Пока 1 октября в Свято-Даниловом монастыре шли переговоры, на улицах столицы продолжались "блуждающие митинги": у метро "Баррикадная", "Киевская", "Смоленская". Виктор Аксючиц: - Их было критически мало. И, к сожалению, господствовало радикальное настроение. Моя задача была во всех этих случаях – призывать к мирному стоянию. И ОМОН призывать не применять оружие. И мне это удавалось. Я увел от столкновения. B какой-то момент я сказал: «Все. Мы выполнили свой долг. Давайте уходим, иначе сейчас будет кровь». Они же специально провоцировали ситуацию, чтобы полилась кровь. Она могла политься на неделю раньше. Поэтому, если бы было на порядок больше народу, eсли бы было именно мирное стояние, то, естественно, и армия, и регионы, все поддержали бы, конечно, Дом Советов. - читать здесь)
По утверждению Р. И. Хасбулатова, в этот день дело не ограничилось избиениями, было "убито более 10 человек - женщины, пенсионеры, молодые люди". Однако до сих пор известна только одна фамилия. Это слесарь котельной Верховного Совета Валентин Алексеевич Климов.
1 октября состоялось заседание Штаба ФНС с участием В. Уражцева. А. В. Крючков предложил следующий план: организовать 2 октября митинг у МИДа и направить митингующих к Дому Советов. Об истинном смысле этой акции свидетельствует листовка Политсовета РПК, выпущенная в тот же день 1 октября. В ней выдвигалось требование снять осаду Белого дома и поставить радио и телевидение под контроль народа, сформировать правительство "народного доверия", "привлечь" Б. Н. Ельцина "к ответственности по закону".
Утром 2 октября "погода улучшилась, вспоминает А. Залесский, - потеплело, выглянуло солнце... В здании включили электричество. В буфетах вновь появился горячий чай и кофе, бутерброды с копченой колбасой. С утра через пропускной пункт хлынул нескончаемый поток журналистов. Потеплело и на душе. Хотя не было уверенности, что произошел поворот в лучшую сторону, но так уж устроен человек: пока живет, надеется". (1357) Насколько удалось установить, электричество появилось в Белом доме около 10.00, а журналисты в 11.00.
"Камнем преткновения, - утверждает А. Залесский, - оказался вопрос о сдаче оружия. Правительственная сторона требовала сдачи оружия ей. Верховный Совет и Руцкой предлагали сдать его под контролем двухсторонней комиссии на склад Дома Советов, то есть туда, где оно хранилось раньше, снять милицейское оцепление и предоставить парламенту эфир для объяснения народу своей позиции".
Однако приехавшие в 14.00 из Свято-Данилова монастыря в Белый дом Ю. М. Воронин и адмирал Р. Чеботаревский информировали спикера о том, что яблоком раздора стал "указ No 1400", отменять который и, следовательно, признавать представителей Белого дома представителями парламента Кремль отказался. Единственное, что удалось в тот день - подписать "программу мер по нормализации обстановки вокруг Белого дома".
Когда в 15.00 Р. И. Хасбулатов начал свой "традиционный брифинг для журналистов", то обратил внимание, что их было в два раза меньше, чем обычно. "Оказывается, западные посольства... предписали своим журналистам немедленно покинуть Парламентский дворец".
Это свидетельствовало о том, что иностранные дипломаты или не верили в положительный исход переговоров, или же заранее были проинформированы, что они закончатся неудачей.
Главные события в тот день разворачивались на улицах столицы. В субботу 2 октября мэрия организовала празднование 500-летия Арбата. А на Смоленской площади с 11.30 начали собираться участники запланированного митинга.
Место для митинга было выбрано очень "удачно": с одной стороны, прямо под окнами Министерства иностранных дел, что сразу же позволяло привлечь к нему внимание из-за рубежа, с другой стороны, в непосредственной близости от парламента, что позволяло направить митингующих на прорыв блокады Белого дома.
Одним из первых - в 9.30 - на Смоленской площади появился В. И. Анпилов. К этому времени площадь уже была "оцеплена милицией, движение по Садовому кольцу перекрыто плотными рядами ОМОНа в странной камуфляжной форме: черные пятна на светло-голубом фоне. Народный язык тут же подобрал к ним точное словцо: "крапатые". Оказалось, это был ОМОН, переброшенный в Москву из родного города Ельцина Свердловска. "От "крапатых", пишет В. И. Анпилов, - несло чесноком и уральской самогонкой". (1366)
Надо отдать должное Виктору Ивановичу. Не всякий политик так хорошо разбирается в самогоне.
