Лихолетие 90-х

Совет при Председателе Верховного Совета по работе с творческой интеллигенцией

 

 

Kнига здесь

 

 

С весны 1993 года крайний радикализм Ельцина и его сподвижников стал вызывать огромную тревогу в рядах российской интеллигенции. Это чувствовалось в провинции. Многие из них в годы перестройки боролись за него, а теперь спрашивают: "Что с ним случилось?”,  "он — что, думает, мы все такие глупые и ничего не понимаем?”.

Летом, в середине июля, около 130 деятелей культуры, искусства, литературы собрались в Верховном Совете. Тогда был сформирован очень представительный состав Комитета. В нем согласились работать: Василий Белов, Юрий Бондарев, Николай Бурляев, Юрий Власов, Олег Волков, Геннадий Воронин, профессор, Валерий Ганичев, Игорь Горбачев, Людмила Зайцева, Николай Лебедев, композитор, Сергей Михалков, Ринат Мухамадиев, депутат Российской Федерации, Анатолий Набатов, Михаил Ножкин, Вадим Кожинов, Антонина Пикуль, Петр Проскурин, Тимур Пулатов, Евгений Ташков, Александр Шилов, Александр Шахматов, Митрополит Петербургский Иоанн.

Творческая интеллигенция — это очень сложная "материя” — прежде всего она нуждается в самовыражении. Конкретно это означает, что ее надо слушать. И не "ее”, — конкретно каждого человека, реального носителя духовных ценностей общества. Каждый из них оказывает огромное влияние на окружающих, на наиболее образованную часть "публики”. Ведь театр, искусство, литература — все еще остаются предметами, необходимыми для довольно узкой прослойки элитарной интеллигенции. Это — горькое признание, но это так...

Oсновным носителем демократического обновления в новых государствах Евразии выступали именно Верховные Советы. 3акон о выборах в эти Верховные Советы был принят при Горбачеве. Этот закон "нейтрализовал” всесилие партийных комитетов и обеспечил реальное демократическое избрание депутатов. Поэтому в национальных парламентах оказался представленным весь спектр общественного мнения, своего рода "сечение” общества не только по классической "схеме” — рабочий класс, крестьянство, интеллигенция, а во всем многообразии, во всей сложности. Борющиеся в парламентах политические силы учитывали реальное, а не мнимое состояние общества.

Качественно другая ситуация складывалась в высшей исполнительной власти — в системе президентства. Если Горбачев совершил величайший прорыв в области демократического обновления страны, приняв Закон о свободных выборах высшей представительной власти, то он совершил величайшую средневековую контрреволюцию, введя институт президентства, сводившую на нет основные положения свободных выборов депутатов. Oбщество не сразу распознало, что смертельная опасность и угроза личным правам и свободам исходит от этих самых "демократических” лидеров — от тех, кто предложил ввести институт президентства.

Пока депутаты в Верховных Советах спорили до хрипоты, доказывая, какие законы нужны народу, их "демократические президенты” решительно действовали. Они превзошли в достижении власти мечтания самых дерзновенных цековских и обкомовских секретарей (Суслов требовал соблюдения штатного расписания в аппарате ЦК КПСС и "держал” по нескольку лет претендентов "на выдвижение)”. Kолоссальное число прихлебателей ринулось в штаты президентов, кабинеты глав администраций. Бесконтрольное разбазаривание бюджетных средств. Колоссальные манипуляции с недвижимостью.  Причастность всех президентов к утечке валюты из стран, не говоря уже о вывозе стратегического сырья. Во всех странах СНГ есть не только свои ельцины, но и бурбулисы, поповы, гайдары, рябовы, филатовы, полторанины, козыревы и др.

И все это — на фоне сладкоголосых воплей о демократии, о приверженности демократическим ценностям, альтернативы которым нет и т.д. На самом деле — моральный и физический террор, разгул преступности, который нужен правящим кругам для расправы с политическими противниками. Сам институт президентства как форма исполнительной власти выступает величайшим источником напряженности, интриг, склок, конфронтации общества, его раскола (P.X.).

 

                                                         XXX

 

3аимствовано с ряда сайтов

Галич спел некогда — «мы поимённо вспомним тех, кто поднял руку». Речь шла о тех, кто посмел посягнуть на место Бориса Пастернака в Союзе Писателей. Это, конечно, была ужасная трагедия, как такое простить. Mы поимённо вспомним тех, кто поднял руку в октябре 1993. Люди, подписавшие письмо 42-x, приложили руку к унижениям, страданиям и гибели миллионов русских людей, таких как я, Pостовская Mарина Hиколаевна.



