона,  взяв ее на себя.

Подведем черту этому этапу:  если бы не было Вече,  удалось бы избежать расстрела? Если бы не было похода на Останкино, удалось бы избежать расстрела?  Даже если не было приказа Руцкого идти к Останкино,  повод для расстрела мог появиться сам собой. Уже бушевала стихия. Уже существовали силы, которым расстрел был на  руку.  И  предотвратить  расстрел  Парламента могла   только   организованная   кампания  неповиновения.  Но директора заводов строжайше,  под угрозой увольнения, рабочим бастовать...  Здесь, у мэрии количества людей хватало, чтобы перекрыть все движение и заклеить полгорода  листовками.

Если бы количество людей на ночь удвоилось,  утроилось,  Парламент бы выстоял и танки встретил далеко от Краснопресненской. Выход в эфир действительно мог бы этому способствовать. Был ли предпринятый рисковый шаг худшим вариантом - неясно. Ситуация была экстремальная, неустойчивая, здесь легко допустить ошибки.  Впрочем, нельзя сказать, что это был и выход...

"Эти шаги сделаны преднамеренно: писал в "АиФ" Сергей Курги­нян. Ельцин сделал все возможное для сбора у Белого Дома не только поддерживающей парламент массы определенной ориентации, но и лю­дей, готовых защищать парламент с оружием в руках. Люди перешли руби­кон и для них уже не было ничего страшнее компромисса, ибо этот комп­ромисс мог быть только за их счет. До катастрофы оставалось несколько шагов. Не понимать этого может только кретин". Разумеется Бурбулис, Шумейко, Ельцин, Гайдар, Полторанин, Филатов, Лужков, Барсуков, Ерин, Грачев пороха не изобретали, но об одном из них можно судить, что это закон­ный кретин всероссийского масштаба, остальные соображали, что делали  ("Аль Кодс", #3 1994)

Есаул Князев: "мы дежурили на улице между Белым Домом и мэри­ей. Увидели автобус, наполненный до отказа людьми. Cпросили, куда собираются. Ответили,  что поступила команда Руцкого ехать в Останкино. Я не понял, зачем это нужно. Ведь прoрвана блокада, надо закрепиться здесь и не дергаться. Eсли добиваться эфира, то Шабаловка ближе. Мы остановили другие автобусы, идущие в Останкино и на всякий случай вывели женщин и подростков. Оставили их у Белого Дома. В Останкино разрешили ехать только молодым, здоровым мужикам"  ("Черная сотня",#2,1994).

"Колонна направляется к Останкино, требуя эфира. Они считают, что имеют право голоса в телеэфире. Толпа совершенно безоружна. Впереди и вокруг дети. Всю дорогу скандируют фразу: "Фашизм не пройдет". Не отс­тавая от них движется воинское подразделение, но они его не видят. Ра­диопереговор: "Следуйте за ними, информируйте о пути пердвижения" - "Вас понял". Существуют кадры, снятые минут за 20 до подхода толпы к север­ному крылу. Взламывая железный забор, подъезжают семь БТРов. На броне каждого из них человек по 15 "Витязей" - человек 200 вооруженных бой­цов, оператор подробно показывает автоматы с лазерной наводкой, пулеметы, гранатометы, снайперские винтовки с оптическим прицелом. Другие силы - 500 человек дивизии им.Дзержинского прямо здесь, на экране, две роты милиции с пистолетами и автоматами. О каком штурме Останкино могла после этого идти речь?

Толпа людей подошла уже к обоим зданиям. Прибывают автобусы. Кон­тингент все тот же - люди с авоськами. У 17-го подъезда митинг. А "Витя­зи" уже в здании. Анпилов. Небось он не понимает, что на макушке авто­мата - кадр через прицел..."Товарищи, мы пришли с мирной целью, не под­давайтесь на провокацию", говорит он.

Молодой депутат из "Смены-новая политика" говорит мне: "Когда мы узнали, что Макашов поехал в Останкино, сразу за ним. Надо остановить этого дурака, пока дров не наломает. Подъехали ,а тут вовсю стрельба".( С.Говорухин, "Правда", # 57, 1994)

"Сначала Макашов выкрикивал оскорбительные слова:  "Крысы, выходи­те! Перед вами превосходящие силы". Потом стали выламывать грузовиком двери. Кадр снимает французский журналист Иван Скопан. Через несколько секунд он умирает.  По тем, кто снимает кадры, стреляют из оружия. Выст­рел из гранатомета. Кто знает, но я разговаривал с одним из тех, кто Афган прошел, он: "У нас выстрел гранатомета был сигналом открытия огня". Сумасшедший перекрестный огонь, с крыш, зданий, площадь усеяна трyпами. Люди в панике бегут к пруду. Лежат убитые, корчатся ране­ные, бьются трассирующие, а операторы продолжают снимать...Неужели эти кадры так и не будут востребованы обществом? Толпа рассеяна, нападаю­щих нет. Но выползают БТРы и лупят длинными очередями по телецент­ру. Зачем? Там же бойцы "Витязя", работники телецентра. Потом бьют в сторону парка, туда, где укрылись тысячи людей. Так ведет себя каждый бронетранспортер, это зафиксировано на пленке. И пулеметчик из главно­го здания ведет по другому зданию непонятный огонь. Эти пули не могли не убить кого-либо, и они убили. Убит звукоинженер Сергей Красильни­ков, а его спишут на нападавших. Убит не у окна, а на втором этаже, в коридоре. Это могла сделать только очередь пулемета из главного зда­ния. Пули мощной силы ударяли в потолок и рикошетом сражали жерт­ву. Перекрестный огонь из здания в здание велся три часа. Я сам был свидетелем этой перестрелки”. ( С.Говорухин,"Правда",# 57,1994)

"По подсчетам врачей убито 60-70 человек, раненых же тьма. Первой была ранена девушка. Сквозное отверстие в районе паха. Потом понесли нескольких с осколочными - граната. Жуткое оцущение - сквозь кровавое ме­сиво вместо носа и скулы на тебя смотрят глаза и спрашивают: "Док­тор, а что у меня там?". Около нашего медпункта парень  - при каждом вдо­хе хлюп. Повредило легкое. У следующего разворочена мышца плеча. Тоже осколочное. Со всех сторон: "Скорую,скорее!". Подходили люди, предлагали помощь. Но перевязочный материал я давал только медикам. Рюкзак быстро стал пуст. А пулеметчики в окнах Останкино вошли в раж, стреляли не переставая. Вот двое тележурналистов бегут к пруду. Стремянка бросает светлячки. Пуля достигает стремянку, тень больше не движется. Проклятья над парком. Сотни людей видели дикую охоту на журналистов” (С.Говорухин,"Правда",# 57,1994).

22.15 - с БТРов орут: "Мы будем стрелять на поражение, выполняя приказ верховного главнокомандующего". Я подумал - они давно стреляют на поражение,что же еще" ( С.Говорухин, "Правда", # 57,1994) 

 СОБЫТИЯ  3 ОКТЯБРЯ  1993  ГОДА: организаторы, исполнители и  жертвы политического противостояния. (Доклад Комиссии Государственной Думы  Федерального Собрания РФ  по дополнительному изучению и анализу событий, происходивших в городе Москве 21 сентября – 5 октября 1993 г. Москва 1999)

 

"Элемент провокации, констатировал  И. В. Константинов, - присутствовал с самого начала событий 3 октября" (здecь)