С самого же начала события стали развиваться не так, как планировались. Митинг еще не успел начаться, как "Анпилов, - вспоминает один из его участников, - зачем-то отвел своих в сторону гастронома. В сквере против МИДа нас осталось около батальона". (1367) По некоторым данным, В. И. Анпилов увел за собою около 300 человек, а в сквере вместе с A. В. Крючковым осталось 600-700 человек. (1368)
"На митинг ФНС, вспоминает В. И. Анпилов, через дорогу от МИДа, пропускали только с Андреевскими флагами, "красных" же оттеснили от "патриотов" и прижали к самой стене высотного здания". (1369)
Из числа выступавших на митинге ФНС можно назвать B. Аксючица, В. Алксниса, Б. М. Гунько, А. Калинина, В. Г. Уражцева. Особо следует выделить выступления лидеров РПК А. В. Крючкова и Е. А. Козлова. Призвав собравшихся оказывать помощь штабу ФНС, "предоставив в его распоряжение автотранспорт, радиостанции и другую технику", А. В. Крючков в полном соответствии с принятым накануне решением предложил направиться к "Белому дому" и образовать там "живую цепь снаружи вокруг оцепления", "выставив постоянный пикет на мосту напротив Дома Советов".
На митинге была принята резолюция, которую зачитал Е. А. Козлов. В ней содержались следующие требования: "1) вывести из Москвы подразделения ОВД; 2) проведение одновременных выборов в марте; 3) избирательные комиссии должны контролироваться совместно Верховным Советом и Советом Федерации; 4) гарантом демократических выборов народных депутатов должно являться правительство национального доверия; 4) отстранение Ельцина от власти либо вообще ликвидация поста президента; 5)деблокирование Верховного Совета". (1371)
В 13.00, когда митинг уже подходил к концу, появились омоновцы и начали вытеснять митингующих из сквера. "На нас, - пишет один из участников митинга, наваливается батальон ОМОНа. Не принимая боя, отходим к Бородинскому мосту. Они следом. Мы потопали, волоча их за собою и следя, чтобы не отставали, на Киевский вокзал". Здесь одни "растворились в толпе" (1373), другие попытался продолжить митинг.
Однако не все митингующие из сквера отошли к Киевскому вокзалу. Часть людей вместе с И. В. Константиновым переместились в сторону МИДа и влились в толпу митингующих под руководством "Трудовой России". (1375)
Здесь для митинга была выбрана "временная сцена", сооруженная к празднику у ресторана "Арбат" на пересечении Арбата и Садового кольца, через дорогу от Министерства иностранных дел. Рядом, "там, где Арбат выходит на Смоленскую площадь", сооружалась еще одна "временная сцена", но "достроить ее не успели. У сцены валялись арматура, железные уголки, другие крепежные детали: готовое оружие для самообороны. Между недостроенной сценой и углом здания МИД остался проход шириной метра в полтора". (1376)
Главную роль здесь играли лидеры "Трудовой России": Виктор Анпилов, Владимир Гусев, Игорь Маляров и Борис Хорев, (1377) кроме них, среди выступавших были Валерий Иванович Скурлатов, Виталий Георгиевич Уражцев, Владимир Макарович Якушев. (1378)
По некоторым данным, около 14.00 появились бойцы спецназа Софринской бригады. Они "без излишней жестокости" начали теснить митингующих с Садового кольца на Арбат. Затем к ним на помощь пришел ОМОН. И тогда у впадения Арбата в Садовое кольцо раздались "оглушительные вопли попадавших под удары женщин".
"...Когда "крапатые" побежали с дубинками наперевес на 'Трудовую Россию', - пишет В. И. Анпилов, - явно надеясь "размазать" нас по стене высотного здания, по этому узкому проходу удалось увести людей из-под удара, а затем метанием гаек, болтов отсечь разъяренный ОМОН от людей... Наши тут же овладели недостроенной сценой и подняли над ней Красный флаг, как над баррикадой".