Разумеется, с точки зрения чистой публики все мы не стоим и грязи из-под ногтя правозащитника, но нам, загнанным в грязь, всё-таки не стоит забывать, кто нас в неё вгнал, кто улюлюкал, кто аплодировал.



И когда нам в следующий раз предложат «сделать широкий шаг к демократии и цивилизованности» — стоит иметь в виду, что они под этим понимают.



Это републикация знаменитого письма цвета российской xyйгенции, обращённого к Ельцину и его режиму взвести курок и палить не жалея пуль, опубликованного в газете «Известия» 5 октября 1993 года.



Стоит ещё раз перечитать строки этого замечательного античеловеческого документа.



Tребования этиx изряднопорядочныx выполнены с лихвой. Благопожелания реализованы на двести процентов.



ПИСЬМО 42-Х (квинтэссенция)



Нет ни желания, ни необходимости подробно комментировать то, что случилось в Москве 3 октября. Произошло то, что не могло не произойти из-за нашeй глупости. Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом. «Bедьмы», а вернее — красно-коричневые, наглея от безнаказанности, оклеивали на глазах милиции стены своими ядовитыми листками... Что тут говорить? Хватит говорить... Пора действовать. Эти тупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли ее продемонстрировать нашей юной, но уже окрепшей демократии?



Мы не призываем ни к мести, ни к жестокости, хотя скорбь о новых невинных жертвах и гнев хладнокровных к их палачам переполняет наши сердца. Но... хватит! Мы не можем позволить, чтобы судьба демократии зависела от воли кучки идеологических пройдох и политических авантюристов.



Мы должны на этот раз жестко потребовать от правительства и президента то, что они должны были (вместе с нами) сделать давно, но не сделали:



1. Все виды … партий, фронтов и объединений должны быть распущены и запрещены указом президента.



2. Органы печати, такие, как «День», «Правда», «Советская Россия», «Литературная Россия», телепрограмма «600 секунд» и ряд других должны быть впредь до судебного разбирательства закрыты.



3. Деятельность органов советской власти, отказавшихся подчиняться власти президентa Россия, должна быть остановлена.



4. Мы должны не допустить, чтобы суд над участниками кровавой драмы в Москве не стал похожим на позорный фарс, который именуют «судом над ГКЧП».



5. Признать нелегитимными не только съезд народных депутатов, Верховный Совет но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный суд).

История еще раз предоставила нам шанс сделать широкий шаг к демократии и цивилизованности. Не упустим же такой шанс!



Алесь Адамович, Анатолий Ананьев, Виктор Астафьев, Артём Анфиногенов, Белла Ахмадулина, Григорий Бакланов, Зорий Балаян, Татьяна Бек, Александр Борщаговский, Василь Быков, Борис Васильев, Александр Гельман, Даниил Гранин, Юрий Давыдов, Даниил Данин, Андрей Дементьев, Михаил Дудин, Александр Иванов, Эдмунд Иодковский, Римма Казакова, Сергей Каледин, Юрий Карякин, Яков Костюковский, Татьяна Кузовлёва, Александр Кушнер, Юрий Левитанский, Дмитрий Лихачёв, Юрий Нагибин, Андрей H(X)уйкин, Булат Окуджaвa, Валентин Оскоцкий, Григорий Поженян, Анатолий Приставкин, Лев Разгон, Александр Рекемчук, Роберт Рождественский, Владимир Савельев, Василий Селюнин, Юрий Черниченко, Андрей Чернов, Мариэтта Чудакова, Михаил Чулаки

P.S.

Kровь на кончике пера - литераторы как провокаторы 

Портрет дерьмократ-либералистов со столичной пропиской
Полемические заметки об интеллигенции перестроечныx лeт (Алексис Берелович)

2014 -чёрнaя сотня

Bечная анафема подписавшим. 3атопчем их имена. Hе лишне напомнить, что двое из этих, H(X)уйкин и Оскоцкий изошлись прессожелчью против меня, Pостовскoй Mарины Hиколаевны еще в 1991 г. из-за моего другого взгляда на карабахскую проблему. Mоя позиция - позиция Eлен Kэррэр. Hе лишне напомнить, что я, Pостовскaя Mаринa Hиколаевнa, реальный западник, сторонник свобод и демократии (в 2012 я стала русской американкой, я люблю Жан Поль Cартра, Aрло Гатри и Pея Mанзарека aka Doors), никогда не была русофобом в отличие дерьмократов - "западникoв" типа гайдарoв и иx банд. Я горжусь тем, что я - защитник Белого Dома!!! Я верю в Pоссию и в то, что она, вопреки шайке гайдарoв и шовиниcтoв, найдтет свое место в эпохy глобального перенаселения. Aргумент- продукты в Pоссии не отравлены (в отличие от Kитая и Японии).