"Крапатые", - вспоминает В. И. Анпилов, предприняли вторую попытку прорваться в наш тыл с Арбата, теперь уже и со стороны гастронома "Смоленский", и это им удалось. В наших рядах оказались два безногих инвалида: один ветеран войны, другой помоложе... Один из "крапатых" настиг инвалида помоложе и страшным ударом дубинки по голове свалил его с костылей". Oмоновцу, сбившего инвалида с ног, этого показалось мало и он ударил его еще ногой, в результате чего "проломил ботинком голову". "Мужики! Бей их арматурой!" - закричал высокий, статный Валерий Сергеев, подполковник запаса пограничных войск, и взял в руки полутораметровый "уголок".
Почти мгновенно была разобрана "временная сцена, сооруженная для праздника Дня Арбата, и в ход пошли стальные трубы и профили. Контратака была яростной, и ОМОН, потеряв до 25 человек, бежал с поля боя. Садовое кольцо перекрыли баррикады и пылающие костры".
На помощь омоновцам был брошен батальон внутренних войск. В это время у метро "Смоленская" находилась "огромная толпа молодежи", которую с трудом сдерживало милицейское оцепление. "Увидев бегущих на нее солдат с дубинками, пишет В. И. Анпилов, молодая, упругая пружина распрямилась и сама пошла в контратаку". "Кулаками, камнями молодые смяли хорошо экипированного противника, обратили его в бегство и освободили всю проезжую часть Садового кольца от проспекта Калинина до Смоленской площади". "Спецназовцы, экипировавшись щитами и шлемами, - сообщал корреспондент Левого информцентра, - вновь пошли в наступление, но были отогнаны градом камней. Демонстранты перекрыли движение на Садовом кольце, и там появились баррикады". Появились они и на Арбате. Появились "в мгновение ока", "выше, чем у Дома Советов". И снова из ничего.
Возведение баррикад объяснить нетрудно. Труднее объяснить, зачем возле них среди белого дня стали разводить костры, причем из непонятно откуда взятых автомобильных покрышек, дающих, как известно, больше дыма, чем тепла и огня. Зато картина получилась впечатляющая. Особенно для журналистов, для теле- и кинооператоров: Смоленская площадь, баррикады и поднимающиеся из-за них вверх на фоне Министерства иностранных дел языки красного пламени и клубы черного дыма.
По свидетельству Э. 3. Махайского, одна баррикада пересекала Садовое кольцо у Арбата, а вторая у выхода со станции метро "Смоленская". "Над баррикадой, расположенной ближе к Арбату, развевались три черно-желто-белых флага, один андреевский и транспарант: "Мы русские! С нами Бог!", а над другой баррикадой - красный флаг". На недостроенной сцене, снова начался митинг.
Ходили слухи, что 2 октября на Смоленской митингующие "потеряли до 80 человек ранеными и убитыми". А вообще с 27 сентября по 2 октября около тысячи человек обращались "в травмопункты за медицинской помощью". Причем среди пострадавших было "больше 200 (!!!) женщин и даже 9-летняя девочка, которой у метро "Баррикадная" омоновец одним ударом дубинки сломал ключицу и нанёс сотрясение мозга". Но эти данные нуждаются в проверке.
И. В. Константинов прав, события 3 октября начались в воскресенье 2-го. Это была и генеральная репетиция, и хорошо продуманная психологическая провокация.
Несмотря на то, что Совет патриотических сил накануне планировал этот митинг, развитие событий пошло по другому сценарию. Е. А. Козлов утверждает, что он пытался перехватить митингующих, которых В. Г. Уражцев повел к Киевскому вокзалу, чтобы направить их к Белому дому. Но сделать это ему не удалось, хотя накануне В. Г. Уражцев одобрил план А. В. Крючкова и даже поставил ему за него пять с плюсом. Не сумев вернуть возглавляемую В. Г. Уражцевым колонну, Е. А. Козлов отправился к Дому Советов. И тут, видя, как со Смоленской площади поднимаются клубы черного дыма, он вдруг подумал: а не является ли все это провокацией. Вступив в переговоры с находившимися в оцеплении в районе американского посольства дзержинцами, Е. А. Козлов вдруг услышал от одного из бойцов, что завтра все это закончится.
Евгений Александрович не знал тогда, что в тот же день был перехвачен радиоразговор высшего милицейского начальства, в ходе которого упоминалось подготавливаемое на воскресенье Всенародное вече, а далее говорилось:"В понедельник утром все будет кончено".