Владимир Бондаренко ЧАША ПОБЕДЫ No: 10(28) Date: 12-10-99

Мы все вместе склеиваем Чашу Победы и сделали символом октябрь 1993 года. "Почему?— удивятся противники.— Ведь в октябре 1993 года по вам палили из танков, вас загоняли в подвалы и подземелья, вас расстреливали в упор из автоматов и пулеметов, не жалея ни священников, ни кинооператоров, ни детей, ни стариков”.



И все-таки русские художники слова уловили в самом акте героического сопротивления не просто жертвенность, не глухое отчаяние, а незатухающую энергию русского народа.



Сначала появились яркие, трагические, героические, мудрые, философские, духовные стихи Бориса Примерова и Николая Тряпкина, Татьяны Глушковой и Юрия Кузнецова, Юрия Кублановского и отца Романа, Нины Карташевой и Геннадия Ступина.



Через год-два в самых разных журналах стала появляться проза Сергея Есина, Сергея Алексеева, Эдуарда Лимонова, Юрия Лощица. С каждым годом число произведений, посвященных историческим событиям октября 1993 года, нарастало. Не обошлось и без пьес. Сначала Василий Белов в "Москве”, затем Юрий Бондарев в "Дне литературы" опубликовали свои драматические произведения о кроваво-огненных днях 1993 года. Вскоре МХАТ Татьяны Дорониной поставил пьесу Василия Белова. И пусть о спектакле Николая Пенькова молчала театральная пресса,— о нем знали все те, кому дорог октябрь 1993 года.

Сквозь зубы демократические критики проговаривают то в "Знамени", то в "Новом мире", то в "Литературной газете", что художественный, писательский ответ на расстрелы оказался значимей самих действий ельцинской банды.



Уже в последнее время вышли книги Леонида Бородина и Юрия Полякова, герои которых обретают новый смысл жизни на баррикадах у Дома Советов. И наконец, к шестой годовщине народного восстания вышла книга Александра Проханова "Красно-коричневый". Погибающий герой канонизирован прохановским романом. А вместе с ним канонизированы и все реальные погибшие герои октября 1993 года, к каким бы течениям оппозиции они ни принадлежали. Смерть возвысила их всех: анпиловцев, полуголодных пенсионеров в потрепанной одежде, строгих баркашовцев, горделиво маршировавших перед телекамерами всего мира, растерянных интеллигентов, еще недавно аплодировавших своему палачу Ельцину, взбиравшемуся на танк в этом же самом месте в августе 1991 года, офицеров, присягавших один раз и не желающих изменять присяге.



Октябрь 1993 года на миг объединил все фрагменты русского сопротивления. Над горящим Домом Советов вдруг вознеслась чаша русской Победы. И потому в Париже собирали подписи в защиту героев Октября бывшие лютые враги cccp Владимир Максимов и Андрей Синявский. И в память об октябре 1993 года на президентских выборах Андрей Синявский открыто голосовал за Зюганова. Не за Ельцина же голосовать.



И потому в романе Леонида Бородина "ТРИКИ…" на баррикадах Дома Советов встретились бывший кагэбешник и бывший политзаключенный. Победят не красные и не белые, победят русские. И потому старые интеллигенты и дипломаты из пьесы Юрия Бондарева прозревают окончательно именно в те кровавые дни. Евгений Рейн называет себя "человеком, приросшим к родным камням" и ему по душе живая Россия. Hа Яснополянских встречах и Анатолий Ким, и Владимир Личутин, и Лев Аннинский говорят о святости русской земли и русской культуры. И талантливые художники по-платоновски, из руин, предчувствуют новые грандиозные проекты. В этом и была победа. Люди прозрели и увидели, куда, в какой ад иx вели. Это еще один подвиг русских писателей. Они переломили своими произведениями о 1993 годе сознание людей. И будущие поколения станут читать об октябре 1993 года. Историки литературы еше будут решать загадку, почему сотни обласканных прикормленных придворных цветов русской хуйгенции ни одной строчкой, ни одним фильмом, ни одной живописной картиной не воспели деяния ельцинских палачей. Кроме газетного вопля "Раздавите гадину", ничего художественного не вышло из-под их позолоченных перьев.



Вот на государственном канале телевидения Виктор Ерофеев убеждает всех, что у России нет шансов выжить, и вообще он любит русских, не Россию. Вот некий Дмитрий Быков говорит, что Россия — это труп. Вечный игрун в диссиденство, но при этом лауреат Пушкинской премии Дмитрий Пригов сообщает сотням тысяч читателей, что "Россия неустойчива, Она будет и дальше распадаться. И этот процесс будет еще более болезненным…”



А художественная летопись 1993 года будет продолжена. Не уйти от этой темы ни Юрию Буйде, ни Олегу Павлову, ни даже Виктору Пелевину.



Октябрь 1993 года притягивает творцов своей высокой мистикой. Погибшие взывают из гробов, несбывшиеся надежды ищут своего претворения, Да будет так!



http://www.zavtra.ru/denlit/028/11.html

 

Октябрь 1993 года описан в только что вышедшем (2013) романе Сергея Шаргунова «1993». 

Eсть еще  российскиe интеллигенты. Которые имеют мало общего с так называемыми «творческими» интеллигентами.
Tак называемая  «творческая» интеллигенция, в основном с московской пропиской - этo кучка нравственных пигмеев.  

 

 

PS.
Дмитрий Быков начинает биографию Булата датой: четвертым октября 1993 года.

Что же такое случилось в этот день, из-за чего понадобился такой сюжетный кульбит?

4 октября 1993 года правительственный кризис в России разрешился расстрелом Белого дома. Итогом долгого противостояния между президентом Ельциным и спикером Русланом Хасбулатовым стал указ от 21 сентября о роспуске парламента. В ответ сторонники парламента стали  стекаться к Белому дому не менее активно, чем в августе девяносто первого... Командиром гражданского ополчения, собравшегося у Белого дома, был назначен генерал Альберт Макашов, известный откровенным антисемитизмом... Постепенно российский парламент становился центром сопротивления ельцинизму – в каковое понятие включались грабительские реформы, разнузданность демократических свобод и коррупция, все черты российской революции девяностых.

3 октября оппозиция перешла в наступление. Началась перестрелка с охранниками московской мэрии... Генерал армии Грачев (год спустя он прославится бездарнейшим "новогодним" штурмом Грозного) лично выехал в войска. Таманская дивизия после нескольких часов уговоров, шантажа и прямого подкупа двинулась на Москву.

К этому времени повстанцы уже осадили Останкино, грузовиком протаранив стеклянный вход. В районе телецентра всю ночь шла перестрелка. Функционировал единственный телеканал – Российское телевидение, созданное за три года до событий. Hа Tверской  Гайдар-Пономарев призывали  к оружию против "красно-коричневых”,  боясь походе на Кремль... В то же время в прямом эфире все того же Российского телеканала выступили «прожекторы перестройки» – создатели и ведущие программы "Взгляд" Александр Любимов и Александр Политковский. Они предложили москвичам спокойно лечь спать и не участвовать в уличных боях; с их точки зрения, такое участие превращало людей в заложников политического противостояния.

В 1993 году Окуджава в первый и единственный раз в жизни выступил на стороне … знаете кого. Из-за этого он и погиб четыре года спустя, а имя его вовеки стало нарицательным. Лет ему было не так уж много по нынешним меркам – семьдесят три; он много болел, но был еще крепок... Но надлом чувствовался с октября девяносто третьего – тут ошибиться трудно. Правда, в отличие от Блока 1917, Окуджава продолжал писать стихи. Но стихи, написанные с 1993 по 1996 год, не нравились ему самому. Причин было много: возраст, болезнь, ощущение тупика и компрометации всех прежних ценностей. После "Двенадцати" Блоку перестали подавать руку. После "письма сорока двух" и интервью, которое дал Окуджава члену московского КСП Андрею Крылову за одобрение применения силы, – на минских гастролях Окуджавe устроили настоящую обструкцию, а прекрасный артист Владимир Гостюхин – человек умеренно-патриотических убеждений – публично сломал и истоптал ногами пластинку его песен.

Быков не солидаризируется с этим поступком "прекрасного артиста и умеренного патриота", но безусловно ему сочувствует. Во всяком случае, относится к нему с пониманием, как если бы речь шла о читателях и почитателях Гамсуна, швырявших под ноги бывшему своему кумиру его книги, после того как он заявил о своей солидарности с нацистами.

 

Бушин Владимир Сергеевич o Булатe Окуджавe и так называемой "совести нации”. Tекст здесь

Mай 2014: Cпиcaнный интеллектуал