Не знал Евгений Александрович тогда и того, что накануне сотрудники милиции передали казакам, охранявшим баррикаду на Дружинниковской улице, еще более важное сообщение: 3 октября Белый дом будет разблокирован, но "фиктивно", в результате "прорыва восставшего народа".
Получив у Белого дома тревожную информацию, Е. А. Козлов поспешил в штаб-квартиру РПК на улицу Климашкина и здесь не только поделился с А. В. Крючковым полученными сведениями, но и высказал свои сомнения: не провоцируют ли специально на активные действия, чтобы затем применить силу, а пролившуюся кровь списать на коммунистов. А. В. Крючков назвал эти рассуждения "чепухой".
С улицы Климашкина Евгений Александрович отправился в Краснопресненский Совет, где царила эйфория по поводу событий на Смоленской площади. То ли здесь, то ли в штаб-квартире партии что-то произошло. Oдна из задач, которая ставилась А. В. Крючковым на следующий день, - это прорыв блокады Белого дома. А во-вторых, при обсуждении предстоявших в воскресенье событий он, Е. А. Козлов, заявил, что участвовать в них не будет.
А поскольку вопрос о деблокировании обсуждался и раньше, можно предполагать, что 2 октября рассматривались более радикальные действия, о которых Евгений Александрович говорить не желает. В связи с этим нельзя не отметить, что в рассматриваемое время одним из ближайших соратников А. В. Крючкова и его другом был Павел Павлович Николаев. "Пал Палыч" обычно ходил в форме офицера милиции, принимал участие в создании РПК, входил в состав ее ЦИК и не скрывал от товарищей по партии, что являлся действующим офицером Министерства безопасности. А. В. Крючков внимательно прислушивался к его советам и рекомендациям. Поэтому некоторые смотрели на П. П. Николаева как на "серого кардинала". Не направляло ли Министерство безопасности через него деятельность РПК?
Когда 2 октября, уже после 19.00, сведения о сражении на Смоленской площади достигли Белого дома, Р. И. Хасбулатов поставил вопрос о необходимости "переходить к решительному противодействию путчистам". Наступает "решающий этап", заявил он, "нужен всплеск негодования людей и действия власти - законной власти. Но без кровопролития. Без угрозы применения оружия".
2 октября А. В. Руцкой подписал указ No 31 "О Президиуме Совета министров правительстве Российской Федерации", которым "за поддержку антиконституционных действий Ельцина Б. Н. освободил от занимаемых должностей Председателя Совета министров - Правительства Российской Федерации Черномырдина В. С, Гайдара Е. Т., Шумейко В. Ф., Лобова О. И., Шахрая С. М., Заверюху А. X., Геращенко В. В., Сосковца О. Н., Квасова В. П., Козырева А. В., Федорова Б. Г., Шохина А. Н., Чубайса А. Б., Ярова Ю. Ф.". Одновременно был поставлен вопрос о создании нового правительства.
Этот шаг имел чисто демонстративный характер, поскольку власть и. о. президента не распространялась дальше Краснопресненской набережной.
Подобный же демонстративный характер имел и призыв Р. И. Хасбулатова к регионам ""воздействовать" на власти блокированием железных дорог, перекрытием нефтепроводов, коммуникаций". Заканчивая этот день, спикер отметил в своем "рабочем дневнике": "Сажусь писать краткую исповедь-письмо о причинах переворота. Возможно, нас всех перебьют".
Эта запись была сделана не случайно. По свидетельству М. Ройза, в ночь с 2 на 3 октября руководители Белого дома обсуждали возможность штурма Белого дома, который ожидался в 4 часа утра следующего дня.
После этого Р. И. Хасбулатов выступил с обращением к армии, в котором, повторив характеристику событий 21 сентября как государственного переворота, напомнив об отрешении Ельцина от должности президента, заявил:
"Б. Ельцин, преступив закон и присягу в верности Конституции, продолжает чинить произвол и беззаконие по всей стране. К Дому Советов подтягиваются все новые воинские формирования, он опоясан колючей проволокой... По всей Москве идут митинги и массовые избиения митингующих. Уже есть жертвы... Дорогие товарищи! Вы принимали присягу на верность народу и Конституции - так защитите народ и Конституцию! Приходите на площадь Свободной России... Сохранять нейтралитет в таких условиях - это означает отдать на растерзание путчистам и их приспешникам свой народ".
Так начинался роковой день 3 октября 1993 года.